Развода не будет! Удержать строптивицу - Екатерина Орлова

голосом с низким тембром, который, кажется, зарождается в его груди. — У нас был уговор.

Я ерзаю в кресле. Мне некомфортно под тяжелым взглядом мужа. Он прав. Совершенно прав. Еще когда начинали работать вместе, мы договорились, что не несем работу домой, а личную жизнь — в офис. Но он же первый начал, черт побери!

Откидываюсь в кресле и сверлю Захара взглядом.

— Ты первый начал смешивать, — произношу, рассматривая ссадины и синеватые кровоподтеки возле его носа.

— Я был неправ. Еще раз прошу прощения, — сухо произносит он. — Я облажался. Жестко. И уже говорил тебе, что пиздец, как раскаиваюсь.

— Раскаиваешься? — хмыкаю. — Тогда почему твоя шмара до сих пор работает в нашем офисе?

— А когда я должен был ее уволить, черт подери?! — рычит он. — В промежутках между тем, как разбирался с тобой, пока ты вонзала топор в плазму и тем, как сбегала от меня из деревни?!

— Мне плевать! — восклицаю, но стараюсь не орать. В наших кабинетах идеальная шумоизоляция, и все же я не собираюсь давать нашим подчиненным даже малейшую возможность подслушать. — Ты руководитель! Тебе не надо лично печатать приказ на довоенной печатной машинке, чтобы уволить сотрудника! Достаточно набрать номер отдела кадров и дать указание!

— Ты считаешь, что, запоров мой проект, испытаешь облегчение? Думаешь, подобный поступок подарит тебе ощущение отмщения? Если так, то все нормально, — говорит спокойно, отрываясь от стола и выпрямляясь. — А если ты понимаешь, что вредишь делу только потому, что обижена на меня, то подумай еще раз.

— Ничего уже не исправить, я отклонила запрос.

— Лиля прислала новый, — севшим голосом произносит Захар и, развернувшись, идет на выход.

— Что дальше, Земцов? — спрашиваю, и он замирает.

— Сколько раз просить тебя не называть меня по фамилии? — тихо спрашивает с тяжелым вздохом. — Я помню твою просьбу о разводе. Отклонена. Мы идем к психологу и к кому там еще надо, чтобы вправить мои мозги?

— Я не соглашалась!

— А я не соглашался на развод, — отвечает он и, открыв дверь, покидает мой кабинет.

Я рычу и сметаю со стола папку с документами на подпись. Они разлетаются по полу, а я, прикрыв глаза, пытаюсь отдышаться и рассуждать здраво.

Захар прав. Мы договорились не смешивать личное с работой. Только вот как удержаться и не напортачить там, где ему так важно достигнуть цели?

Вскочив с кресла, кружу по кабинету, пока внутри меня сражаются здравый рассудок и истеричная, обиженная женщина. В конце концов, я ведь могу продолжать работать с ним. Но личного между нами больше не будет. Нужно просто исключить из уравнения один из факторов, мешающих нормально существовать. Я бы с радостью исключила работу, но это единственное, что никогда меня не предавало.

Присев, собираю с пола документы и, сложив их аккуратно в папку, сажусь за ноутбук. Просматриваю новый запрос, сверяю с таблицей выделенных на проект Захара средств и нажимаю кнопку “оплатить”.

Стараюсь максимально абстрагироваться и сделать вид, что это просто бизнес. Но глаза все время печет от непролитых слез, и я решаю, что лучшим средством отключить эмоции будет погружение в работу.

Весь день я загружаю себя рабочими задачами. Еду в банк, потом на встречу, еще на одну и еще. Все те, которые были комфортно распределены на целую рабочую неделю, я смещаю так, чтобы они прошли в один день.

Вечером устраиваюсь в уютном ресторанчике, чтобы поужинать. Заказываю теплый салат с курицей и бокал просекко. Хочу расслабиться так, чтобы сил думать уже не осталось.

Листаю в телефоне ленту соцсетей, дольше всего останавливаясь на постах о косметике и новых интересных мероприятиях в нашем городе. Но мне, как назло, прямо на глаза лезут посты о том, как принять факт измены и что делать дальше. Ведь никогда раньше не попадались! Почему, черт подери, сейчас?!

— Маргарита Алексеевна? — слышу мужской голос и быстро блокирую телефон, как будто кто-то может подсмотреть, что я там читаю, и залезть мне в душу.

Поднимаю голову и сталкиваюсь взглядом с Виктором Агафоновым — главным конкурентом Захара. Он пытался завербовать меня еще когда я начала встречаться с Земцовым. Сулил золотые горы, лил кучу дерьма на моего тогда еще будущего мужа. Говорил, что если я перейду на его сторону, то буду как сыр в масле кататься. А Земцов якобы такой засранец, который просто использует меня и разобьет сердце.

Кто же знал, что в некоторой степени Агафонов окажется прав…

— Виктор Анатольевич, — киваю сдержанно.

— Позволите? — спрашивает, но, не дожидаясь разрешения, устраивается на стуле напротив. — Вы какая-то грустная.

— Уставшая, — отвечаю сухо. — Чем могу помочь?

— О, вы можете, — усмехается он. — За эти годы ничего не изменилось.

— В каком смысле?

— Вы все так же прекрасны, а я все так же хочу “Олимп”.

— Да, ничего не поменялось, — подтверждаю. — Я по-прежнему вам не союзник.

— Зря вы так категоричны, — произносит, качая головой. — Из нас получилась бы отличная команда. Особенно учитывая, как сильно сейчас в вас желание отомстить изменнику мужу. — Мои брови на мгновение взлетают вверх. Откуда этот подонок в курсе ситуации? — Представьте себе, какое удовольствие вы бы получили. Кстати, ваша часть в бизнесе останется неизменной. А вот то, что принадлежит Захару, станет моим.

— Вы слишком самонадеянны, — произношу и прочищаю внезапно пересохшее горло. Я наслышана о методах Агафонова по устранению конкурентов. Мне кажется, мафия действует нежнее, чем этот человек. — Захар не делится тем, что принадлежит ему.

— Так мне и не нужно, чтобы он делился. Я хочу все, — понизив голос, добавляет он. — Знаете, Маргарита, — произносит Агафонов, не утруждая себя тем, чтобы назвать меня по отчеству, — у вашего мужа есть только одна слабость, и это вы. Так что я при любых раскладах получу “Олимп”. Вопрос только в цене. Вы можете помочь мне и остаться в шоколаде. А можете противиться, и тогда я разверну свое оружие на вас. Дулом в самое сердце Земцова. И тогда ему будет проще отдать свой бизнес, чем потерять вас. Хотя… — он смеряет меня оценивающим взглядом. — Неизвестно еще, чем Захар дорожит больше. У вас сутки на раздумья, — добавляет и встает. — Доброго вечера, Маргарита. — Он уже разворачивается, чтобы уйти, но задерживается и добавляет: — И не советую обсуждать этот вопрос с Захаром, потому что последствия для вашей семьи будут самые ужасные.

Глава 18

Меня так сильно трясет, что даже зубы стучат. Зная методы работы Агафонова, понимаю, что прозаичный рейдерский захват покажется на этом фоне детской забавой.

Может, и правда рассказать все Захару? Все же