Тринадцатый сектор - Вячеслав Шалыгин

Почему все это происходит, хозяин не знал. Зато он знал другое: в любом состоянии — прозрачного кристалла или белого артефакта — «Ключ» выполнял волю своего владельца. И это было гораздо важнее, чем все загадки, вместе взятые. Артефакт легко открывал переход (в состоянии кристалла — один, а на пике белого свечения — до дюжины) там, где пожелает хозяин, и поддерживал его в состоянии входа или выхода из Тринадцатого сектора столько времени, сколько требовалось.

Обычно требовалось открывать ненадолго. Чисто выйти или войти. Поэтому особых проблем с кристаллом хозяин не испытывал. Он даже и не задумывался о том, что энергетический заряд «Ключа» может расходоваться. Нет, он подозревал, что это происходит, но выяснить, насколько теряет в силе всемогущий «Ключ», хозяин ни разу не удосужился. Ни разу до того момента, когда началась подготовка к главной операции. Новые «норы» предполагалось сделать очень широкими и удерживать максимально долгое время. К тому же, их могло потребоваться очень много.

До сих пор «Ключ» позволял создавать не больше дюжины переходов из вывернутого мира в нормальный и держать их в режиме выхода около суток. Возможно, артефакт был способен на большее, но чего-то ему для этого не хватало. Как хозяин ни старался, открыть тринадцатый коридор у него не получалось. Формально переходов было как раз тринадцать — «нора» в Чернобыле-2 была первым из них, но на самом деле этот переход считать не следовало. Он не был создан кристаллом, а значит, ни закрыть, ни ограничить, например, вход в сектор через эти ворота, хозяин не мог. Ворота в Тринадцатый сектор в том месте существовали всегда, и что ими управляет, если не «Ключ», до сих пор было неясно.

С этих неуправляемых ворот все и началось. Звериное чутье и случай помогли будущему хозяину кристалла прийти к ним первым из всех псиоников. Прийти, отыскать кристалл — единственный артефакт великой Вспышки — и стать в скрытом секторе реальным хозяином. Ну а дальше… было много чего. Обретение новых сородичей, нового имени, вернее позывного — Инженер, нового смысла существования…

Но началось все именно с ворот.

«Строго говоря, с них началось возрождение из пепла. А до того были долгие дни и ночи мучительной трансформации: и физической, и моральной. Возможно, найди я ворота раньше, все прошло бы не так болезненно. А не найди вовсе — я не стал бы тем, кем стал. Деградировал бы до простого контролера и закончил жизнь, попав под зачистку военных или под горячую руку „Долга“. И, кстати сказать, это еще большой вопрос: а не стало бы такое развитие событий лучшим вариантом? С точки зрения человека, я слишком многое потерял во время катастрофы. Настолько многое, что дальнейшая жизнь просто лишилась смысла. Но, к сожалению или к счастью, я стал существом, для которого все человеческие мотивы — пустой звук. К сожалению или к счастью… теперь уже не понять. Не стоит даже пытаться. Это все равно, что рассуждать, не лучше ли было остаться в утробе матери? После рождения размышлять об этом — убивать время. Весьма глупое занятие… правда, настолько же и заманчивое».

Хозяин «Ключа» притронулся к кристаллу и будто бы перенесся на несколько лет назад, в то трудное время, когда еще не вполне осознавал, что произошло и кем он стал. А если точнее — в момент, ставший для него переломным…

…Поначалу он не помнил ничего, кроме вспышки. Ослепительный белый шар, стремительно поднявшийся над горизонтом, а затем превративший окружающий мир в черно-белый кадр, «засветил» память обо всей предыдущей жизни. Инженер не помнил ничего, кроме вспышки, но где-то в глубине сознания фрагменты воспоминаний у него все-таки остались. Это были воспоминания о вещах настолько важных для него прежнего, что забыть о них он не мог. У него была семья, он жил где-то неподалеку, и он был счастлив. Ничего конкретного, но пока в памяти тлели эти угольки, можно было считать, что не все потеряно.

Именно эта мысль и вытянула его из полузабытья, в которое он провалился сразу после того, как последовавшая за вспышкой ударная волна смела все вокруг и, подхватив, швырнула беспомощного человека на дно какой-то холодной и сырой ямы. Трудно сказать, сколько он провалялся в той яме без движения, без воды и пищи, даже без желания жить. Но в конце концов Инженер открыл глаза и поднялся.

А встав в полный рост, он окинул взглядом окрестности и ужаснулся. Окружающий мир, еще недавно такой теплый и приветливый, превратился в мрачное, серое убожество.

Вокруг возвышались горы хлама, над которыми клубились тучи пыли и пепла, а небо затянули свинцовые тучи. А еще было ужасно холодно, словно в мире не осталось ни капли тепла. Холодом веяло отовсюду: от земли, от неба, от руин и от существ, которые пытались карабкаться по завалам.

Инженер поднял взгляд на ближайшую кучу щебня, по которой с трудом ползли двое. Пылевая завеса не позволяла толком рассмотреть парочку, но Инженеру этого и не требовалось. Он откуда-то знал, кто эти люди. Вернее — бывшие люди. Странная вспышка изменила их до неузнаваемости. Их тела стали более гибкими и сильными, но в их головах почти не осталось мыслей. Все, что теперь управляло этими существами, — инстинкты. Например, сейчас ими руководило чувство голода. Они чуяли добычу и карабкались на кучу щебня, чтобы спуститься по противоположному склону туда, где эта добыча спряталась.

Инженеру трудно было понять, кого наметили себе в качестве жертв безумные твари — людей или таких же существ, но, по большому счету, это не имело значения. Ему не было никакого дела до разборок сумасшедших. Все, что ему хотелось, — поскорее убраться из этого жуткого места и постараться восстановить память.

Он очень надеялся, что вызванная вспышкой амнезия у него или помутнение рассудка у ползущей по склону парочки, и похожие проблемы у многих других людей, мелькающих в разрывах пылевой завесы, — явление временное.

Он был почти уверен, что его личное состояние придет в норму гораздо быстрее, чем у других. Ведь он лишился всего лишь памяти, а не рассудка в целом.

Он мог гарантировать, что все закончится благополучно. Иначе просто не могло быть!

Но, похоже, Зоне отчуждения, сыгравшей с людьми странную шутку, было плевать на все надежды, уверенность и гарантии одного из попавших в ее ловушку людей. Она имела насчет выживших в катастрофе существ свои планы.

Инженер нащупал в кармане футляр с запасными очками, но не стал его доставать. Он медленно опустил руку и, сам не зная почему, двинулся следом за парочкой безумных охотников. Шел он осторожно, стараясь не запнуться, то и дело судорожно взмахивая руками, чтобы сохранить равновесие. Нет, голова у него не кружилась, руки и ноги слушались, но собственное тело казалось чужим, а непривычное обострение всех чувств заставляло Инженера ощущать себя не в своей тарелке.

Впрочем, продлилось это состояние недолго. С каждым шагом он шел все увереннее, а обостренные чувства становились все более привычными. Как говорится, к хорошему привыкать легко. Еще не добравшись до вершины завала, Инженер понял, что его «обновленное» тело в прекрасной форме, а слух, зрение и обоняние остры, как никогда. Он достал ненужные очки и отшвырнул их в сторону. Слух уловил едва слышный для нормального уха треск футляра и звон разбитого стекла. Теперь он звучал для Инженера, как грохот рухнувшей витрины. Слух даже точно подсказал, какое из стекол разбилось. Инженер усмехнулся. Пока он так и не понял, что сотворила с ним загадочная вспышка, но это начинало ему нравиться.

«Возможно, это действительно скоро пройдет, — подумалось Инженеру, — например, если вспышка лишь временно активировала скрытые возможности организма. Но пока не прошло, этим следует пользоваться на всю катушку!»

Следующим подало сигнал обостренное обоняние. Нахлынувший было энтузиазм мгновенно улетучился. Донесшийся до Инженера запах был тяжелым, отвратительным и… таким притягивающим! Инженер вдруг понял, что шел на этот запах с самого начала, просто лишь сейчас это осознал. Он шел на запах свежей крови. Его тянуло туда же, куда и тех двоих безумцев и… по той же причине!

Инженеру на миг стало очень страшно. Он ощутил дикий, подавляющий разум и волю голод. В одно мгновение все восприятие мира перевернулось. Теперь для Инженера в мире не осталось ничего, кроме голода — зверя, засевшего внутри человека. Этот ужасный зверь рвался наружу, прогрызал себе путь, пожирая внутренности, и дико выл, используя пустой желудок хозяина, как рупор. Взгляд Инженера затянула мутная пелена, сквозь которую, как сквозь фильтр, проникал только один цвет — красный. Впрочем, кроме него в мире остался лишь серый цвет пыли и пепла, так что особо утруждаться «фильтру» не пришлось.