Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы уже это обдумали, смотритель; вам лучше знать, кого следует выбрать.
На что Хауке возразил:
— Поскольку вы присягали, то должны опираться на свое, а не на мое мнение, Якоб Майен; возможно, вы предложите кого-то лучшего, тогда я откажусь от своего предложения.
— Да нет же, вы назвали вполне подходящего, — ответил Якоб Майен.
Однако один из стариков придерживался иного мнения. У него был племянник землемер, да такой, какого здесь, на маршах, еще и не видывали: в своем искусстве он превосходил даже смотрителева отца, блаженной памяти Теде Хайена.
Итак, обсудили обоих землемеров, и наконец решили пригласить и того, и другого для совместной работы. Так же прошли вопросы о телегах, и о поставках соломы, и обо всем прочем — Хауке вернулся домой на гнедом мерине в довольно поздний час и совершенно изможденный. Когда же он наконец уселся в кресло, доставшееся ему от тучного, но более беззаботного предшественника, любящая супруга была уже рядом.
— Ты выглядишь таким усталым, Хауке! — озабоченно произнесла Эльке и убрала узкой рукой волосы с мужниного лба.
— Да, немного устал, — согласился Хауке.
— Ну как дела?
— Идут на лад, — ответил он с горькой усмешкой, — но колесо мне придется раскручивать самому, да еще радоваться, если оно не повернет вспять.
— Самому?
— Да, Эльке. Твой крестный, Йеве Маннерс, прекрасный человек — я бы много отдал, чтобы он оказался лет на тридцать моложе!
Через несколько недель линия будущей плотины была обозначена и большая часть повозок готова. Хауке собрал в трактире всех, кому должны были принадлежать участки нового кога, эти же люди являлись владельцами земель, лежащих за старой плотиной; предстояло обсудить план распределения работ и материальных затрат, а также выслушать возможные возражения, которые возникали довольно часто, поскольку строительство новой плотины и новых водостоков было связано с уменьшением расходов на содержание старой. Составляя этот план, Хауке проделал тяжелейшую работу, и если бы ему через посредничество старшего смотрителя, помимо рассыльного, не предоставили также и писца, работа и по сей день не была бы завершена, несмотря на то что Хауке имел обыкновение засиживаться далеко за полночь. Когда он наконец, бесконечно усталый, отправлялся в постель, его жене уже не приходилось, как прежде, притворяться спящей — дневные труды утомляли ее настолько, что она мгновенно погружалась в глубокий сон.
Хауке зачитал наконец перед собранием свой план и разложил по столу бумаги, которые, впрочем, уже три дня находились здесь, в трактире, чтобы все желающие могли ознакомиться с ними. Вдумчивые слушатели сумели оценить прилежание смотрителя и по некотором размышлении согласились с его справедливыми доводами; однако другие, чья доля в новом коге была отчуждена у них самих, либо у их отцов, либо у прежних владельцев, жаловались, что их привлекают к обременительным расходам ради земель, которые им уже никогда не будут принадлежать, забывая о том, что из-за новых работ постепенно будет облегчено бремя, наложенное на их нынешние владения; те же, которым принадлежала доля в новом коге, кричали, что хотели бы ее продать, да подешевле, поскольку им не выдержать тяжести налагаемых на них расходов. При этом Оле Петерс, что с угрюмым видом стоял, прислонившись к дверному косяку, выкрикнул:
— Обдумайте все сперва, а потом уж доверяйте нашему смотрителю, который хорошо смыслит в расчетах; он имел уже давно право на большую долю, а приобретя еще и мой участок, тут же задумал обнести плотиной новый ког!
Едва он это произнес, среди собравшихся воцарилась мертвая тишина. Смотритель стоял у стола, на котором только что разложил бумаги; оторвавшись от них, он взглянул на возмутителя спокойствия и заговорил:
— Ты знаешь, что это не так, Оле Петерс, и клевещешь на меня, прекрасно понимая, что часть грязи, которой швыряешься, останется на мне! На самом же деле ты хотел избавиться от своего участка, а мне к тому времени необходим был выпас. Так знай же, что в ответ на твои грязные слова, которые ты произнес здесь же, в трактире, утверждая, будто жена вывела меня в смотрители, мне захотелось доказать, что я и есть подлинный смотритель плотины. Вот поэтому, Оле Петерс, я и делаю то, что должен был сделать еще мой предшественник. Если же ты сердит на меня, потому что я теперь владею твоей долей, так послушай же: участков довольно, многие хотят отдать их за бесценок, чтобы не обременять себя работой!
Среди собравшихся послышался одобрительный говор, и старый Йеве Маннерс, который тоже находился тут, воскликнул:
— Браво, Хауке! Да поможет тебе Господь в задуманном деле!
Но обсуждение насущных вопросов так и не было завершено, несмотря на то что Оле Петерс уже молчал, и люди разошлись только к ужину. Только на следующем собрании удалось все упорядочить, но лишь после того как Хауке, вместо полагающихся с него трех упряжек, обещал предоставить четыре.
Наконец, когда на Троицу отзвонили по всему краю церковные колокола, начались строительные работы; повозки ехали одна за другой с незастроенной полосы прибережья к плотине, чтобы сгрузить там иловатую глину, и потом обратно, за новым количеством груза; на линии плотины стояли люди с лопатами, готовые перебрасывать глину на нужное место и затем разравнивать. Свозились сюда также огромные вороха соломы, и не только для того, чтобы покрывать песок и рыхлую землю, употреблявшиеся для внутренних сторон: мало-помалу отдельные участки плотины были готовы, и куски защитного дерна местами заслонялись от натиска все размывающих волн толстыми соломенными матами. Вызванные нарочно надсмотрщики расхаживали взад-вперед и, когда поднимался сильный ветер, орали приказы во всю глотку, да к тому же еще разъезжал повсюду смотритель на белом коне, на котором только и ездил теперь — конь летал вместе с всадником как на крыльях, и хозяин то отдавал краткие и сухие распоряжения, то хвалил рабочих, то немилосердно гнал прочь лентяев.
— От такой работы нет проку! — кричал он. — Мы не можем позволить, чтобы от твоей лени разрушилась плотина!
Уже издали, когда он еще только поднимался со стороны кога, рабочие различали фырканье его лошади, и руки дружней принимались за работу.
— Подналяжем! Вон всадник на сивке!
Когда строители, разделившись по нескольку человек, садились на землю завтракать, Хауке объезжал участки работ, зорко примечая огрехи. Люди, к которым он обращался, пытаясь разъяснить, как именно надо делать, смотрели на него покорно и продолжали жевать, молча и безучастно. Однажды, примерно в то же время, заметил он на плотине образцовый участок. Подъехав к кружку рабочих, сидевших за завтраком, смотритель спрыгнул с коня и весело спросил, кто же это выполнил работу так чисто. Но они только застенчиво и угрюмо глядели на него; впрочем, было названо несколько имен, но с заминкой и как бы нехотя. Парень, которому он передал коня, что стоял смирно, будто овца, взялся за уздечку обеими руками и не отрывал боязливого взгляда от красивых конских глаз, которые конечно же были обращены к хозяину.
— Эй, Мартен! — позвал Хауке. — Что застыл, как громом пораженный?!
— Господин, ваш конь так смирно стоит, будто недоброе замышляет!
Хауке засмеялся и сам взял под уздцы коня, который тут же ласково потерся головой о его плечо. Рабочие иные робко смотрели на скакуна и хозяина, иные продолжали есть, как будто все это их не касалось, изредка бросая куски хлеба чайкам, которые вились над местом завтрака, почти задевая головы людей узкими острыми крыльями. Смотритель постоял какое-то время, глядя на попрошайничающих и ловко подхватывающих хлеб чаек, потом вскочил в седло и ускакал не оглянувшись; те немногие слова, что ему довелось услышать, звучали почти издевательски.
«Да что же это? — спрашивал он самого себя. — Неужто Эльке права: все они теперь против меня — даже слуги и бедняки, которым моя плотина должна принести только прибыток?»
Он так пришпорил коня, что тот стремглав понесся к когу. Конечно же, Хауке ничего не знал о том ореоле, который придали всаднику на белом коне рассказы его бывшего младшего батрака; но видели бы они теперь, как сверкают глаза на сухощавом лице всадника, как развевается его плащ при стремительном полете коня!
Так миновали лето и осень; работы продолжались до конца октября, а там уже повалил снег и начались морозы. Плотина еще не была готова, но строительство пришлось приостановить, оставив ког открытым. Сооружение возвышалось над землей на восемь футов; только с западной стороны, там, где предстояло построить» шлюзы, были оставлены проемы. И еще наверху, перед старой плотиной, не тронули проток. Прилив, как и в последние десять лет, мог беспрепятственно заливать ког, не причиняя при этом вреда новой постройке. Итак, человек предоставил охранять плоды своих рук Всевышнему, пока с весенним солнышком не появится возможность завершить работу.
- Листки памяти - Герман Гессе - Классическая проза
- Гений. Оплот - Теодор Драйзер - Классическая проза
- Рассказы южных морей - Джек Лондон - Классическая проза / Морские приключения
- Немного чьих-то чувств - Пелам Вудхаус - Классическая проза
- Экзамен - Хулио Кортасар - Классическая проза
- Женщина в белом - Уилки Коллинз - Классическая проза
- Юла - Шолом Алейхем - Классическая проза
- Всадник без головы - Томас Рид - Классическая проза
- Финансист - Теодор Драйзер - Классическая проза
- Финансист - Теодор Драйзер - Классическая проза