Подчини волну! - Катерина Снежинская

Врач неопределенно пожала плечами. На ясную, выспавшуюся голову, идея остаться казалась гораздо более бредовой, чем раньше. Но дверь за собой она заперла и даже ключ в карман положила. Хотя из комнаты кроме ее грязной одежды взять было нечего.

— Короче, смотри, — щебетала ее гид. — Этот этаж вообще офицерский. Солдаты и сержанты живут этажом ниже. А обслуживающий персонал — еще ниже, на минус шестом. Но женщин селят тут, с офицерами. Сама понимаешь, акшара парни горячие, неуравновешенные, а нас тут мало. Так что от неприятностей стоит застраховаться.

— О, Господи! Мне вот только не хватало беспокоиться за свою честь, — вздохнула Вейр, привычно засовывая руки в карманы халата.

— Ой, ну ты чего? — хихикнула Най. — Да никто тебя пальцем не тронет. С ума сошла? Скорее, достанут, доказывая, какие они крутые. Дело не в том, что тебя изнасиловать могут. А в том, что парни между собой пересобачатся из-за тебя. А у них и так травматизм того… повышенный. И ты их не бойся, я серьезно. Конечно, и среди них всякие есть. Бывают такие отморозки, что просто жуть. Сволочи тоже встречаются. Но женщину хоть пальцем тронуть — это ни-ни! По-моему, такие идеи им в принципе в голову не приходят.

— Просто ангелы с крыльями, — фыркнула Вейр.

— Да какие ангелы? Они пушистые зайчики, — протянула девушка, мечтательно закатив глазки.

— Перекаченный какие-то зайчики. С пушками.

— Зайчики бывают разными, — авторитетно парировала Най, бедром толкая дверь. — И перекаченный зайчик с пушкой не перестает быть зайчиком.

На это Вейр ничего не ответила. Конечно, у нее было собственное мнение о мальчиках, зайчиках и пушках. Но озвучивать его она не собиралась.

Столовая оказалась вполне уютной. Небольшое помещение на десяток шестиместных столиков ничем не напоминало казарму. Клетчатые яркие скатерти, на стенах пасторальные картинки. Правда бумажные, а не проекции. В углу несколько подогреваемых витрин и одна холодильная — с десертами и холодными закусками. Выбор блюд небольшой и ассортимент не ресторанный, но все даже выглядело вкусно. И — полная фантастика! — кофемашина. Почти такая же как у нее в кабинете, только побольше!

Еще одно неоспоримое преимущество этой столовой заключалось в том, что тут кроме нее и Най никого больше не было.

— Ты не стесняйся, бери, что приглянется. Я просто пока есть не хочу. Только кофейку с тобой дерябну — за компанию, — чирикала девушка. — Понимаю вот, что фигуру надо беречь и наедаться на день — вредно. Но не могу я спать на пустой желудок! Не могу — и все. К тому же с местными зайчиками калории уходят просто влет.

Выбирая салат Вейр подумала, что ее предположение было верно. У девушки с интеллектом наблюдались весьма серьезные проблемы. А вот с сексуальной озабоченностью — никаких. То есть, она присутствовала, чего девица, кажется, совершенно не стеснялась. И еще ухо царапнуло выражение «наедаться на день». Най произнесла это привычно и легко. Видимо, действительно, распорядок дня в этом дурдоме был перевернут с ног на голову.

* * *

— Извини, если покажусь грубой, но, как говорят, любопытство кошку сгубило, — Вейр полностью сосредоточилась на препарировании шницеля. — Ты же человек?

— Угу, — кивнула головой Най, рассеянно прихлебывая кофе и не менее рассеянно болтая тапочкой, повисшей на кончиках пальцев, — стопроцентный. Хочешь знать, что я тут делаю?

Врач глянула на нее исподлобья, на секунду оторвавшись от своей тарелки. Ей примерещилось, что первый вывод об умственных способностях девушки был не слишком верным. Ну, или, по крайней мере, неполным. Но сестричка казалась тихой и безмятежной, как летний полдень. Просто идеальная модель для куклы. Волосы — рыжие, локонами. Нос — курносый, пуговкой. Глаза — голубые, без единой мысли.

— Ну… Что-то вроде, — неохотно отозвалась Вейр, возвращаясь к мясу.

— Ответ достаточно очевиден. Только для этого мне придется рассказать, как я тут очутилась. А это скучно и неинтересно.

— Ничего, я потерплю, — улыбнулась врач. — Всегда обожала заглядывать в чужие окна.

— Сама напросилась. Но, для начала — у тебя родители кто?

— В смысле?

— В смысле, чем занимаются?

— Отец — партнер в адвокатской конторе. Мать — жена. Так сказать, профессиональная, — пожала плечами доктор.

— Тогда, в принципе, ты меня поймешь. Хотя у меня все круче. Мой папахен — владелец «Мейо», — оповестила Най, кончиком пальца подцепив верхушку сливочной горы в своей чашке, осмотрела «добычу» со всех сторон, и сунула в рот. Вместе с пальцем.

Но врача подавиться заставили не ее манеры. Ни в одном из магазинов «Мейо» она никогда не бывала. Просто потому, что даже заработки ее отца были несопоставимы с ценовой политикой данной сети. О-очень дорогие игрушки для успешных мальчиков — вот на чем специализировались бутики «Мейо». Ну, там зажигалки с бриллиантами. Письменный прибор стоимостью с автомобиль класса люкс. Какие-нибудь запонки, умеющие, допустим, подзывать секретаршу свистом.

— Точно, — подтвердила Най, — мой папаша невероятно крут. В смысле, бывает и круче, конечно. Но и он в первую сотню входит. Теперь речь обо мне. Личная гувернантка, три языка, игра на фортепьяно, уроки этикета и прочая ла-бу-день. А мне это не надо. Ну, не надо — и все. Уже проверено. Я тут третий год живу без личной гувернантки, прикинь? И до сих пор не померла.

Девушка состроила зверскую рожу, выпучив глаза.

— Короче, вся эта бодяга началась, когда мне исполнилось шестнадцать. Вот в самый день моего рождения с утра Буч — это мой пес — преподнес офигенный подарок. Сдох. Не проснулся просто. Он старенький уже был, а чистопородные звери, знаешь, долго не живут. Только вот, сколько я себя помнила — столько и его. Представляешь, что со мной творилось? Но есть же правила! Рыдать нельзя — глаза распухнут, а вечером званы гости. Улыбайся, никто не желает видеть твою кислую физиономию. В конце концов, страдать по какой-то собаке просто неприлично! В общем, все закончилось тем, что маман отвесила мне пощечину, а я удрала из дома в первый раз.

Вейр уставилась в собственную тарелку, гоняя вилкой одинокую горошину.

«Возьми себя в руки! Это уже просто неприлично!»

Да, действительно. Терять сознание на похоронах — это неприлично. Смотреть и не видеть — это неприлично. Отвечать невпопад, улыбаться как идиотка, застывать статуей ни с того ни с сего, уходить в тот самый момент, когда тебе сиропным голосом высказывают соболезнование… Это все неприлично. В любой ситуации надо держать себя в руках!

— Ну, я же говорю, что ты меня поймешь, — резюмировала Най. — Вот. Что дальше было, думаю, ты сама догадаешься. Полный угар. Наркотики, естественно — куда же без них? Так бы я и сдохла, не явись однажды прекрасный принц. Чего ты на меня так смотришь? Думаешь, не бывает? Еще как бывает! Отыскал спаситель меня в мужском сортире в каком-то вонючем кабаке. Двое парней, обдолбанных до такой степени, что им даже я показалась симпатичной, как раз собирались меня оприходовать. Это мне потом рассказали — сама-то я не помню. Потому что витала выше, чем они.

Она усмехнулась, мол: «Сама понимаешь!». И нервно, излишне резко, перебросила распущенные волосы через плечо.

— Вот там-то меня Мис и нашел. Его на самом деле Мститель звали, но Мст или Мсти — это неудобно. Поэтому и Мис. Приволок сюда. Тайно, представляешь? Узнай об этом капитан — мозги бы моего спасителя на ближайшей двери болтались. Выходил — сам! Ломка, депрессия… А потом он меня в морг отвел, в местный. Как раз накануне у них какая-то большая заваруха была. Трупов пятнадцать, наверное. Может и больше.

Голос девушки был спокойный, как будто она книгу пересказывала. Только вот когда Най прикуривала, огонек зажигалки заметно подрагивал.

— Ну а потом он меня трахнул. Первый раз, за все время, пока я тут торчала. Надо сказать, с полной отдачей делу. И я сразу себя такой живой почувствовала… Хожу, дышу, ем, кончаю. И хочу это делать дальше! Понимаешь? — она выдохнула дым сквозь зубы. — Это первая причина, почему я тут. Вторая в том, что я им нужна. Именно я. Никто кроме меня с ними ночами сидеть не будет, пока они от боли зубами скрипят. И судно из-под них не вынесет. И не объяснит, что они тоже все еще живые. Нас ведь, медсестер, мало. Пять человек всего. В смысле я и еще четыре акшара. Местные своих дочек сюда отдавать не хотят. Буйство тестостерона, сама понимаешь. А у них нравы довольно патриархальные.

Она стряхнула пепел, промазав мимо пепельницы на добрую ладонь. Но даже и не заметила этого, хотя смотрела в стол.

— А главная причина в том, что тут нет вранья. Все примитивно, убого, самцово. Каменный век: убей врага и завали мамонта. Но они не врут. Им дела нет до «прилично-неприлично». Собственно, с манерами у них вообще туго, — она подняла голову и улыбнулась — спокойно, открыто. — Вот, собственно, и все причины. А нет, еще одна. Тут я могу быть сама собой. Я люблю парней, они любят меня — все довольны. И, заметь, все довольны. Я уверена, что никто из них меня шлюхой не считает. А если кто-то и ляпнет в запале что-нибудь эдакое, то из желающих объяснить, как надо с девушками обращаться, очередь выстроится.