Снега, снега - Андрей Бондаренко

– М-м-м…

– Проблемы?

– Нет проблем, запишу. Но…

– Сомневаешься, что я вернусь от епископа? То бишь, живым?

– Сомневаюсь.

– Напрасно. Вернусь. Запиши.

Он, приоткрыв дверь, прошёл внутрь. Прошёл, аккуратно притворил за собой дверь, огляделся по сторонам и небрежно передёрнул плечами. Мол, ничего необычного и интересного не наблюдаю.

– Не впечатляет? – насмешливо спросил низкий, слегка хрипловатый баритон. – Скучно, обыденно и бедновато?

– Есть такое дело, – подтвердил Лёха. – Бедновато. Никакой тебе пафосной позолоты и икон – тут и там.

– Проходи направо, отрок, – пригласил баритон.

– Спасибо, пройду.

За полукруглой аркой обнаружился уютный прямоугольный эркер, посередине которого располагался гладко-струганный прямоугольный стол, который окружали грубо-сколоченные дубовые табуретки. На одной их них восседал благообразный худой старик.

– Деревенский пасторальный стиль, – небрежно махнув правой рукой, в ладони которой была зажата маленькая чёрная коробочка, пояснил епископ. – Нравится?

– Нормально. А в ладони у вас, надо думать, находится прибор, ставящий защитное поле?

– И защитное поле тоже. Если же я нажму на эту красную кнопочку, то ты, деятель белобрысый, мгновенно умрёшь. Данная штуковина настроена сугубо на пришельцев из других Миров и действует в радиусе пятидесяти метров. Присаживайся, отрок.

– Спасибо, отче. И, пожалуйста, отодвиньте ваш указательный палец подальше от красной кнопки. Мне ещё рано умирать.

– Отодвинул. Выпить, наверное, хочешь?

– Было бы неплохо, – засмущался Лёха. – По двадцать-тридцать капель.

– Обойдёшься, отрок.

– Хорошо, обойдусь. Как скажете.

– Покладистый и смирный, – недоверчиво усмехнулся старик. – Аки агнец Божий. Ну-ну. Так я тебе и поверил.

– Ваше право…

– Не дерзи старшим! Молчишь? И, между нами говоря, правильно делаешь… Теперь про спиртное. Можно было бы, конечно, набулькать тебе, отрок, стаканчик. Типа – для начала продуктивного разговора. Можно было бы, но… Некоторые современные философы утверждают, что, мол, строгие правила и запреты для того и существуют, чтобы их – изредка – нарушать. Мол, ни от кого не убудет, в конце-то концов. Улыбаешься? Улыбайся… А я, вот, являюсь неисправимым и упёртым консерватором. То бишь, нельзя – значит, нельзя. Ну, их, эти обманные демократические компромиссы… Понимаешь?

– Бывает, – расстроено вздохнул Лёха.

– Бывает, – криво улыбнувшись, подтвердил епископ, после чего нахмурился: – Что с тобой, шустрым и наглым, делать? Ума не приложу… Наверное, в побег намылился? Молчишь? Правильно делаешь… О чём хотел поговорить-то со мной?

– О метеорите. Или, может быть, об астероиде?

– Интересный поворот… Ладно. Говори.

– Он, действительно, падает? – спросил Лёха.

– Падает. Уже облака начали светиться.

– Во всех Мирах падает? Во всех Мирах светятся облака?

– Умный, – одобрил старик. – Глубоко копаешь.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Астероид падает только у нас. Так, вот, получилось.

– Заигрались с климатом?

– И это тоже. И с Прошлым – не всё гладко.

– Это, извините, как?

– Обыкновенно. Один гениальный учёный изобрёл Машину Времени. Другие – безрассудные и легкомысленные – принялись этот хитрый аппарат эксплуатировать на всю катушку. Потом кое-кому в голову пришла смелая и неадекватная идея. Мол, а не попробовать ли нам – слегка изменить Прошлое? Ну, хотя бы из элементарного любопытства?

– И, как? – заинтересовался Лёха.

– Задницей об косяк, – поморщился епископ. – Извини, отрок, само вырвалось.

– Ничего, отче. Я с понятием. Так, всё же, попробовали?

– Попробовали. Причём, неоднократно. Допробовались… Теперь, вот, летит. Гигантский астероид.

– Летит из Прошлого?

– Да.

– Это тот самый, который упал на нашу планету сто с небольшим лет назад?

– Нет, сынок. Я понимаю, о чём ты говоришь. Но, нет… Речь идёт об астероиде, упавшем на нашу планету миллионы лет тому назад. Именно после его визита и вымерли все динозавры.

– А на месте падения – в Северной Америке – появился каньон Большого Колорадо? – уточнил Лёха.

– У нас этот каньон называется по-другому. Впрочем, это не важно.

– Не важно.

– Теперь астероид возвращается, – тяжело вздохнул епископ. – Вернее, подлетает к Земле по второму разу. Куда он упадёт? В то же самое место? В другое? Какими, на этот раз, будут последствия? Кто это может знать?

– Может, Господь Бог?

– Может. Предлагаешь спросить у него?

– Почему бы и нет?

– Я пробовал. Причём, много раз. Но Он упрямо молчит. Как, впрочем, и всегда…

– Может, его – просто-напросто – нет?

– Скоро узнаем. После падения астероида многое прояснится. Очень многое.

– Наступит Конец Света? Будет Судный День?

– Поживём – увидим. Главное, успеть – до его падения – заглушить все атомные реакторы и остановить все химические производства.

– И то верно…

С минуту помолчав, епископ, резко меняя тему разговора, предложил:

– Давай-ка, бравый переселенец, позабудем – на время, понятное дело – об этом астероиде?

– Не совсем понимаю вас, отче, – признался Лёха.

– Всё очень просто. Я хочу поговорить, отрок, про твоё Будущее. Время пришло. Через месяц исполняется ровно год, как ты попал к нам. Строгие инструкции запрещают – держать конкретного переселенца в «Чистилище» больше одного года. Надо определяться, сынок… Упадёт астероид? Или же нашим учёным удастся отвести его в сторону? Неизвестно… Но почему бы нам – заранее – не прикинуть некоторые реальные варианты? Парень ты, безусловно, хороший. По крайней мере, не пропащий, хотя и относишься к Богу без должного почтения и уважения. Это я ещё мягко выразился…

– А что следует понимать под термином – «пустить в расход»? Физическое уничтожение?

– Очень надо! – обиделся епископ. – Это было бы – по меньшей мере – нерачительно. Тех переселенцев, которые за год…э-э-э, не проявили себя должным образом, мы замораживаем в жидком азоте и отдаём учёным.

– В качестве подопытного материала для проведения важных научных опытов и экспериментов? – понимающе хмыкнул Лёха. – Или же на пересадку органов?

– Не знаю и, честно говоря, знать не хочу. Видишь ли, отрок… Ученые считаются (официально, естественно), обыкновенным обслуживающим персоналом. Людьми второго сорта, так сказать. Ну, как плотники, сантехники, повара, свинарки, пастухи, официанты. Негоже нам, Божьим слугам, интересоваться их мелкими проблемами и заботами.

– Хорошо устроились.

– Не дерзи.

– Извините.

– Извиняю… Вообще-то, сложившаяся ситуация всех устраивает, – мельком улыбнулся епископ. – Учёным нравится, что их особо никто не контролирует и не напрягает. То бишь, можно экспериментировать и фантазировать на полную катушку. А Божьи слуги и Ангелы – в свою очередь – с удовольствием пользуются практическими достижениями учёных, мол: – «Здесь наши верные подмастерья напридумывали всякого полезного. Грех, что называется, не воспользоваться…». Впрочем, конечно, иногда и всякие неприятные казусы случаются. Не без этого.