Месть легионера - Андрей Негривода

Он мельком, но очень многозначительно взглянул на Мари и покинул застолье. Совсем скоро вслед за ним ушли и другие офицеры, оставляя Андрея наедине с «мощным отвлекающим фактором» с лейтенантскими погонами...

Филин, надо признаться, всегда чувствовал себя скованно в присутствии старших офицеров, даже если они и были его друзьями – положение обязывало, и всегда начинал дышать свободнее, когда его оставляли в покое. Так произошло и в этот раз. Когда закрылась дверь за Франтишеком, он тут же сбросил с плеч парадный френч, шейный платок и остался в рубашке, расстегнув несколько пуговиц и закатав до локтя рукава.

– Ты и в самом деле собрался отдыхать, месье заслуженный лейтенант? – проворковала девушка.

С ней, видимо, происходило то же самое, что и с Андреем. И теперь... Теперь Мари, не раздумывая ни секунды, сбросила с ног туфли на высоком каблуке, благо здесь все полы были устланы толстыми шерстяными коврами, и как совершенно ненужную вещь отбросила куда-то в сторону китель, оставшись в одной воздушной белой блузке.

Она подошла к небольшой барной стойке, прихватила с нее пузатенькую бутылку коньяка и два стакана и вернулась к Андрею. Причем все эти «телодвижения» были проделаны с такой кошачьей грацией, что не залюбоваться девушкой было попросту невозможно...

Мари уселась на широкий, как скамейка, подлокотник кожаного кресла, в которое успел перебазироваться Филин, и сунула ему в руку один из стаканов:

– Держи!

– Мари, – начал было Андрей. – Я сегодня уже довольно много выпил...

– Слушай, парень!..

Девушка расстегнула две верхние пуговицы на своей блузке, и так получилось, что острый угол этого импровизированного декольте оказался где-то посредине между солнечным сплетением и пупком, почти полностью открывая взору упругую, налитую грудь.

– ...Так вот! Послушай меня, лейтенант! – Она наклонилась к нему всем телом. – Я свободная от ханжеских предрассудков молодая французская женщина и, конечно же, не монахиня и обет безбрачия не давала... Но я запомнила того сумасшедшего, а главное, ненасытного сержанта, с которым полтора года назад «изучала секретные документы»... Ночью здесь, в штабе... Тот сержант был ненасытным, грубым животным, но мне это понравилось... И я пообещала себе, что заполучу его для «изучения секретных карт» еще хотя бы один раз...

– Того сержанта уже нет, Мари.

«Устоявшиеся вещи никогда не меняются... И Маришка тоже... – Он смотрел под эту пародию на юбку, ибо не смотреть под нее не смог бы ни один мужчина на свете, и ощущал на своем плече упругое прикосновение. – Да и зачем ей меняться? Жмет лифчик – долой его, надоели трусики – и их тоже к черту! Тело должно дышать...»

– Зато есть лейтенант, которому, надеюсь, ничего не надо приказывать! – Она на четверть наполнила коньяком стаканы и проследила взгляд Андрея. – А потом... Я хочу все же увидеть того гусара, который готов умереть на глазах у женщины, разглядывая ее задницу и не только!.. Выпьем?

«А что мне мешает, в конце концов?! – подумал Андрей. – Девчонка-то хорошая, хоть и отвязная, как и все француженки...»

– У тебя очень красивое отсутствие нижнего белья, Мари... – Он опрокинул содержимое своего стакана в рот. – И приятный запах... Что это? «Шанель»?

– Не важно, лейтенант!

Девушка сорвала с Андрея рубашку и принялась за брюки.

– Мари. Мне нужно сходить в душ.

– Э-э, не-ет! Умытые надушенные мальчики мне уже давно надоели! Хочу прочувствовать запах настоящего мужского, животного адреналина!.. Я хочу пропотевшего вонючего самца!.. Гориллу!..

Она наконец-то справилась со своей задачей и прямо там, в кресле, «оседлала скакуна», взобравшись на него верхом, и «пришпорила» его, пуская в бешеный галоп...

Эта скачка продолжалась довольно долго, но... Всему приходит конец... Лейтенант Савелофф, совершенно измочаленная, наконец-то сползла со своего «мустанга» в соседнее кресло и томно потянулась.

Протянув руку, она взяла со стола высокий бокал:

– Налей мне шампанского. – Мари дождалась, когда будет наполнен и второй бокал. – И давай выпьем...

Лейтенанты пригубили бурлящий пузырьками, освежающий золотистый напиток. Нет! Все же французы знают толк в вине и сексе и, конечно же, знают, что и за чем должно идти...

– А ты сегодня другой, Ален! – проворковала из кресла утомленная, но довольная девушка. – Совсем другой!.. Помнится, в прошлый раз у нас все получилось по-другому. И намного быстрее...

– У меня тогда долгое время не было никого...

И тут Мари из томной домашней кошки превратилась в охотящуюся пантеру:

– Ага! Значит, теперь все иначе? Паук сказал, что ты развелся со своей женой, потом три месяца провел в Гималаях среди монахов... Ты что, стал?..

От такого невероятно нелепого предположения Андрей рассмеялся во все горло. И долго не мог успокоиться. А Мари... Мари, поняв, что сморозила несусветную глупость, рассмеявшись вместе с ним, опять взобралась на своего «мустанга» верхом и стала тереться об него.

– А что же тогда, лейтенант? – Она куснула Андрея за ухо. – Ты встретил девушку?

– Я и сам не знаю ответа, Мари... Мне показалось, что да... А может, я просто устал от одиночества...

– И давно?

– Позавчера... В самолете...

Мари отстранилась немного и посмотрела Филину прямо в глаза:

– Ты шутишь? Ну, конечно! Ты шутишь?

– Эжен... Стюардесса рейса Дели – Марсель...

– Так она француженка! Ага-а...

– Полет был долгий, Мари, около двенадцати часов... Всю ночь и половину дня... Она предложила мне стать «десятитысячником»...

Реакция девушки на последнюю фразу Андрея была просто удивительной! Она широко улыбнулась, еще раз куснула его за ухо и стала тереться еще активнее:

– «Десятитысячником» вместе с ней?

– Угу... – только и смог произнести Филин.

– И вы стали ими!

– Она сказала «сорокатысячниками»...

– Боже! Я люблю этого гамадрила! – воскликнула Мари и потянулась за шампанским, «не спешиваясь с мустанга».

Девушка вылила бокал шампанского на свою грудь и опять куснула Андрея за ухо.

– Я ей рассказал про то, что служу в легионе...

– И про лейтенанта Савелофф? – догадалась она.

– Угу...

– И она ответила, что...

– Ей все равно...

– А-хаха-хаха-хаха!!! – теперь уже Мари смеялась весело и беззаботно. – Бо-ож-же! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Ах, какая она молодец!!!

Андрей смеялся вместе с ней и недоумевал одновременно, но остановиться никак не мог, такой заразительно веселый был смех девушки.

– Мари! Я что-то не понял? Или я чего-то не знаю?

– Поздравляю! Ха-ха-ха-ха! Теперь лейтенант Фэрри стал настоящим французом! Да каким!!! Хаха-ха хаха-ха!!!

– Мари! Объясни же наконец! Я что-то сделал не так?

– Все так, Ален! Все так!.. Эта твоя Эжен – настоящая француженка! Истинная! И мы с ней, судя по твоему рассказу, совершенно одинаково относимся к жизни! И если ты нас когда-нибудь познакомишь, то мы почти наверняка станем близкими подругами! Потому что мы с ней, мы обе, желаем получать от мужчин «того, что желаем», получаем и при этом не жадничаем! Мы с ней настоящие амазонки!.. И уж никак не соперницы, Ален!.. Ты почти падишах! И уж конечно, настоящий француз! У тебя теперь есть две девушки, которые знают друг о друге и даже рады этому!..

Андрей смотрел на Мари обалдевшими глазами:

– Как это?

– Я же сказала тебе: «Ты сегодня другой!» Потому что с тобой не пришлось возиться, как в прошлый раз! Ты начал иметь вкус к жизни! А это здорово! Думаю, что твоя Эжен сказала бы то же самое!.. Я хочу знать о ней побольше, Ален! Вплоть до адреса в Марселе и номера телефона!

– Ты сумасшедшая, Мари!

– Наверное... Расскажи мне про нее!

– Что, прямо сейчас!

– Именно сейчас! Именно!

Она опять «пришпорила мустанга», на котором сидела все это время, но теперь это была не бешеная, сумасшедшая скачка, а медленный размеренный аллюр...

27 февраля 2000 г. Самолет Boeing 747.

Рейс № AI 648...

– ...У-у-у-у... – мерно гудели турбины огромного суперсовременного авиалайнера. – У-у-у-у-у...

Навевая сон и успокаивая... Самолет вылетел из Дели в 23.50, и весь полет должен был продлиться около двенадцати часов.

С того момента, как авиалайнер взмыл в небо, прошло не больше пятнадцати минут, как... Филин услышал почти над самым своим ухом приятный женский голос.

– Напитки, месье?

Андрей открыл глаза и увидел прямо перед собой, в глубоком разрезе форменной блузы, шикарный, никак не меньше четвертого размера, не стесненный интимной деталью женского туалета (так казалось по крайней мере при первом взгляде) бюст...

Превращаться в сексуально озабоченного гамадрила на глазах у публики не хотелось, и Андрей поднял глаза выше, приложив при этом немало душевных усилий... Над бюстом он обнаружил довольно миловидное, почти детское лицо, с огромными карими глазами, смотревшими прямо на него...

– Напитки, месье? Может, чай, кофе, печенье?