Попаданец. Маг Тени. Книга 5 - Серг Усов

он достать не мог, а вот всякую мелочь во множестве отправил на казнь.

— В любом случае я твою просьбу рассмотрю. — не стал брать на себя никаких обязательств землянин. — Будь я один, ответил бы по другому. Но за мной семья и род.

— Я понимаю и на большее не рассчитывал.

Согласись Керт дать клятву на родовом камне Рея, ответ Немченко был бы другим. Ол Стирс не готов к такому — его дело, но и Андрей не хотел рисковать родными и близкими людьми, какими бы приятельскими, доброжелательными ни были его взаимоотношения со старшим мастером.

Расстались дружески. Как понял Немченко из контекста беседы, у приятеля имелись свои лёжки, и разыскать его вряд ли смогут.

— Где меня найти, ты знаешь. — сказал землянин, провожая гостя до двери.

Тот намёк понял.

— В десяти милях к северу есть имение вдовой олы Шатилии. Его хозяйка сможет передать мне весточку, если я тебе понадоблюсь.

Оставшись один, Андрей ушёл в спальню и не раздеваясь лёг на кровать. Выдвигаться к ратуше было ещё рано, и он извлёк из кармана заранее подготовленный кристаллик кварца. Час-два у него есть, можно записать синема с мультфильмом Жил был пёс. Но сначала надо протрезветь. Лечилка сработала как надо, опустев всего на один гит, и в голове прояснилось.

Таня эту сказку уже видела и посмотрела ещё раз с удовольствием.

— Ты опять куда-то собрался? — спросила она, отсмеявшись после завершающей сценки, когда волк уходил из гостей выломав кусок забора.

— Всё как всегда. Такой уж тебе адепт неугомонный достался.

Благородный Анд встал, перешёл в тень и направился выполнять обещанное Бурому. В слое сумрака он свободно проходил сквозь препятствия, поэтому служанка, дремавшая в конце коридора на табурете, когда постоялец покинул номер, ничего увидеть или услышать не могла.

Гулянка в трактире была ещё в самом разгаре. Напившиеся музыканты ужасно фальшивили, играли не в такт, что нисколько не мешало посетителям подпевать и танцевать. Оценив состояние своих дружинников на троечку, вышел на улицу.

Городская управа располагалась недалеко, и Андрей двинулся к ней неспешным шагом.

На площади возле виселиц он увидел какую-то старуху, которая забравшись по приставной деревянной лесенке большим ножом вырезала печень у свежего, явно сегодняшнего трупа.

Охраны у места казни не было, а скользившие мимо редкие подозрительные личности на происходящее внимания не обращали. Вполне возможно, что и не видели бабку в темноте. Это попаданец в слое сумрака различал всё.

Зачем этой древней тётке печень покойника? Вряд ли для еды, на каннибалку старуха мало похожа, а вот на знахарку вполне. Не только в средневековой Европе для снадобий и зелий использовали различные части тел мертвецов, но и, как он уже знал, в Гертале. У Джисы или Эльма он пока, к счастью, таких рецептов не видел, что, впрочем, не означало их отсутствия. Прочитать записи супруги было крайне сложно, у неё не почерк, а какая-то иероглифика.

Брезгливо передёрнувшись, выкинул знахарку из головы и присмотрелся к зданию ратуши. С какого края начать поиски Гадюки? Решил, что всё равно. Часа нахождения в царстве тени ему с головой хватит.

Применил заклинание сумрачного пути и оказался на первом ярусе подземелья ратуши. Здесь было темно, ни магических, ни обычных светильников.

Прошёл по всему коридору, шагов пятьдесят в длину, заходя и осматривая комнаты по обе стороны прохода, хотя уже сразу понял, что тюремные камеры находятся внизу, откуда доносился слабый женский плач.

Здесь же находились складские комнаты — оружейные, вещевые, винные и продовольственные. Случись что, и ратуша может стать узлом обороны города.

Когда спускался на нижний ярус, услышал, как плач перешёл в крик боли и затих, после чего раздалось мужское бормотание и злой смех.

Внизу горели четыре факела, укреплённые на стенах, а по бокам коридора располагались двери с зарешётчатыми окошками. Понятно, где-то тут и держат Гадюку.

А это не она опять принялась кричать от боли? Звуки доносились из второй по счёту от лестницы камеры.

— Я же во всём призналась! Пожалуйста, не надо больше! — застонала женщина. — Да, да, это я убила своего мужа! — этих слов Андрею оказалось достаточно, чтобы понять, что истязают не Алю по прозвищу Гадюка. — И ещё бы раз его отравила! За то, что он с моей доченькой сделал.

В этот момент землянин уже вошёл в допросную и увидел, как двое мужчин, похожие друг на друга словно клоны, хотя одному вряд ли было больше тридцати, а второй разменял пятый десяток, прикрепили к вмурованным в стену кольцам раздетую женщину.

Комната являлась пыточной, сильно похожей на ту, что Джиса оборудовала в Рее и которой пока ни разу не пользовались.

— Нам плевать, призналась ты или не призналась. — засмеялся молодой, укладывая в горящий камин конец толстого металлического прута. — Всё равно тебя с утра повесят. А этой ночью мы с тобой в последний разок позабавимся.

Его старший напарник со всей силы ударил тётку дубинкой по бедру, та опять закричала. На ней и без этого живого места не было. Всё тело покрыто ожогами, кровопотёками и синяками.

— Подожди, пока железо раскалится. — подал голос молодой. — Жодий, а ты чего, вина не принёс? С ним веселее будет.

— Не догадался. — хохотнул второй. — Ладно, сейчас схожу. Только, смотри, сегодня я её первым.

Оба негодяя не являлись штатными палачами или дознавателями, как выглядят те и другие землянин давно знал. Немченко сразу понял, что это обычные вертухаи, решившие получить извращённое удовольствие, напоследок позабавившись с приговорённой к смерти мужеубийцы.

Являлся ли убитый отцом или отчимом дочери женщины, что он с девушкой или девочкой сделал, теперь не важно. Андрей сильно разозлился, глядя на лоснящиеся, гладко выбритые, раскормленные морды двух садистов. Даже не злость, его накрыло настоящее бешенство. Видимо, прорвалась усталость от гнусной морали средневековья, хотя, если разобраться, и в цивилизованном мире можно найти упырей похлеще.

Еле сдержался, чтобы тут же на месте не зарубить сволочей. Вовремя вспомнил, что вообще-то он пришёл сюда с простой для него миссией — подхватить на плечи Алю и уйти с ней к её возлюбленному криминальному авторитету.

Недостатком сообразительности Андрей никогда не страдал. Вот и сейчас он быстро придумал, как можно совместить расправу с вертухаями и похищение воровки.

Он двинулся за старшим тюремщиком. Тот вначале привёл его в дежурку, где взял бронзовый кувшин, выпив из него остатки содержимого. Уже от двери вернулся, поставил ёмкость на место и достал из тумбочки объёмом раза в полтора побольше. С ней вертухай, довольно улыбаясь, направился к лестнице.

— А ну тихо там! — прикрикнул он по пути в одно из окошек. — Можем и вами заняться.

Понятно, день и ночь в узилище для заключённых слились в сплошной временной поток. Когда день, когда ночь, вряд ли разбирали. Во всём подземелье не имелось ни одного окна.

Поднявшись по лестнице, Жодий подошёл к винному складу. Пользоваться висевшей у него на поясе связкой ключей он не стал. Извлёк из кармана куртки железку, оказавшейся отмычкой, если судить по тому, сколько тюремщику пришлось возиться с замком.

«Мы ещё и подворовываем? — зло усмехнулся попаданец. — Отлично!»

Стукнув кулаком по ближайшей от входа бочке, вертухай презрительно скривился и направился вглубь помещения к дальнему ряду винных ёмкостей, нагнулся над той, в которую был ввинчен кран, подставил кувшин, и тут в дело вступил благородный Анд.

Выйдя из сумрака, прикоснулся к плечу тюремщика и объятиями тени отправил его в глубокий сон на полную силу. Наполнил кувшин, открыл рот мерзавцу и принялся вливать ему вино. Тот хоть и спал, но жажды не потерял. Литр смог выпить, не меньше. Оставшимся в кувшине Немченко щедро полил одежду тюремщика, затем вновь наполнил ёмкость из бочки, закрыл кран и забрал себе связку ключей, оставив отмычку в замке.

В пыточную Андрей вернулся под личиной Жодия.

— Ты чего так долго? — спросил младший напарник, перед этим со смехом водивший раскалённым до красна прутом перед глазами несчастной убийцы. — Наше взял?

Он отложил орудие пыток на верстак, протянул руки к кувшину, схватил его и принялся пить большими глотками.

Если бы не жажда и глупость, младший тюремщик мог бы обратить внимание на молчаливость товарища и заметить, как в его руке словно ниоткуда вдруг возник меч.

Свист клинка, дикий вопль и обе кисти вместе с кувшином, который они держали, летят на каменный пол.

— Жодий! Ты! Ты! — уродец визжал как поросёнок глядя на бьющую из обрубков кровь.

И куда только делась глумливая ухмылка, с которой