Прощай, Сколопендра! - Надежда Викторовна Петраковская

— это три!

Машка нагнулась ко мне, изучая зрачок, а точнее — признаки психзаболевания. (Новая тенденция ее любимой психологии.)

— Ты хоть знаешь, домашний дикарь, что творится сейчас в мире?.. Плащ-невидимку изобрели; мысли читают!.. Жука телепортировали на метр семьдесят…А ты все веришь в сказки, Козленок. Выкинь всю свою фантастику…С букашкой вместе!

И она-таки выдрала трость…Я — накренился, но она меня словила. (Заботливая сестрица.)

«Это кто — букашка?», услышал я просевший от обиды голос. «Сейчас я во всем разберусь…»

И он был уже на подлоктнике, в боевой позе: передние лапки подогнуты, задние — огромные, как опоры моста! ноги чуть дрожат в нетерпении…Сейчас прыгнет! На Машку…А Машка — девушка простая (прихлопнет, как пить дать…).

И я прикрыл «смертника» теплым щитом ладони.

_ Надо в серьезные сайты заходить, — буркнула сестрица напоследок. — Ты и не заметил, что детство кончилось?..

— Еще — неделя. — Сказал я. — Целая неделя детства. А потом — тревожная юность, незабываемая зрелость и — благополучная старость…На старт, Гошка! Да, я буду звать его — как захочу… Он — Гошка, поняла?!

— Господи, — вздохнула Машка (уже одной ногой в коридоре). — Он уже и имя своему таракану придумал…Осталось — совершить с ним несколько подвигов. Ну там — мир спасти, к примеру.

…Его усики искололи мою ладонь в знак возмущения. И он все грозился мне в ухо не совсем понятными карами: подземным трибуналом; летучим эскадроном «черно-желтых» и страшными челюстями наставника Хэма. На этого мифического наставника он возлагал больше всего надежд.

Но Машка уже пошла к себе, заявив напоследок, что она не желает жить с сумасшедшим — и поэтому завтра, то есть — уже сегодня! здесь будет дядя Жора.

Наконец-то ее дверь захлопнулась. И МЫ остались одни во всем мире. Я — и кузнечик. Я подъехал к распахнутому окну. Ночь усмехалась; было полнолуние: праздник самоубийц (по Машкиной терминологии). Плохо, когда женщины лезут в психологию: в этой науке нет места ЧЕЛОВЕКУ. Есть только так называемая психика: еще одна «среднебольничная температура». Там, где просто нужна бабушка у постели внучка, им все заменяет кушетка психоаналитика. Я вздохнул: да какая бабушка, откуда?..

А Гошка все бегал по «космической панели». Что-то выискивал…У кнопки «звездная карта» его усики-антенны приняли стойку…

И вдруг все разом — сместилось, задвигалось и перестроилось…В темном провале окна исчез и видимый край лавочки и столетняя липа над ней; куда-то провалилась луна — сообщница безумных; а звезды испуганно заметались (словно невидимая рука тасовала их), и потом — враз! исчезли — а вместо них, уже знакомых, — стала проявляться и выстраиваться НОВАЯ картина, ЧУЖИЕ созвездия — и вся неместная Вселенная!

«Смотри, человек!», услышал я восторженный стрекот, — сейчас мы — Млечный Путь, поворачиваем направо, так — осторожненько… Здесь — Перекресток! а сейчас проскочим на объездную… Видишь — это уже Моя галактика: МОТЫЛЕК! Ее звездное гнездо — в туманности БАБОЧКА. Видишь, человек?

Я видел. Но у меня одна мысль зудела: почему я никогда не мог «включить» эту карту? А я, можно сказать, вырос у этого подоконника.

Мою шею щекотали его усики.

«А вот и моя окраина: созвездие Скорпиона! Там слева, между двумя парными звездочками, есть тайный лаз через черную дыру. Там сторожат щитомордники. Злые ребята. Но с ними можно договориться.

— О чем ты?

«О твоей сестре. Она же нам мешает, так? Мы ее продадим на плантации. И щитомрдники нам помогут. Правда, не бесплатно.»

— Гошка: кто из нас с приветом? Я не собираюсь продавать сеструху…Рабство запрещено!

По-моему, это его не очень смутило.

«Так ведь — никто не узнает, царь Данька!. А мы — станем свободны: будем вместе ходить на ночную охоту; я тебе покажу, как гонять уховерток — и ты узнаешь: какое это счастье — рыться в палой листве…

— А как же — сеструха, Машка?

«Дикий ты: права твоя сестрица… Стой!» — Он опять ловко приземлился в самый «Центр управления». Поскакал там. «Вот, гляди. Моя планета: Цветущий Луг! Правда, она — самая красивая?..»

— Ты мне про Машку не закончил, работорговец!

«А что тут добавить?.. Хотя…Вот смотри: усиков у нее нет. Так? Зато — выносливая: бегает и днем и ночью. Яйцеклады — на месте, но вот еще пары рабочих рук на груди не хватает, да. Для невольницы — минус! Но я считаю — это ничего: обретет нормальную биомассу (а это — не больше пяти граммов для рабыни, да и то сказать: в брачный сезон!) и будет окучивать поле, как и все остальные… Лопухи там славные: жить есть где. Что еще надо, скажи?»

— Ну ты и жук, Гошка! — Заметил я с восхищением, приходя в себя от нешуточной перспективы. — А теперь покажи свой дом, флибустьер ты наш звездный! Может, и я к тебе в лачугу нагряну…

«Не получится.»

— Что не получится — лопух слишком маленький? Или… — Тут меня осенило! — Да тебя, родной, просто там не ждут!.. Выгнали, выслали, значит — ты беглый?

«Не совсем так», — дипломатично ответил Гоша. «Я — официальное лицо. Я послан с миссией: пройти экзамен — и получить назначение. Очень серьезное назначение… Не закрывай окно.»

С этими словами он спрыгнул в темноту. А я — остался ждать.

Явление дяди Жоры

Друг семьи и «второй папа» явился, как и обещал.

Формально — он нам опекун. Наши Родители даже хотели поселить его здесь, в нашей квартире, чтобы «временный отец» надзирал за растущей порослью. Мы еле отбились от такого счастья.

А все дело в том, что из-за своих постоянных разводов дядя Жора не вылезает из коммуналок. Трижды он женился и, будучи «благородным человеком», оставлял жилплощадь очередной сварливой жене.

Как и наш старший Кузнецов, он был врачом. Терапевтом. Сам Родитель№ 2 считал его «редким другом». Я как-то случайно услышал папенькин пьяный треп по телефону: он вещал коллеге, что «Георгий — настоящий спаситель: когда пришла большая беда, именно Жорка, верный друг — вытащил его мальчишку с ТОГО света…

И теперь я. благодаря ему — живу на ЭТОМ, от радости не чуя ног (в прямом смысле, господа, в прямом смысле).

Все лето пан Георгий ходил женихом. Он снова был свободен…Мы с Лехой часто видели его за фонтанами, в районе пляжа «Бизон». Там он гулял кавалером, связав на пузе узлом рубашку — милитари. И шляпа была в тон: в таких ходят наемники в «горячих точках».

Но шляпа была по делу: она скрывала плешь (недостойную такого мачо). Не снимая