Слово дракона. - Иванов Александрович

Стена справа от ворот пока держалась. Остатки гномов Железного легиона с пятёркой эльфов и одним огненным магом успешно пресекали поползновения гоблинов занять последнюю ведущую на стены лестницу и окончательно отрезать нас от города.

Рассматриваю остатки своего воинства. Десяток орков. Семь гномов, два из которых были из Железного легиона, четыре – из стражи Тверди, а ещё один, судя по большим, явно не по размеру, доспехам, – особо удачливый ополченец, сумевший пережить эти четыре дня каким-то чудом. Десять эльфов во главе с Илионом. Огненный и водный маг. Ещё один маг – боевой – лежал в полубреду в тени одного из крепостных зубцов, рядом с парой тяжелораненых гномов и орком.

– Сигнал к отступлению! – кивнул я орку, стоящему рядом с черным полотнищем знамени. Твердь обречена. Мы сделали всё, что могли, и никто не вправе требовать от нас большего.

Над стеной скорбно пропел рог. Один короткий сигнал, два длинных. Один короткий, два длинных. Сигнал к отступлению или – как метко окрестили его солдаты – "спасайте свои задницы".

– Будем прорываться к лестнице. Я с орками расчищу дорогу. За нами пойдут маги. Илион, твои лучники помогут нести раненых. Бальдор с гномами прикрывает наши спины.

– Хорошо, – кивнул гном. Он как-то на редкость легко принял приказ об оставлении Тверди. – В гостинице у стены есть лошади, гоблины, похоже, до них ещё не добрались.

Один из тяжелораненых – грузный орк с перевязанной головой – поднял руку, привлекая к себе моё внимание. Я подошёл к раненым. Выглядели они плохо. Целители тоже не всесильны.

– Мой король, – Орк оглянулся на гномов, словно искал поддержки. – Мы слышали ваши слова. Оставьте нас и уходите. Ничего говорить не надо! – Он предостерегающе поднял руку. – Мы вместе так решили. Без нас вам будет проще пробиться.

– Хватит нести чушь! – разозлился я. – Мы прорвёмся! Все! Или все ляжем! Решили они… Илион! Пусть твои лучники немного проредят гоблинов слева. Не хочу, чтобы они сразу сели нам на хвост. И не забудь взять с собой стрел. Оркам приготовиться.

Повинуясь команде Илиона, эльфы сосредоточили огонь на левой стене.

– Проклятье Падшему! – Краем взгляда замечаю, как раненый орк, с которым я только что разговаривал, потянул из ножен тяжёлый охотничий нож. – Остановите его!

Раненый усмехнулся и двумя резкими ударами в шею добил лежащих рядом с ним гномов, затем молниеносным движением вогнал нож себе под подбородок. Подбежавшему к нему водному магу оставалось лишь покачать головой:

– Мертв.

– Проклятье! – Бессильная ярость душила меня. – Приготовиться! – зло прикрикнул я на замерших орков. – Вперёд!

– УРР!!! – Клич орков заставил стены содрогнуться.

Усталость и боль ушла, словно её и не было. Мы ринулись вниз по ступеням, и остановить нас не смог бы даже Падший.

Не стоит злить химеру и загонять её в угол.

До вожделенных ступеней в город оставалось лишь несколько шагов, когда ущелье задрожало.

Я удивленно обернулся в сторону дороги, ведущей в королевство гномов, и увидел несущийся на Твердь огненный вал.

– Ложись! – едва успел проорать я, падая на живот и закрывая голову руками

Отчаянно завизжали сгорающие заживо гоблины. Стена раздражённо вздрогнула, всполохи пламени жадными языками вырвались между крепостных зубцов.

Глава 8. Первый союз.

Серая зола и пепел падали с небес, словно снег. Пепел в воздухе… Пепел под ногами… Земля черна. Зола и пепел чёрным бархатом лежат на её поверхности, выжженной до сухого и такого же чёрного цвета. Зола забивается в глаза и нос. Становится трудно дышать.

Я вскочил, отчаянно хватая ртом воздух, и с удивлением обнаружил себя сидящим в постели под ворохом теплых шерстяных одеял.

– Проклятье! – вспыхнула в голове мысль. – Гоблины прорвались в город!

Попытка встать на ноги удалась с трудом. Тело казалось каким-то неестественно легким, но при этом ноги упорно отказывались его держать. Сердце колотилось как бешеное. А перед глазами все почему-то плыло и двоилось.

Покачиваясь, я дошел до стены. Здесь, на деревянной лавке, аккуратной стопкой лежала моя одежда и ножны с Химерой.

Одеться удалось с трудом. Ноги упорно не хотели попадать в штаны, а руки эти штаны постоянно роняли на пол. Натянуть сапоги вообще оказалось непосильной задачей – после третьей неудачной попытки я зло выругался и запустил сапог в сторону двери. Звук от удара кожаной подошвы о дерево надсадным колокольным звоном отозвался в моей голове. Мир померк. Я снова провалился в бездонную душную тьму, отвратительно пахнущую кровью и гарью, наполненную звоном оружия и криками умирающих.

– Леклис! Ты как? Ты меня слышишь?

Очнулся я от того, что кто-то усиленно тряс меня за плечи. Подняв голову, я увидел встревоженное лицо Бальдора.

– Почему ты не на стенах? И где эти проклятые гоблины? – Хрип, который непослушные губы выплеснули вместо связанных слов, трудно было разобрать, но гном, похоже, их понял.

– Ты ничего не помнишь? – Он наконец-то перестал меня трясти, и я с наслаждением привалился спиной к стене.

– Последнее, что я запомнил, – это горящие стены Тверди.

– Это у эльфийских магов что-то пошло не так с заклинанием, – кивнул гном. – Тряхнуло так, что я уже думал: всё! Сейчас стены развалятся и похоронят нас вместе с гоблинами. Но они, слава Творцу, устояли. Зато почти все гоблины под стенами погибли, да и не только под стенами. До нас огненная волна прошла миль десять по ущельям, забитым гоблинами. Теперь там только расплавленный камень и тлеющие тела. Эльфы сами ошарашены произведенным эффектом.

– Эльфы? – я постепенно приходил в себя. Комната постоялого двора стала приобретать более четкие очертания. – Они все-таки успели?

– Ну, можно сказать и так. Их передовые отряды подошли к Тверди на следующий день.

– На следующий день?

– Ты и правда ничего не помнишь, – тяжело вздохнул Бальдор. – На стене ты потерял сознание и три дня провел в беспамятстве. Твои раны воспалились, и у тебя был ужасный жар. Целитель ничего не мог сделать, он и сам был в не лучшей форме. Ты бредил, страшно кричал, с кем-то рубился и требовал, чтобы Химера всегда была при тебе. В конце концов в бреду ты едва не зарубил одного из орков. Твои телохранители едва тебя уняли и отобрали меч. Они, по-моему, даже связать тебя хотели, но не решились.

– Так ты говоришь – три дня? – Я резко помотал головой и потер ладонями виски. В памяти с трудом стали вырисовываться картины моей болезни: орки, пытающиеся меня утихомирить; Бальдор, кормящий меня с ложки, словно маленького ребенка. И даже склонившаяся надо мной Эйвилин. Я видел слезы в её глазах, и даже смог почувствовать холод ладони, прижатой к моему лбу. Привидится же такое!

– Да, уже четвертый пошел, – кивнул гном. – Мы пытались лечить тебя своими алхимическими эликсирами, но они помогали плохо. Эльфийских магов орки к тебе не подпускали. С каждым днем тебе становилось всё хуже и хуже. Я послал в Железный холм за целителями-людьми, но вчера ночью, как рассказывают орки, к ним пришел эльфийский маг. Он им показал кольцо с твоей печатью, и они его пропустили. Судя по твоему сегодняшнему состоянию, сделали они это не зря.

– Где этот маг?! – Похоже, Эйвилин мне не привиделась в бреду.

– Не знаю, – пожал плечами гном. – Орки клянутся, что не видели, как он уходил. Хотя не представляю, как это возможно. Утром я с целителем пришел тебя проведать. Мага тут уже не было. Целитель тебя осмотрел, перевел дух и сказал, что теперь с тобой всё будет в порядке.

– Рассказывай по порядку: что с Твердью, гоблинами и эльфами.

– Хорошо, Леклис, – покладисто кивнул гном. – Но я думаю, сперва тебе не помешает хорошенько перекусить. Да и мне, признаться, тоже. За хорошим обедом рассказ пойдет гораздо лучше.

При мысли о еде мой желудок призывно заурчал.

– Еда – это хорошо, – кивнул я. – Только давай спустимся в общий зал.

Бальдор протянул мне раскрытую ладонь и помог принять вертикальное положение. Дальше шел я уже сам, пресекая его попытки помочь. До дверей я добрался уже практически не шатаясь.

Пятеро орков, несших стражу на лестнице, удивленно замерли, увидев меня на ногах. Через несколько мгновений стены задрожали от их радостного рева. На крик выскочило еще несколько орков, видимо не занятых стражей. Я с горечью заметил, что все они ранены.

– Сколько их осталось? – тихо спросил я у гнома.

– Тридцать четыре, – пряча глаза ответил Бальдор. – Много тяжелораненых. Подавив стон, я ногтями вцепился в деревянные перила лестницы. Из Восточного королевства со мной вышло четыре сотни орков, а назад вернется меньше трети.

Наконец приветственные крики стихли, орки успокоились, и стали расходится. Бальдор провел меня к одному из массивных столов, и мы сели. Тут же возле нас появился хозяин постоялого двора.