Финишная черта - Мари Милас

со скоростью вон той старушки? – Аврора указывает на маленький старый «Мерседес», где за рулем сидит женщина, которая, вероятно, родилась в эпоху динозавров. Она так дрожит за этим рулем, что я серьезно беспокоюсь о безопасности движения. 

– Прокати меня. 

Я чуть не давлюсь слюной, когда она бросает это тоном, который пропитан вызовом, и откидывается на спинку сиденья. Атмосфера в салоне такая необычайно напряженная, что мне приходится изо всех сил концентрироваться на дороге, а не пытаться понять девушку на пассажирском сиденье. 

Я доезжаю до следующего светофора и жду зеленый сигнал. Как только он загорается, мы срываемся с места. Двигатель ревет, заставляя наши тела дрожать. 

Это все до ужаса странно. Она все еще не объяснилась. Но, наверное, и не должна. Мне нужно было просто позвонить Аннабель и сообщить о проблеме. Однако я никогда не был стукачем. 

Визг срывается с губ Авроры, когда я резко сворачиваю и вновь набираю скорость. Звонкий смех бьет по моим ушам так сильно, что я делаю резкий вдох. Этот звук такой живой, такой… свободный, что я ощущаю это каждой клеткой. Мне кажется, что спустя вечность этот смех ускоряет мое сердцебиение. 

Это странно. Но мне нравится. 

Я виляю в сторону и подрезаю другую машину. За это меня снова вознаграждают ярким смехом с хриплой ноткой. 

Я чувствую, как в животе происходит кувырок, а затем по телу проносится дрожь, как если бы меня ударило током. Замешательство, но и что-то приятное бурлит во мне, вызывая легкую улыбку. 

Когда я сбавляю скорость, наши грудные клетки сильно вздымаются. Это так… терапевтически. Словно мы вышли в лес и кричали до хрипоты. В этот момент я чувствую, как с моих плеч падает один из тысячи камней. Возможно, он очень маленький и совсем ничего не весит. Но это ощущается так, будто мне дали кислородный баллон под водой. 

– Спасибо, – хрипит Аврора и поворачивается ко мне. Мы встречаемся взглядами, и за это мимолетное мгновение мое сердце успевает пробежать несколько миль. 

Я хмурюсь и возвращаю взгляд к дороге. Что за чертовщина со мной сегодня происходит? Я простыл или… отравился, а может, у меня начал атрофироваться мозг?

– Ты должна объясниться, иначе мне придется рассказать Аннабель. То, что я видел… это неправильно. 

Я включаю нравоучительный тон, от которого даже мне хочется закатить глаза. Это звучит не лучше, чем речь священника перед исповедью. 

– Не рассказывай Анне, – тихо говорит моя головная боль. – Она будет переживать. У нее и так слишком много забот. 

Да, она будет переживать. Аннабель очень любит свою сестру, и за годы, проведенные ею в Лондоне, вдали от Авроры, это чувство только усилилось. Подруга отказывается возвращаться в Бристоль. И на то есть свои причины.

Мы погружаемся в тишину, пока я раздумываю, что сказать дальше и как правильно поступить. И как перестать смотреть на короткую юбку Авроры, которая, на мой взгляд, раньше была длиннее. Раньше – это когда ей было восемь, и Аннабель брала ее с собой в кино? Или когда ей было двенадцать, и ты подвозил ее до школы? Последние экстренные новости: она уже не ребенок.

Но для меня она должна оставаться таковой. Я как брат для ее сестры. Получается, для Авроры я тоже брат? Работает ли это таким образом? 

Я не помню, когда в последний раз у меня была такая каша в голове. 

– Она была бы в бешенстве, если бы узнала, что я знал о твоих проблемах и ничего не сказал. 

Аврора вздыхает. 

– У меня нет проблем, клянусь. Это… 

– Это… – подталкиваю ее я. 

– Это просто помогает мне… эм… жить, полагаю. – Она начинает застегивать и расстегивать молнию на своем рюкзаке, прижимая его к животу. 

– Мне нужно больше данных, Андерсон. Я видел тебя у стриптиз-клуба. Тебе семнадцать, черт возьми.

Я начинаю злиться. А я редко теряю терпение. 

Во что она вляпалась? Ей нужны деньги? Что она там забыла? 

– Угомонись, Рассел. – Она делает акцент на фамилии, пародируя мой тон. Однако это все равно звучит иначе… буквы слетают с ее губ с каким-то придыханием. – И мне через месяц восемнадцать! 

– О, ну это действительно все меняет, – саркастически протягиваю я. 

Охренеть. Ей уже почти восемнадцать. Действительно, только сейчас я вспоминаю, что в этом году она заканчивает школу и у нее скоро день рождения. 

– Остановись в начале улицы, я дойду до дома сама. Мне не нужны лишние вопросы от самого детектива Андерсона. 

– Тогда отвечай на вопросы от самого лорда Рассела! – рявкаю я, не выдержав. – Иначе я доставлю тебя к порогу и сдам в руки отцу. Будешь сама разбираться со всем, что натворила. 

Хотя я даже точно не знаю: успела она что-то натворить или пока что плавает в безопасных водах. 

Аврора откидывает голову на подголовник и стонет. 

– Боже, ты как пиявка! 

– А ты… – Я качаю головой. Мне не стоит обзывать сестру Аннабель, но она выводит меня из себя. – А ты бесишь. 

Аплодисменты за остроумие достаются мне. 

– Это не новость. – Аврора отмахивается. – В этом мире слишком мало людей, которых я не бешу. – Она на мгновение задумывается. – И я не хочу, чтобы моя сестра была в этом списке. Не говори ей. Это просто… игровой клуб. Он находится в этом же здании. Все безобидно. Я просто играю. 

Я останавливаюсь в начале улицы, опираюсь локтем на дверь и поворачиваюсь к Авроре. 

– Что за игры? 

– Ну… видеоигры. В моем случае гонки. Я просто гоняю на симуляторе в Гран Туризмо.

Мои брови взлетают чуть ли не до потолка автомобиля. Никогда бы не подумал, что Аврора Андерсон из тех девушек, которые гоняют в видеоиграх. 

Хотя ее взгляд на мою машину говорит о многом. Она разбирается в этом. Ее глаза горят, когда двигатель издает звуки, запускающие дрожь в теле. 

Но я все еще ничего не понимаю. Мужчина, с которым она ругалась, выглядел поистине взбешенным. Она что, обогнала его в Гран Туризмо, и он не смог это пережить? Бред. 

– Почему тот человек так обращался с тобой? 

Аврора хмурится, а затем грустно усмехается. 

– Потому что я должна ему деньги. Я вернула все до последнего пенни, но мне не разрешили больше ходить туда. Они мне не верят. 

Мои брови опять подскакивают. За вечер они это сделали раз сто. 

– Я хожу туда почти каждый день. Это… недешево. Но я не могу