Биржевой дьявол - Майкл Ридпат

— Я, как зачарованная, слушала ваш разговор о литературе, — сказала Изабель. — Мне нравится читать, но ты просто влюблен в книги. Как и Papai.

— Я действительно люблю литературу. Особенно русскую. Она обращается к душе. Экономика по своей сути — барахло, чушь. Казалось бы, финансы — очень конкретная тема, но однозначных ответов как не было, так и нет. Зато когда я читаю Пушкина, передо мной открываются глубокие истины о каждом из нас. Я могу читать одно и то же стихотворение снова и снова — и каждый раз открывать в нем что-то новое. Читать я любил всегда. В детстве у меня хватало друзей для игр на улице, но дома я был один. И постепенно увлекся чтением. Это не было просто времяпрепровождением или бегством в воображаемый мир. Книги стали моим убежищем, моей семьей, моим домом.

Над столиком почтительно склонился официант. Изабель продиктовала заказ.

— Каким же ветром тебя занесло к нам?

Я усмехнулся.

— Деньги. К тому же хотелось убедиться, по силам ли мне это. Пойми меня правильно, я вовсе не собираюсь провести всю свою жизнь в Сити. Несколько лет, пока не подзаработаю как следует. А потом снова вернусь к своим книгам и преподаванию.

— Ты уверен, что у тебя получится?

— Думаю, да. А ты сомневаешься?

Изабель с минуту изучала меня.

— Что ж, может быть. Не знаю, правда, придется ли тебе это по вкусу.

— Ты о чем?

— Видишь ли, ты умен, хватаешь все буквально на лету, легко располагаешь к себе людей. Но чтобы преуспеть в нашем бизнесе, человек должен иметь инстинкт хищника. А какой из тебя хищник?

Я почувствовал себя не на шутку задетым. С самого начала у меня были те же сомнения, но я намеревался доказать себе и миру, что это не так.

— Можешь не сомневаться. Если уж я хочу добиться чего-то, обязательно добьюсь. — Я хотел произнести эти слова жестким и уверенным тоном, однако вышло довольно жалко.

Уголки ее губ дрогнули. В глазах появились насмешливые искорки.

— Ты слишком приличный мальчик для такой игры.

— Р-р-р! Я умею рычать и кусаться! А если меня разозлить… Р-р-р!

Изабель ухмыльнулась.

— Неубедительно.

— Ну ладно, а ты? Перекусываешь пополам продажных чиновников?

— Иногда сама удивляюсь. И они, кстати, тоже.

— Ты-то как оказалась в этом бизнесе? Все-таки брокерская фирма — не Всемирный фонд развития.

— Это точно. Отучившись здесь, в Рио, я отправилась изучать экономику развития в Соединенные Штаты. В Колумбийский университет. И, наверное, пришла к тем же выводам, что и ты. Один человек мало что может изменить.

— Но почему банковская система? Это что, не продажа души дьяволу?

— Из-за отца.

— Он хотел, чтобы ты вошла в семейный бизнес?

— Наоборот. Если бы я родилась мальчиком, конечно, все было бы иначе. Papai всегда хотел сына, но мама умерла прежде, чем успела подарить ему наследника.

Мне было интересно узнать хоть что-нибудь о матери Изабель, но я счел за лучшее не касаться этой темы.

— Мне жаль.

Она пожала плечами.

— Мне было всего два года. Конечно, хотелось бы знать ее поближе, но… — Ее глаза на мгновение застыли. — Извини. В общем, я родилась девочкой. А девочки в обществе, к которому принадлежит мой отец, к двадцати пяти годам выходят замуж за мальчиков из приличных семей. Получить образование — пожалуйста. Можешь даже поработать год-другой. Но отдаваться профессии всерьез?! И вот я в Штатах. Где вижу, как женщины делают успешную карьеру в самых разных областях. Они становятся адвокатами, банкирами, врачами. Конечно же, все это не для меня. Я ни о чем подобном и думать не могла. А потом я узнала, что Марселу, человек, за которого я должна была выйти замуж, преспокойно развлекался с одной из моих подруг, пока я была в Нью-Йорке.

— Ничего себе…

— Именно. Ничего себе. Тогда-то я и решила сделать себе карьеру в банковском деле, в бизнесе, которым занимался отец. Я поступила на работу в Banco Evolucao в Сан-Паулу. Но в Бразилии женщине чудовищно трудно доказать, что она тоже человек, особенно если у нее такой отец. И три года назад я уехала. За это время добилась разрешения на выпуск пятнадцати серий облигаций в Бразилии.

— Неплохо.

— Тебе все это, наверное, кажется ужасным. На самом деле я никакая не феминистка. Наверное, все дело в гордости. И упрямстве.

— К тому же тебе нравится дразнить отца, да?

Я прикусил язык, но было поздно. Однако Изабель не рассердилась.

— Я люблю его, — произнесла она, словно защищаясь.

— Знаю. Точнее, понял это, как только увидел вас вместе. Он обожает тебя. Может быть, поэтому вы и дразните друг друга все время.

— Точно. Бедный папа. Как он хотел, чтобы мы превратились в праздных дамочек, как приличные дочери его приличных друзей. Помнишь, как он предложил мне работу в своем банке? Невероятно! «Мы что-нибудь для тебя придумаем»! Как тебе это нравится? Конечно, Horizonte один из самых успешных инвестиционных банков в Бразилии. Но, черт возьми, Dekker главный игрок во всей Латинской Америке! И я отвечаю практически за все контракты с Бразилией. А папа все придумывает, какую погремушку всучить дочурке!

Я завидовал Изабель. Да, Луис — банкир, но это, в отличие от моего отца, не делало его слепым и глухим ко всему остальному. Любовь Луиса к русской литературе, меня, конечно, подкупила, но уверен, что он смог бы с полным пониманием дела говорить о самых разных вещах, в том числе и о таких, которые заставили бы моего папашу зевать от скуки. Конечно, родителей не выбирают. Но Изабель, похоже, казалось, что ее отношения с отцом — нормальное и абсолютно рядовое явление.

— Да, в банковском деле ты мастер, — сказал я. — Проект произвел на меня большое впечатление.

Изабель покраснела.

— Спасибо.

— Ведь это здорово, если международный капитал действительно подключится к борьбе с нищетой.

— Пока мы не знаем, как все сработает, но ты прав, это было бы здорово. Самый, пожалуй, радостный момент во всей моей карьере. Но это, скорее, исключение, чем правило. Подожди, ты еще будешь выцарапывать глаза конкуренту, сражаясь за контракт, дающий возможность какому-нибудь местному банку удрать от налогов. И, поверь мне, ждать придется недолго.

— Поживем — увидим.

По совету Изабель я заказал рыбу, о которой никогда не слышал и название которой ни моя спутница, ни официант перевести не смогли.

— Расскажи про своих родителей.

— Мы нечасто видимся, — замялся я. — Мой отец тоже занимается финансами.

— А, — протянула она. — Значит, наша семья для тебя не в новинку.

— Боюсь, мой отец очень сильно отличается от твоего. Мне, во всяком случае, так показалось.

— Что ты имеешь в виду?

— Мой всю жизнь работал у солидного английского биржевого брокера. Что-то вроде старого Dekker Ward. Ходил на ланч с приятелями, давал умные советы клиентам. А когда фирму в 1986 году купили американцы, ушел на пенсию и поселился в небольшой деревушке в Норфолке. На Восточном побережье.

— Знаю. Бывала там. Очень холодно.

— Это уж точно, — я улыбнулся. — Живет там и либо возится в саду, либо читает газеты. Сначала попытался вложить свои пенсионные сбережения в биржу, потерял чуть ли не все и завязал с этими играми. С ним всегда было нелегко найти общий язык, а теперь, наверное, и пытаться поздновато.

— А что он думает по поводу твоей новой работы?

— Понятия не имею. Я ему не говорил.

— Ты ему даже не сказал?!

— Нет. Дурацкая ситуация, правда? Он всю жизнь мечтал, чтобы я работал в Сити, а я всегда наотрез отказывался. У меня не хватает смелости сказать ему, что я сдался. Скажу. Через неделю. Или через две. Или три. — Я отхлебнул вина. — Хотелось бы мне общаться с ним так, как ты с Луисом. С ним трудно говорить. Он совершенно не понимает мою жизнь. Мама смогла бы понять, если бы захотела, но она предпочитает не касаться этой темы. Я давно перестал пытаться что-либо им объяснить.

Мы умолкли. Я наблюдал, как Изабель, сосредоточенно закусив губу, умело отделяет кусочки рыбы от костей. Ее кожа, казалось, мерцала в мягком свете свечей.

Наконец Изабель нарушила молчание.

— Ник… Я хочу извиниться за то, что была с тобой так резка. Ты этого не заслужил. Хотя к тебе это не имело никакого отношения. Никакого. Просто у меня уже были проблемы с мужчинами в Dekker, и я не хотела, чтобы они повторились.

— Понимаю. — Я вспомнил то, что Джейми сказал мне об Изабель и Эдуарду. Черт, ну как такая женщина вообще могла иметь с ним дело?

— Например, твой друг Джейми.

— Да?

— Да. До сих пор приглашает меня где-нибудь посидеть. А пару раз подкатывался совершенно откровенно.

— Ну, это ничего не значит. — Я рассмеялся. — Это не более чем безобидный флирт. Он женат и счастлив в браке. С его стороны тебе ничего не грозит.

— Не уверена. Я бразильянка. И во флирте кое-что понимаю. Я в состоянии увидеть, когда парень просто развлекается, а когда он настроен серьезно. И поверь мне, твой друг Джейми абсолютно серьезен.