Беглецы и бродяги - Чак Паланик

В поисках лакомого кусочка: организация досуга для взрослых. Где оторваться по полной программе

– Веселится и ликует весь народ: в Портленде есть секс! – говорит Тереза Дольче, правозащитница работников секс-индустрии и издатель всемирно известного журнала «Danzine». Она говорит: – Вместо того чтобы бороться с неизбежным, лучше попробуем уберечься от нехороших болезней и предотвратить нежелательную беременность.

Мы с Терезой сидим в кафе «Bread and Ink» на Готорн-бульвар (ЮВ). Она ест салат со спаржей. У нее удивительные глаза: то карие, то зеленые – в зависимости от настроения. В 1994 году ее машина сломалась на подъезде к Портленду, и с тех пор она здесь и живет – пишет статьи, выпускает журнал, сама работает в секс-индустрии и борется за улучшение условий труда в данной сфере услуг.

У нее бледная кожа, лицо в форме сердечка, Пухлые итальянские губы. Густые темные волосы зачесаны назад и собраны в хвост на затылке. В своей облегающей черной кофте с длинными рукавами она похожа на балерину. Она говорит:

– Любовь за деньги существовала всегда, и небеса не упали на землю. Мужикам хочется иной раз оторваться по полной программе, и они готовы за это платить. И денег дадут, да еще и «спасибо» скажут. А если бы нас всех поголовно насиловали и убивали, как об этом любят писать, то на улицах не осталось бы ни одной женщины соответствующей профессии.

Она добавляет, заказав бокал белого вина:

– Секс-индустрия – она существует. И всегда будет существовать и без нашего разрешения. Мне просто хочется, чтобы эта профессия была по возможности безопасной и чтобы девушки знали, что там к чему.

С исторической точки зрения Тереза права. В «городе пней»2 секс-индустрия была всегда. В 1912 году Портлендская комиссия по искоренению порока провела рейд по 547 городским отелям и меблированным комнатам и признала 431 их них «совершенно безнравственными», а еще восемнадцать – более чем сомнительными. Члены комиссии решили заслать в эти приюты разврата своих агентов – женщин, которые под видом начинающих проституток должны осмотреться на месте, поговорить с управляющими и «сотрудницами» заведений и представить отчет в комиссию. Отчет читается как «мягкий» порнороман: с полуголыми прелестницами, что бродят по коридорам в летящих шелковых кимоно. Эти жрицы порока, описанные как «чувственные, сладострастные блондинки», расхаживают по веселому дому в «кружевных ночных сорочках, украшенных вышивкой домашних туфлях и все усыпанные бриллиантами». Бордели, в которых работают эти дамы – в отчете их называют «домами терпимости» или «веселыми домами», – неизменно отделаны зеркалами и «панелями из древесины грецкого ореха», а в их обстановке всегда присутствуют баттенбергские кружева, патефоны «виктролы», вазы из граненого стекла и хрустальные люстры. В знаменитом отчете 1912 года женщины из публичных домов названы только по имени: Мейзи, Катрина, Этель, Эдит… там говорится, что за ночь каждая обслуживала от двадцати пяти до тридцати мужчин.

Среди самых известных портлендских борделей начала века можно назвать знаменитый «Лувр» на углу Пятой авеню (ЮЗ) и Старк-стрит; «Парижекий дом» на южной оконечности Дэвис-стрит (СЗ), между Третьей и Четвертой авеню, где были представлены «девочки со всего света»; или «Дворец греха» под патронатом мадам Лиды Фаншоу, на углу Бродвея (ЮЗ) и Моррисон-стрит, где теперь располагается магазин одежды «Abercombie & Fitch».

Ричард Инджмен, историк и лектор из Орегонского исторического общества, говорит, что существует лишь несколько документов, где подобные заведения названы своим истинным именем, но по другим официальным отчетам, скажем, по переписи населения, все становится ясно.

– Когда по одному и тому же адресу проживает сорок женщин, причем все они – белошвейки, понятно, что это бордель. – Он добавляет: – Ну да, шить они шили, еще бы. Но если ты зашиваешь разорванное белье и пришиваешь на место пуговицы, это еще не значит, что ты – белошвейка.

Когда уличные оркестры проходили по городу, «созывая» мужчин в бары на набережной, работницы из веселых домов по маршруту «созыва» высовывались из окон, предлагая товар лицом.

Актрисы и певички из водевильных театров в перерывах между выходами на сцену обслуживали клиентов в занавешенных ложах. Во время таких «перерывов на ложу» они продавали желающим пиво – и себя.

Офицер портлендской полиции Лола Грин Болдуин, первая женщина-полицейский в стране, обвиняла самые уважаемые в городе универмаги – в том числе «Meier & Frank», «Lippman-Wolfe's» и «Olds & King's», – что их система «легких кредитов» приводит к тому, что многие молодые девушки влезают в долги и торгуют собой, чтобы добыть деньги. Она была ярой противницей «демонстрации» молоденьких девушек на параде во время Фестиваля роз и однажды арестовала гастролирующую комедиантку Софи Такер за непристойное поведение в общественном месте.

По приблизительным подсчетам, в 1912 году в Портленде было три тысячи проституток – так много, что тогдашний мэр города Аллан Рашлайт развернул кампанию по обустройству на острове Росс штрафной колонии исключительно для женщин легкого поведения.

Великий крестовый поход моралистов 1912 года был самым крупным мероприятием подобного рода вплоть до 1948-го, а потом вплоть до 1999-го, а потом вплоть до… ну, в общем, вы поняли.

Вот такой бизнес-цикл, говорит Тереза Дольче, которая в двадцать три года начала карьеру танцовщицы в стриптиз-баре. Прагматичная, искренняя, остроумная, она описывает портлендскую секс-индустрию в более реалистических терминах по сравнению с отчетами комиссии по искоренению порока.

Свобода слова – наша главная ценность, охраняемая конституцией штата Орегон. В связи с чем у нас больше всего заведений, связанных с организацией досуга для взрослых, – если смотреть по стране в целом. Благодаря нашему безоговорочному конституционному праву на свободу слова в самом широком ее понимании почти все виды бесконтактной демонстрации обнаженного тела считаются в Орегоне вполне легальными. По словам Терезы, в Портленде (в «ПОРНленде») сейчас существует как минимум пятьдесят стриптиз-баров и около двадцати «специализированных» магазинов женского белья с кабинками для живого эротик-шоу. Это означает, что около полутора тысячи женщин и мужчин зарабатывают на жизнь, раздеваясь перед публикой. То есть в Портленде выбор «чего посмотреть» значительно больше, чем в других городах Америки.

В других штатах, говорит Тереза, в заведениях со стриптизом запрещено употреблять алкоголь. В большинстве штатов в барах, где танцовщицы раздеваются догола, подают только соки. А мы мешаем стриптиз с алкоголем, и поэтому у нас нельзя делать стриптиз «с контактом». В Орегоне стриптизерши танцуют на сцене или на столе – буквально у тебя перед носом, – но им нельзя тебя трогать, и тебе тоже нельзя их трогать.

В магазине женского белья ты сидишь на диване и смотришь, как девушка примеряет белье. Во время сеанса вы с ней можете разговаривать на всякие фривольные темы, возбуждающие эротическую фантазию. Также не возбраняется мастурбировать. Ты платишь за время; дополнительные услуги сверх обычной «примерки» оплачиваются отдельно. В кабинках эротик-шоу ты наблюдаешь за девушкой через окошко. Оплата поминутная. Представление стандартное. Если у тебя есть какие-то особые пожелания, тебе все покажут – но за отдельную плату. Например, на представлении Терезы: если тебе вдруг захочется посмотреть на двойное – обычное плюс анальное – проникновение с использованием двух искусственных членов, это будет стоить дороже.

По словам Терезы, фильмы «для взрослых» снимаются в Портленде, как говорится, поточным методом: ни дня простоя. Секс по телефону процветает. Местные порносайты передают в интернете прямые трансляции всякого безобразия. Портлендские фетишисты имеют возможность воплотить в жизнь любые безудержные фантазии: от суровой доминатрикс в подземном застенке до Королевы-Молочницы, как они называют женщин, которые в период лактации сцеживают и продают свое грудное молоко. В плане снять проститутку в Портленде выбор богатый: от дорогих «профессионалок», стройных изящных блондинок, которые следят за фигурой, ходят в спортзалы и не скупятся на увеличение груди, до «уличных» девочек, которые работают «на выживание» и продаются за деньги, за крышу над головой на ночь, а то и вообще за еду или наркотики.

Тереза говорит, причем без всякой иронии, что «зона, свободная от проституции», – это лучшее место, где можно снять проститутку. Скажем, на «рабочей тропе» на Бернсайд-стрит, между «Макдоналдсом» и бульваром Сэнди. Также на Киллингсворт-стрит, Интерстейт-авеню и на бульваре Сэнди – и особенно в Голливудском квартале.

Агентства эскорт-услуг размещают свои объявления в специальных газетах, которые раздаются бесплатно в любом стриптиз-баре, говорит Тереза. Доллар – это стандартные чаевые для стриптизерши, но никто не обидится, если вы дадите больше.