Невеста черного князя (СИ) - Максимовская Инга

Антон ещё долго сидел на стволе поваленного дерева. Лишь, когда уже забрезжил рассвет, он тяжело поднялся и пошёл в сторону тракта.

Магута сидел на обочине рядом с тушей мёртвого мерина. Возле его ног лежала лохматая собачка Люба. Она положила свою маленькую голову на лапки и жалостливо хлопала глазами. В кустах паслась каурая лошадка, расседланная от возка.

Круглов подошёл к старосте и молча сел рядом. Говорить было не о чем. Солнце только ещё собиралось показаться над горизонтом. Начинало светать.

- Сейчас рассветёт, надо будет конягу разделать. Нам с тобой чего – то жрать надо. Неизвестно ещё как всё обернётся. Мы в Волонтию пойдём, али как?

- Пойдём. Мы должны освободить Марию, расколдовать Любу и, теперь ещё, найти Люсю. Мы обязаны довести дело, начатое моей любимой, до конца. А где кот?

- Нету, Василия. И, Люба больше не говорит. Нет перстня – нет разговора. Вона, ведь, как, всё нескладно обернулось. А, казалось, удача – то, вот она, в руках.

- Не знали мы величину силы колдовской. Поэтому и опростоволосились. Самое плохое, что мы не знаем,  куда этот чародей Черномор подругу мою унес, - парень, с досадой, плюнул в сторону.

- Какой ещё Черномор? Про такого колдуна не ведаю. Это, скорее всего, сам Боговад был. Не зря башка  трупоеда возбудилась.

- Да, это в нашей русской сказке Пушкин написал о красавице Людмиле, которую украл по воздуху  злой волшебник Черномор. Почти всё, как у нас. Только богатыря там зовут Руслан, а не Антон.

- Чудные ты мне байки рассказываешь. Будя. Пошли мерина колбасить. Жалко, а деваться некуда.

Спустя два часа, когда уже совсем рассвело, поредевший отряд снова двинулся в путь. Впереди, по –  прежнему, на своём коне ехал Круглов. За ним плелась, перегруженная мясом, повозка, в которой восседали печальный Магута и Люба в образе йоркширского терьера.

Глава 16

Люся открыла глаза и тут же снова зажмурилась. Свет, хоть и не очень яркий, больно резанул по глазам. Девушка с трудом приподняла, с похожей на воздушное облако, подушки тяжелую голову и осмотрелась по сторонам. Воспоминания вчерашнего дня возвращались урывками.

Сквозь разноцветный витражный узор небольшого окна, проникали робкие солнечные лучи. Интересно, сколько же времени она была без чувств?

Люся поднялась с кровати, борясь с головокружением, пошла к узкому, похожему на бойницу окну, припала лбом к прохладному стеклу  и с трудом сдержала крик. Перед ней расстилалось небо - бескрайнее, с плывущими по нему тяжелыми облаками. Они закрывали виднеющуюся далеко внизу изумрудную зелень, распространяющуюся  до самого горизонта. Невероятная, первозданная красота природы настолько захватила девушку, что она восторженно замерла, забыв о страхе и о том, как оказалась в этом пугающем и в то же время невероятном месте.

Люся осмотрелась. Огромная, богато обставленная комната, поражала какой – то чрезмерной роскошью: тяжелая мебель из дорогого дерева, кровать под балдахином, на столе поднос с фруктами и неизвестными ей сладостями. Только сейчас девушка почувствовала, насколько она голодна.

- Надеюсь, не отравят,- шепнула она сама себе, отрывая янтарную виноградинку от тяжелой золотистой грозди, лежащей на краю подноса, украшенного самоцветами. Рот наполнился приторной сладостью. Людмила закашлялась, подавившись соком, и поэтому не сразу заметила девушку, тенью проскользнувшую в ее покои. Тюрьмой назвать красивые покои, язык бы не повернулся.

- Привет,- Люся улыбнулась, но пришелица испуганно шарахнулась в сторону, заслышав звук ее голоса. Странно. Сейчас у Людмилы появилась возможность, как следует рассмотреть служанку. Нет, она не была уродливой, просто природа не очень - то жаловала несчастную. Наградив ее горбом и, перекошенным странной гримасой, лицом. Но отторжения девушка не вызывала. Только страх и недоверие в ее глазах, нервировали, – почему ты молчишь? Как тебя зовут?

Ответом Люсе послужила тишина. Служанка начала раскладывать на кровати невероятной красоты платье, от которого у неискушенной Люси перехватило дыхание. Шитое золотыми птицами, с украшенным жемчугом и цветными каменьями лифом, оно очень отличалось от сарафана, что принес ей Магута. Хотя и тот наряд  привел её в восторг. Но в сравнении с тем, что, сейчас лицезрела Люся, он выглядел, как дерюга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Не бойся,- тихо позвала Людмила. Горбунья вздрогнула плечами, а потом вдруг посмотрела на пленницу своего господина глазами невероятной синевы.

- Мне запрещено говорить с вами, госпожа, - тихо шепнула девушка, и Люся услышала в ее голосе жалость. Ее жалела эта несчастная. Странно, но только сейчас Людмила почувствовала страх. Поняла, что она больше не свободна. – Я должна вам помочь облачиться, к приходу властелина.

- Властелина,- эхом повторила за девушкой Люся, чувствуя, как сердце пропускает удар, – но почему я не в подземелье, не в тюрьме? Почему он с таким комфортом меня расположил?

- Мне нельзя обсуждать приказы,- словно под гипнозом произнесла служанка, ровным голосом, - госпожа, пожалуйста, меня накажут, если я не переодену вас. Сильно накажут. А у меня семья: родители, сестренки малые. Властитель в гневе страшен. Умоляю. Не губите.

- Не бойся, - испуг горбуньи передался и Люсе, хотя она постаралась не показать этого. – И все же, назови свое имя.

- Меня зовут Акулина, - прошептала девушка, опустив  глаза, словно стесняясь своего имени. Ее руки мяли передник на тканом сарафане.  Казалось, служанка боится, ожидая удара.

- Хорошо, а теперь давай все же сделаем то, зачем ты тут. И прекрати меня бояться, мне неудобно,- слишком жизнерадостно сказала Люся, хотя на душе у нее скребли кошки. Девушку терзали миллионы вопросов, первым  и самым главным из которых был: «Зачем меня похитил черный князь?». Она вспомнила рассказы Магуты о властителе и совсем приуныла.

Акулина принялась за работу. Руки служанки ловко зашнуровали корсет на талии Люси, которая уставилась на себя в огромное зеркало. Странно. Именно такое она видела в мебельном магазине того мира, откуда пришла. В своем родном мире.

- Вы очень красивая,- удовлетворенно улыбнулась служанка, оглядывая дело рук своих. Люся с трудом выдохнула и согласно кивнула. Платье ей и вправду шло.  Казалось, что оно шито по ее фигуре. В руке Акулины, девушка заметила поясок от своего старого сарафана. Горбунья перебирала его пальцами, будто поглаживая вышивной узор. Он ей явно нравился. Людмила только теперь заметила, насколько беден наряд  Акулины.

- Тебе нравится пояс?

Служанка кивнула, и спрятала взгляд, как маленький затравленный зверек.

- Так забери его. Будешь носить и меня добрым словом поминать,- улыбнулась Люся, приобняв за плечи девушку. Она дернулась, словно от удара, и на щеках несчастной блеснули слезы.

«Господи, как же она живет, если так растрогалась из – за небольшого знака внимания»? - Печально подумала Людмила.

- Вам нужно бежать,- вдруг, тихо шепнула служанка,- князь – не человек. Он страшный монстр. Вы не заслуживаете такой участи. Он...

Договорить девушка не успела. Дверь распахнулась, и на пороге показался высокий мужчина. Его грубые черты  говорили о властности, злые глаза, однако, смотрели с фальшивым восторгом. Акулина вскрикнув, отшатнулась от Люси, склонилась до полу, так низко, что, казалось, она сейчас переломится пополам. Но, пришедший не обратил на нее ни малейшего внимания. Его взгляд был прикован к, плененной им, девушке, и в нем читалось ни с чем несравнимое превосходство.

- Ну, как тут моя красавица – гостья? – улыбнулся пришедший, став похожим не на доброго дядюшку, а на хищного зверя. Хотя, он явно хотел произвести положительное впечатление. Вот только выходило плохо. Черное нутро брало верх, выползало наружу, словно солома из разорванного чучела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- В гости ходят по собственной воле,- стараясь не показать страха, растянула губы в улыбке, Люся.- А вы меня похитили. И я требую объяснений.

Акулина тихо пискнула. Князь, даже не посмотрев в ее сторону, взмахнул ладонью. Щека, которую пересекал уродливый шрам, дернулась. Горбунья застонала, согнулась от боли, терзающей ее тело. Лицо колдуна перекосила злая улыбка.