Демон Власти - Михаил Владимирович Ильин

такие, какие есть. Поэтому и живем так, как можем и умеем, как научились за миллионы лет эволюции. Человек — это не только звучит гордо. Порой это звучит страшно.

Животные гибнут в борьбе с окружающей средой. Человек максимально защитил себя от воздействия среды еще на ранних этапах своей истории, а потом еще выстроил вокруг человейника бастионы техногенной среды: каменные дома, мосты, транспортную систему, промышленные производства средств питания, развлечения, сохранения жизни и средств уничтожения. И стал гибнуть преимущественно во внутривидовой борьбе, бушующей внутри человейника.

Заметки на полях

За год в Москве тонет несколько десятков человек. А сколько убивают, насилуют, калечат, грабят? Несколько тысяч. По всей стране только в пьяных застольных драках убивают тридцать тысяч человек ежегодно. В два раза больше, чем за всю афганскую войну. В автомобильных авариях гибнет двадцать тысяч в год. Ежегодно в России двести пятьдесят тысяч женщин становятся жертвами насильственных преступлений. Но это бытовой «производственный» травматизм в условиях цивилизации.

Но вот еще факт. Продолжительность жизни предпринимателя в эпоху «кооперативного движения» составляла… от двух месяцев до года! Чем ближе человек подходил к первому заработанному миллиону, тем ближе оказывался к могиле. Экономическая реформа, как всегда, творилась на костях и крови. Активных и пассивных ее участников.

Молох цивилизации требует жертвоприношений. В топку прогресса человечество обречено подкидывать человечину тоннами. И исправно это делает. Под чутким и гуманным руководством своих властителей.

Глава пятая

Лицензия на убийство

Мы оставили стаю гоминидов у останков только что убитого ими сородича. Теперь мы имеем представление, что же произошло на самом деле и какие отдаленные последствия вызвала эта первая пролитая кровь.

Вкратце еще раз рассмотрим произошедшее под ракурсом тонких полевых взаимодействий. Один член сообщества выпал из нерушимого, незримого, но отчетливо ощущаемого каждым единого психополя, чем идентифицировал себя как чужака. Стая моментально среагировала на близкое присутствие чужака, «взбудоражив» психополе. И «ответственный за насилие в стае» суперанимал среагировал на сигнал и привел негласный приговор в исполнение. Причем не надрал холку, как принято у волков, и не надавал затрещин, как водится у обезьян, а убил сородича, чего не делает никто, кроме человека.

«Лицензия на убийство», полученная Властью, стала тем эволюционным преимуществом, благодаря которому состоялась человеческая цивилизация. Со всеми своими плюсами и минусами.

А теперь задумайтесь над следующим. Если переломать человеку кости, а потом отрубить голову, то в одном случае это считается тяжким преступлением, а в другом — одобряемым всеми поступком? Если точнее: в чем разница между садизмом преступника и работой палача? В чем разница между профессиональным солдатом, стреляющим, колющим штыком, рубящим саперной лопаткой, допрашивающим пленных и добивающим раненых врагов, и человеком, совершающим эти же действия, но по собственной прихоти или по корыстным личным мотивам?

За одно и то же деяние на войне полагается медаль, а в мирное время — смертная казнь или пожизненный тюремный срок. Получается, «лицензия на убийство» имеет какие-то негласные, но неоспоримые ограничения. Какие именно?

Несомненно, что по умолчанию одобряется только то, что идет на благо человейнику как системе, или считается, что идет на пользу всем. А так же то, что идет непосредственно на пользу властителям, уж о собственной пользе и выгоде они радеют в первую очередь.

Наличие чужака внутри системы ставит под сомнение ее целостность, а внутренняя прочность системы — залог ее устойчивости к ударам извне. В этом солидарны властители и подвластные. Только реагируют по-разному.

Бывшего «своего», конечно, жаль, но своя рубашка к телу ближе, скажет диффузник. Суперанимал-властитель посчитает, что он выполнил свою функцию, уничтожив врага, прокравшегося внутрь охраняемого человейника. А суггестор сложит миф или легенду, чтобы в доходчивой и поучительной форме донести суть произошедшего до подрастающих поколений. Неоантроп умом поймет необходимость и неизбежность происшедшего, но никогда не примет сердцем.

Есть одно принципиальное различие между «лицензированным» убийством и преступлением. Преступника, прежде чем отдать на растерзание палачу, ведут в суд, где путем сложной процедуры признают его достойным смерти. Солдата на войну провожают под торжественные речи, гром оркестров и подбрасывание в воздух дамских чепчиков. А перед тем как получить в руки оружие, солдат приносит торжественную присягу, в которой и озвучена «лицензия на убийство», а также черным по белому прописана расстрельная ответственность за отказ убивать врагов.

Подчеркнем, человечество не просто разрешило убийство как акт, оно его ритуализировало. И сделало ритуал критерием лицензионности убийства.

Чем бы ни разнились ритуалы по форме, по сути, они есть способ концентрации сознания через символ на символизируемом. Кланяются не перекрестью, а Кресту — знаку и символу определенного мировоззрения. И тем самым настраивают себя на ту гармонию, что символизирует крест. Символ может быть предельно примитивен, но символизируемое им может быть бесконечно сложно для понимания. Ритуал может быть безумно сложным, а символизировать просто смену сезона, конец одного цикла жизнедеятельности и начало другого.

Вспомним о безумном и бессмысленном, на наш просвещенный взгляд, обтачивании камней всей стаей. Мы выяснили, что скрытого смысла в действии было значительно больше, чем во внешнем его проявлении. Стая не просто часами стучала камнем о камень, а творила себя как новый вид — «обитателей человейника».

Обтачивание камней — это мистический ритуал. Настройка сознания всех на единый мыслеобраз, символизируемый процессом труда.

В известных антропологам первобытных племенах на охоту и войну без ритуальных действий не выходят. Обязательно какой-нибудь ритуальный танец да исполнят, чтобы ввести себя в соответствующее психоэмоциональное состояние. Чаще всего проигрывают, имитируют предстоящую охоту или битву. А внутривидовое убийство, получается, обошлось без церемоний? Такого не может быть.

Заметки на полях

Убийство обязательно должно было быть ритуализировано, чтобы не считаться преступлением. Каннибализм, если таковой следовал за убийством, тоже следует воспринимать как символ того, что отступник стал никем — куском мяса.

Возможно, что путь к коллективному разуму стаи некоторое время «проходил через желудок». Каннибализм в рудиментарных формах встречается до сих пор. Но только как ритуал. Победитель, поедая органы врага, присваивает себе витальную энергию поверженного. Вряд ли процесс идет на физиологическом уровне, потому что пищевая ценность печени или сердца человека не выше, чем у свиньи. Но на психоэмоциональном, биоэнергетическом уровне, — да, происходит мощнейший энергетический всплеск. Причина его в снятой блокировке в сознании.

Не только убить, но и съесть человека — это нарушение таких мощных табу, что когда рушится плотина в сознании, энергия обрушивается водопадом. Человечина не насыщает, а опьяняет, как наркотик. И сытость от