Девушки в погонах - Сергей Смирнов

Мы наступали на одну высотку. Кругом лес, немцы были в нескольких шагах от меня, изрешетили полушубок, пока не ранили. Пришлось неперевязанной ползти по воде, пока добралась до своих, а потом Кондрат увез в санчасть. Писать тебе все сначала не могу сейчас, а кратко скажу, что девушек наших нет, остались в Черепах[2]. Понятно? Там же остались врачи. Вышли оттуда Якубов и Тесменицкий. Седлецкий, Перевозчиков, Белослудцев погибли. Приедешь — все расскажу подробно.

В сегодняшней фронтовой газете пишут о тебе и обо мне, как о героях. Чувствуешь, родная?

Обо мне не беспокойся, я скоро выздоровею. Жду твоего приезда — возвращайся только в свою часть. Твоя Лидка.

17-III-43 г.

Милая Крелия! Лежу в санбате, в госпиталь ехать отказалась. Рана постепенно затягивается, но еще дней 20 придется полежать. Чувствую себя хорошо. Лия, приехала делегация из Новосибирска и пополнение. Приехал Косов. Лиечка, как мне надоело лежать, и только сейчас поняла, что и тебе не очень приятно лежать. Пиши, родная, как себя чувствуешь и как скоро приедешь в свою часть. Лия, Кондрата наградили орденом Красного Знамени. Какой он замечательный человек! Он вывез меня из-под огня раненую. А ты знаешь, когда меня ранили, то, кроме него, даже не нашлось человека, который бы перевязал меня. Сейчас он командир батареи.

Лиечка, я, наверное, и из санбата сбегу. Думаю идти снайпером в роту. Если скоро приедешь, подожду, откроем боевой счет вместе. Твоя Лида.

31-III-43 г.

…Не знаю, получила ли ты, Лиечка, мое письмо, где я тебе писала, что хочу перейти в снайперскую роту. Свое желание я осуществила. Сейчас нахожусь в роте снайперов. Учусь, надеюсь, что до твоего приезда открою боевой счет, отомщу за те лишения, которые несет наш народ. Лия, как обидно, что до сих пор я ни одного фашиста не убила, а сама уже два раза ими подбита.

Здоровье мое ничего, чувствую себя хорошо, но рана еще не зажила и очень что-то долго затягивается. Лия, на одиннадцатый день я из санбата сбежала, за что здорово мне влетело. А все же осталась в части…

Пока, родная, целую крепко. Твоя Лида.

8-V-43 г.

Лиечка, здравствуй! Большое и радостное событие в нашей части. Правительство оценило боевую работу нашей дивизии и присвоило звание «гвардейская». Лиечка, как приятно чувствовать, что в этом есть и наша доля!

Лия, в последнее время я находилась не в своем полку, а в отдельной снайперской роте при нашей дивизии. Сейчас придется снова вернуться в свой полк. Но только снайпером, вопреки всем настояниям начсандива, который хочет видеть меня медиком. Живу хорошо, а главное — сейчас тепло, не нужно греть закоченевшие пальцы у костра, дышать в ворот шубы, чтобы хотя своим дыханием согреть себя немного. Нет, лето для фронтовика — не зима. Хочется быстрее закончить войну и зажить свободной, радостной жизнью, чтобы все было так, как у Горбатова: помнишь, мы читали — «труд по призванию и подруга по душе».

Лиечка, помнишь, мы везли на машине одного раненого лейтенанта? Он уже здоров и возвратился в часть. Как бы хотела я и тебя встретить быстрее! Многие, которых пришлось мне спасать из-под огня, уже возвратились в часть и благодарят за помощь. Но это наш долг, и благодарностей никаких не может быть.

Пока, Лиюша, целую тебя крепко-крепко. Гвардии снайпер Лидия Щербинина. А проще — твоя Лидка.

3-VI-43 г.

Здравствуй, Лия! Я в Москве. Жаль, что тебя уже здесь нет. Завтра уезжаю. Была в кино, в театре. Представляешь? Письма твои получила, благодарю.

Лия, мне тяжело за тебя, но, родная, не нужно отчаиваться. Ты пишешь: «Хочется броситься в Волгу…» Какая ерунда! Твои рубцы на лице почетные, ты гордись ими. Ведь они приобретены на фронте, а не где-нибудь. Помнишь, ты просила, чтобы я тебя застрелила. Прости, но как это глупо. Ты будешь жить, и многие будут брать пример с тебя, мужественной и смелой. Не расстраивайся, все должно уладиться.

Мне хочется побыть немного дома, но это после войны. А сейчас я буду мстить за тебя. Ты отдыхай и выздоравливай. Будь спокойна: я — гвардеец, и за двоих я сумею драться. Целую. Лида.

16-VI-43 г.

…Ты пишешь, Лия, что завидуешь моему положению, а я вот сижу и злюсь, что до сих пор мы «отдыхаем», а так хочется быстрее открыть личный счет мести за себя, за тебя и за многих других! Готовимся к предстоящим боям по-гвардейски. Правда, не скрываю, бывает очень тяжело. Полная боевая нагрузка в жаркие дни, какие стоят здесь, в Гжатске, походы, учение — да, это все не так просто. После войны будет что вспомнить и рассказать.

Лия, ты спрашиваешь, получила ли я орден? Очень давно, еще 1 января 1943 г., а медаль — 5 декабря 1942 г. День получения ордена совпал с получением партбилета. Жаль, что в Москве ты не смогла получить орден. Ну ничего, это все уладится, только была бы ты здорова.

…Я в разведке, снайпер. Помнишь, как мы хотели быть в разведке, и вот только сегодня я увидела приказ, что меня переводят в разведку. Невольно вспомнила Седлецкого. Он говорил: «Нужно будет — пошлют». Мечта осуществилась…

24-VII-43 г.

Милая Лиечка! Дождь хлещет вовсю. Я сижу в шалаше вся мокрая и в десятый раз перечитываю письма от тебя, Оли, Симы. Конфеты все, конечно, раздала, как и должно быть, а бумагу и платки оставила себе. Разведчики, снайперы, санитарки и саперы благодарят тебя за конфеты, так как они принимали активное участие в их уничтожении. Я думала, что приедешь. Неужели этой встречи не будет? Нет, она должна быть, потому что так хотим мы, Лиюшка! Ты спрашиваешь, сколько у меня на счету фрицев? А мне стыдно сказать, что счет еще не открыт. Но в этом я не виновата, потому что день, когда меня ранило (5 марта), был последним днем настоящего наступления. С того момента полк все время находится вдали от фронта, о чем я тебе не раз писала. Сейчас подошли к фронту. Но до передовой еще километров 30. Жду, так жду, Лия, когда получим приказ выйти на исходный рубеж. Ты, как рапорт, получишь от меня письмо. Судьбу наших девушек ты уже знаешь, тяжело сознавать, что нет их среди нас. Я обещаю, родная, что прежде, чем умру, я отомщу за все и за всех, за тебя, Клаву, за родную землю, за всю Украину.

Жди, буду писать по возможности.

17-VIII-43 г.

Лиечка, родная! Опять я в госпитале, большая потеря крови, так ужасно не повезло. Ранили 11 августа. Когда будет постоянный адрес, все напишу. Думаю скоро вылечиться и продолжать начатое дело.

Пиши на часть, девушки перешлют.

Привет всем. Целую. Твоя Лидка.

23-VIII-43 г.

Милая, родная Лиечка! Пишу из госпиталя, дела обстоят следующим образом: рана на бедре большая — 15×4. Осколки в руке и ноге. Будут вынимать. Врачи собираются два месяца лечить, но я не согласна, хочу быстрее в свою часть.

О боях. Наша часть наступала на спас-деменском направлении, прорывали оборону на участке протяжением 30 километров по фронту. Здесь немцы были больше двух лет, оборона очень крепкая…

Лиечка, немцы все же бегут. Им «давала жизни» наша артиллерия — за каждым кустом стояло советское орудие. С той и с другой стороны участвовало свыше 200 самолетов. Одну за другой мы прорвали три линии обороны, а затем пошли занимать населенные пункты и станции. Мне не повезло, как и многим другим, — в первый же день боя меня ранило. Успела уничтожить 7 фрицев. Это за Клаву и твои рубцы, родная. Перевязала несколько десятков бойцов, а потом меня ранило…

Я лежу с Ниной Пихтиной из 3-го полка. Она ранена в обе руки, и мне приходится ее кормить с ложки. Относятся в госпитале к нам очень хорошо, но хочется к тебе, хотя бы на денек.

Пока, дорогая Лиюшка, привет всем. Целую крепко. Твоя Лидия.

29-X-43 г.

…Сегодня получила твое письмо. Очень рада, что ты все-таки не забыла меня, как некоторые другие. Дела мои таковы: две раны совершенно зарубцевались, нога еще болит, сделали операцию — вытащили осколок. Но рана на подошве очень мешает ходить, а иначе я бы давно отсюда смылась. Лия, я очень благодарна тебе за заботу обо мне. Ты посылку укладывала сама и знаешь, что на фронте необходимо…

…Из части ни от кого, кроме Кондрата, не получаю писем, не знаю, чем объяснить, что девчата не пишут?

Часто думаю о тебе и Журавлеве и прихожу к убеждению, что он действительно тебя любил. Но гордость его иногда одерживала верх над чувством. Надо сказать, что он исключительно сильной воли человек и вполне заслуживает того, чтобы его и мертвого предпочли живым. Поздравляю, родная, с 26-й годовщиной Октябрьской революции, желаю счастья в твоей жизни.

Целую крепко.

31-X-43 г.

Родная моя Лиечка! Очень большая сегодня у меня радость — сразу получила три письма, ведь такое счастье не всегда бывает. Ты спрашиваешь о моем здоровье. Чертовское положение: две раны совершенно зарубцевались, а одна на ноге, на самой подошве, не только заживать не хочет, но в ней даже приключилась флегмона. И вот я, как дура, лежу в госпитале, и не знаю, когда же я буду здорова. Как надоело, родная, даже передать не могу.