Пленница командора (ЛП) - Бриджес Миранда

— Я бы предпочла остаться с тобой и начать новую жизнь, чем вернуться на Землю безвозвратно изменившейся, — шепчет она. — Я видела, какой счастливой стала Бриттани и как тебе хорошо с командором. Это дает мне надежду, что пришельцы не так ужасны, как я думала вначале.

— Они ни в коем случае не безвинны, — говорю я, отстраняясь, чтобы посмотреть на нее. — Но некоторые из них действительно хотят того, что, по их мнению, лучше для нас.

Дверь скользит в сторону, привлекая наше внимание. Джоан входит, а незнакомый пришелец наблюдает за ней с порога. Она, не оборачиваясь, показывает ему средний палец, и я подавляю смешок. Ситуация невеселая, но Джоан не потеряла чувства собственного достоинства, и это ободряет. Пришелец хмуро смотрит ей в спину, но ничего не говорит.

Как только дверь закрывается, она плюхается на пол и отвечает на наши взгляды.

— Что?

— Все в порядке? — спрашиваю я. — Тебя долго не было. Я знаю, что твой осмотр занял не так много времени.

— Давай, Джоан, расскажи нам подробности, — ухмыляется Морган. — Мы знаем, что твой инопланетный любовник украл тебя.

Джоан с силой выдыхает, ее раздражение налицо.

— Что ты хочешь от меня услышать? Он смаковал меня, как толстяк на конкурсе по поеданию пирогов на окружной ярмарке. И да, он заслуживает ленточки победителя.

Я чуть не падаю со смеху, слезы наворачиваются на глаза. Морган скулит от смеха и падает на пол, катаясь из стороны в сторону.

Я поднимаю руки в знак капитуляции.

— Не надо больше подробностей, Джоан. Я не вынесу этого. У меня болит живот.

Она улыбается мне.

— Так вам и надо за то, что спрашиваете. — Джоан пожимает плечами. — По крайней мере, теперь мы знаем, почему Бриттани постоянно ходит с этой дерьмовой ухмылкой.

— Конкурс по поеданию пирогов, — хихикает Морган. — Я сейчас сдохну от смеха.

— Итак, тот средний палец, который ты ему показала, — говорю я, указывая туда, где недавно стоял пришелец, — это приглашение или оскорбление?

— Я еще не решила, — говорит Джоан.

Морган снова начинает смеяться, и если бы кто-то наблюдал за ее жизненными показателями, они, вероятно, пришли бы проверить ее. Она чертовски близка к истерике, но, по крайней мере, избавляется от стресса последних двух часов.

— Что насчет тебя, Лия? — спрашивает меня Джоан. — Ты пропадала то тут, то там.

— Ее забрали в комнату командора Засранца, — с ухмылкой сообщила Морган.

Я закатываю глаза.

— У нас не было секса. Он просто заботился обо мне.

— Обо мне никто так не «заботился», — Джоан делает воздушные кавычки — с тех пор как переспала с членом шахматного клуба. Ботаники настолько отчаянно, что готовы на все.

Я фыркаю.

— Прекрати.

— Все, что я хочу сказать, это то, что секс с ними хорош, так что будет трудно очень долго злиться на них, — говорит она.

— А как же твоя семья и друзья? Разве ты не скучаешь по ним? — спрашиваю я.

— Да, но мы не выберемся отсюда, так что, как говориться, когда окажешься в Риме, трахни римлянина, — пожимает плечами Джоан.

— Я не совсем уверена, что это звучит именно так, — говорю я.

Джоан пожимает плечами и подмигивает.

— Такое впечатление, что всеобщее отношение к происходящему меняется из-за секса, — бормочу я больше себе, чем остальным.

— Не слушай ее, Джоан, — говорит Морган. — Сегодня ее очередь, а потом она вернется сюда с таким же тупым выражением лица, как у Бриттани.

— В данный момент я очень на это надеюсь, — говорю я. — Я до смерти боюсь.

До смерти боюсь, что не смогу эмоционально дистанцироваться от Варека. Он уже вторгся в мое сердце, как инопланетный захватчик.

Глава 10

Я постоянно напоминаю себе, что нужно дышать, но это нелегко. Я самая непорочная девственница из всех ныне живущих женщин. Черт, думаю, что от страха, моя девственная плева могла бы спрятаться подальше. Сидеть рядом с Вареком, на его кровати, совсем не успокаивало. Мне нужен этот розовый напиток, чтобы пройти через это, но на этот раз ему нужно сделать двойную порцию.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Почему я думала, что для этого мне нужно быть в сознании?

Его часы пищат, и он хмуро смотрит на меня.

— Почему ты испугалась, Лия? Думаешь, я причиню тебе боль?

Окидываю взглядом его член размером с бейсбольную биту и киваю головой. Да, черт возьми, я испугана этим. Я хочу, чтобы он занялся со мной сексом, а не совершил ненароком убийство. Я в восторге от его члена, будучи возбужденной, но без тумана похоти вижу вещи такими, какие они есть.

И это оружие массового поражения.

Я сглатываю.

— Не думаю, что ты причинишь мне боль намеренно…

— Я также не причиню тебе боль ненамеренно, намори, — говорит он, поглаживая мою щеку. — Всего лишь хочу доставить тебе удовольствие.

Глядя на выпуклость под его летным костюмом, у меня учащается дыхание. Прибор снова пищит, сообщая мне то, что и так уже знаю. Я нервничаю.

— Ты можешь выключить эту штуку? — спрашиваю, кивая головой в сторону часов.

— Конечно, — говорит он, снимая устройство с запястья. — Я ношу его, когда только не с тобой, чтобы быть уверенным, что ты в безопасности. Он мне не нужен, когда ты рядом.

— Не нужен?

— Нет, — говорит он, качая головой. — Когда ты напугана, у тебя дрожат губы, а когда возбуждена, у тебя набухает грудь и краснеет лицо. От гнева у тебя хмурятся брови. — Он касается места между моими бровями, обводя его пальцем. — В любом образе ты прекрасна, но я еще не видел тебя счастливой. По-настоящему счастливой. Это единственное незнакомое мне чувство, но, надеюсь, когда-нибудь его понять. Я хочу целовать твою улыбку и наслаждаться твоим смехом, намори. Я много думал об этом.

Если бы часы были включены, они сказали бы ему, что у меня участилось сердцебиение и запульсировал клитор.

Я делаю глубокий вдох и задерживаю его на четыре секунды, а затем выдыхаю в течение еще четырех. Это немного помогает. Или помогло бы, если бы Варек не смотрел на меня.

— Можно мне что-нибудь выпить? — спрашиваю я. — Желательно розового.

Он покачал головой, и я надулась.

— Нет, Лия. Всю свою жизнь я ждал, чтобы найти тебя и стать с тобой единым целым. Этого у меня ни в коем случае не украдут.

— Прекрасно. — Я скрещиваю руки, пытаясь успокоить бабочек в животе.

Варек целует меня в шею. По коже разливается тепло, и это ощущение медленно распространяется по мне. Я глубоко дышу, из-за чего грудь приподымается, а глаза Варека мерцают, и чернота исчезает так же быстро, как и появляется.

— Варек, подожди, — говорю я, когда он наклоняется, чтобы снова меня поцеловать.

Он медленно отодвигается, приподняв одну бровь.

— Когда я сказал, что не позволю ничему встать на моем пути, это касалось и тебя.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — говорю я, облизывая губы, и его взгляд становится черным. Ух ты. Его пульс забился сильнее на шее, пока он наблюдает за моими нервными движениями. — Я… — Я прочищаю горло и пытаюсь сказать снова: — Я никогда не делала этого раньше.

— Объясни. — Приказ не резкий, но и не терпеливый.

— Я никогда не занималась сексом. — Последнее слово вырывается с придыханием, поскольку в легких не осталось воздуха.

— Правда? — В одном этом слове звучит столько недоумения, что я практически забываю, о чем шла речь.

— Да, — шепчу я, глядя на него из-под ресниц.

Я не успеваю вздохнуть, как Варек прижимается ко мне всем телом.

— Какого чёрта? — спрашиваю я, глядя на него, нахмурив брови. Я глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться, но от прикосновения к его пульсирующей эрекции у меня замирает сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я бы поклонялся твоему телу, независимо от твоего прошлого, — говорит он, приближаясь так близко, касаясь своим носом моего. — Но знать, что я буду первым у тебя, что лишь мое семя оросит твое лоно, — это просто невероятно. Столь драгоценный дар.

Я лежу неподвижно, пытаясь осознать его слова, но он не оставляет мне времени на раздумья. Варек целует меня, и этот поцелуй отличается от предыдущих — жаждущий, но при этом наполнен огромной нежностью. Моя защита быстро ослабевает, а возбуждение стремительно разгорается, таинственное тепло от его поцелуя начинает распространяться.