Берег Проклятых - Олаф Локнит

— Одевайтесь, — оборвал Ясухиро внезапно нахлынувшие на Конана воспоминания.— Одевайтесь и выезжайте побыстрее. Я не хочу зла ни вам, ни слугам императора Готобы. И, естественно, не хочу неприятностей для обители Дарума.

Томэо уже подобрала с пола и натянула на себя вишневые одеяния, и теперь вопросительно смотрела на Конана. А тот все еще валялся на широкой квадратной постели.

— Ты хочешь стать братом Дарума? — невинно поинтересовалась она.— Или уподобиться спящему Нефритовому Императору? Если желаешь продолжить нашу дружбу, вставай. Учитель Ясухиро сказал, что лошади ждут…

Выехав затемно и ориентируясь лишь по свету звезд, необычайно крупных и ярких, Конан, Мораддин и Томэо до рассвета одолели пятнадцать ли. Одна ли, как разъяснила Томэо, равнялась приблизительно пятистам шагам, следовательно, в пересчете на аквилонские единицы расстояния, до утра было пройдено почти две лиги. Дорога, ведущая не к Западной Столице, а дальше, в обход двугорбой горы, возле которой стоял монастырь, должна была привести Конана и его друзей-попутчиков к главной крепости, оставшейся под властью родственников Томэо. Она называла это место Баолэй Тайса.

В городке правил ее дядя, Торинга Тайса, один из самых знаменитых воинов Пагана и, как говорила девушка, один из наиболее хитрых и осторожных людей нынешнего времени. Торинга не участвовал в мятеже родной племянницы и ее жениха, предпочтя выждать и посмотреть, кто победит и чем все завершится. Томэо собиралась просить помощи Торинги в борьбе против императора Готобы и его всесильного министра, но особых надежд не питала. Она призналась, что с дядюшки вполне станется указать несостоявшейся императрице и ее подозрительным спутникам на дверь.

Дальнейший путь проходил через дремучие густые леса, в самом сердце которых был проложен грунтовый тракт. Ехали молча. На разговоры Конана и Томэо не тянуло, они малость стеснялись Мораддина, который вместе с настоятелем монастыря застукал влюбленную парочку в один из самых интересных моментов. Сам Мораддин убивал время размышлениями о вечном или рассматривал окрестности, заводить пустой разговор «о том, о сем» ему тоже не хотелось. Потомок гномов получил от Ясухиро достаточно сведений о Патане и нравах местных жителей и не желал досаждать Томэо расспросами.

Паган отличался от Кхитая в лучшую сторону. Земли маленького государства не были чрезмерно заселены, леса не вырубались, а его удивительная живность не служила предметом всеобщей охоты. Конечно, благородные господа зачастую выезжали на травлю оленей, значительно не похожих на животных, носящих это название в закатных странах: Аквилонии, Немедии и Зингаре. По пути встретился табунок этих зверей, по—пагански называвшихся «милу», и Конан подивился их несуразной внешности. Милу, казалось, были сотворены неизвестным богом с большого похмелья: голова оленья, туловище и ноги ослиные, хвост коровий, а рога вообще неизвестно чьи. Однако бегали милу быстро. Едва завидев на дороге всадников, вожак задрал голову, протрубил что—то на своем зверином языке, и тотчас все стадо кинулось прочь, скрылось в не проходимых для человека зарослях.

К вечеру дорога вывела из обширной долины к отрогам невысоких пологих гор. Где-то в их глубине и скрывалась крепость Тайса.

— До заката не успеем,— предупредила Томэо спутников.— Нам ехать еще около семидесяти ли. Я не слишком хорошо знаю край между Западной Столицей и провинцией Тайса, но люди говорят, проводить ночи среди холмов далеко небезопасно.

— То есть? — не понял Конан.— Разбойники? Тогда ничего страшного. Втроем мы отобьемся от целой полусотни.

— Ты слишком самоуверен, друг мой варвар,— подал голос Мораддин.— Не забудь, Паган совершенно чужая страна, и здесь могут водиться не только странные олени, рыжие обезьяны и черно—белые медведи. — Спутник варвара повернулся к Томэо: — Послушай, ты говорила, что именно ночью в холмах может подстерегать опасность. Ты имела в виду тварей, не относящихся к миру людей или животных?

— Вот именно,— мрачно подтвердила Томэо.— У нас тут всякое встречается… А особенно после заката, когда Нефритовый Император засыпает так глубоко, что его не разбудить даже призывами о помощи.

— Кто водится-то? — выспрашивал Конан.— Гули? Оборотни? Или демоны выползают поохотиться?

— Юкки встречаются,— сказала девушка.— Это такие демоны, живущие в лесах. Они пугают людей, заманивают их в чащу и приводят к домам старух-йог. А йоги людей обычно едят. Лисы—оборотни шастают, но они не очень опасны, только головы проезжим морочат забавы ради. Есть еще бэнкей — женщина—ворона. Она, если голодная, может до смерти заклевать. Хватает всякого…

— Обрадовала,— буркнул Конан.— Я-то надеялся, что есть хоть одна страна, в которой не водится всякая непотребная нечисть.

— Тот еще бестиарий,— кивнул Мораддин.— Раньше, еще на службе в Аграпуре, доводилось мне встречаться с разными существами из чуждых миров… Тайная гвардия не только заговоры раскрывала и ловила контрабандистов, но и охраняла двор Илдиза от всяких тварей, вылезающих из небытия по ночам…

— Охраняли они! — ядовито заметил киммериец.— Между прочим, лет семь назад я тоже служил у Илдиза. Помнишь историю с Рукой Нергала?

— Вот как? — поднял брови домиком Мораддин.— Что ж ты раньше не рассказал? Постой, постой, оказывается, мы встречались в прежние годы! Как я сразу не сообразил, ведь ты — тот самый Конан, которого выставили из почетной стражи туранского владыки из-за дурацкой истории с бабой?

— Именно,— подтвердил варвар.— Наверное, мы могли даже видеться во дворце. Ты ведь уже был капитаном хэрда в те времена?

— Был,— ответил Мораддин.— А случай с Рукой Нергала я помню. Появилась целая куча оживших мертвецов, вызванных каким-то сумасшедшим ханом… Кстати, тогда почти четверть моих подчиненных погибла.

— Не следует говорить перед закатом о подобных вещах,— напомнила благоразумная Томэо.— Посмотрите лучше направо! Там можно переночевать.

Узкая дорожка вела наверх по склону холма к полуразрушенному дому, прежде, видимо, принадлежавшему обеспеченной семье. Два строения с обычной для Пагана четырехугольной изломанной крышей были обнесены невысокой кирпичной стеной, украшенной поверху кованой решеткой. Перекосившиеся ворота — нараспашку, одна створка едва держится, а насквозь проржавевшие петли скрипят от легкого ветерка. Идеальное место для ночевки!

Всадники свернули вправо и через сотню шагов оказались в пустом дворе, заваленном кусками штукатурки и рыжей черепицей с ветхих крыш. В дома решили не входить, боясь, что от малейшего сотрясения рухнет кровля или провалится пол.