И жизнь моя – вечная игра - Владимир Колычев

– А с бабой его что делать? Ее тоже надо кончать...

– Зачем? Мы ее с собой заберем. У братвы сегодня банный день, а мочалок не хватает... Короче, бабу с собой, а его в окно... Только скотч с него снимите...

Тимофею сначала врезали по почкам так, что боль свернула его в бараний рог. И только затем сняли путы с рук и ног. Но тут же Пыж и Крыль взяли его за ноги, а Бульдог за руки. Держали крепко, не вырваться. Окно открыто, под ним высота шестого этажа.

Его подтащили к окну. Бульдог собирался выглянуть вниз, но тут позвонили в дверь.

– Шухер, братва! – встрепенулся Пыж.

– Да не ссы ты, нормально все! – цыкнул на него Крыль.

Но было видно, что и он обеспокоен. Бульдог же в замешательстве забыл выглянуть в окно. Поэтому Тимофея выбросили вниз, не посмотрев, на какую соломку он может упасть.

А соломка была. Соседи с пятого этажа имели обыкновение вывешивать белье на веревках под своим окном. Железные держатели и сами веревки оказались достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть упавшего на них тела. И сам Тимофей оказался достаточно ловким, чтобы не свалиться с этой «ладошки», которую, возможно, подставил ему сам Бог.

Соседское окно было закрыто, но он не постеснялся выбить его ногой. Из резаной раны на лодыжке хлынула кровь, но он этого даже не заметил.

В квартире никого не было. Тимофей забежал на кухню, беглым взглядом зацепился за пластиковую ручку маленького топорика для разделки мяса. Это даже лучше, чем нож... Теперь он мог идти на врага. Он сделает из трех подонков одну отбивную. Если даже поймает пулю, злость поможет ему справиться с болью. Даже если нашпигуют его свинцом, он все равно не остановится, пока не отомстит...

Но ждановским браткам повезло. На пути к ним Тимофей натолкнулся на железную дверь соседской квартиры. Открыть ее можно было только ключом, найти который он не смог. И выломать дверь не было возможности.

Отчаявшись, Тимофей потянулся к телефону...

Глава 7

Елизар нервно мерил шагами свой кабинет.

– Ждан. Ждан. Ждан, сука... – бормотал он себе под нос.

Затем, остановившись, резко посмотрел на Тимофея.

– Точно меня не сдал?

– Ну ты же живой.

– Ну да... Из окна тебя выбросили – ну не гады, а?

– Ладно, из окна. Ладу они увели... Сначала на круг, а потом увели. Тоже на круг...

– Беспредел. В натуре, беспредел. За такое убивают.

– А я о чем?.. Ты людей мне дай, человек пять. Я этих уродов всех положу...

– Злой ты, – мрачно усмехнулся Елизар. – На той «стрелке» тебе бы такую злость...

Тимофей не стал ловить камень, брошенный в его огород. Промолчал в ответ. На «стрелке» со ждановской братвой ему действительно не хватало злости. Будь он тогда таким взбешенным, как сейчас, он бы камня на камне не оставил на врагах. И плевать, что их было в два раза больше... Зато сейчас личный мотив завывает, как та тревожная сирена над самым ухом. А скоро она будет звучать, как траурный марш на похоронах Ждана.

– Мне бы знать, где сейчас эти уроды, – сказал он.

– Зачем?

– Банный день у них сегодня. А газовой камеры у них нет. А как париться им без газовой камеры, а?

– Да, без газовой камеры баня не баня...

– Знать бы, где эта баня.

– Если захотеть, то узнать можно...

– Узнай. И людей мне дай...

– Людей не дам. С людьми у меня напряг. Горбыль у тебя есть, Алекс, Борец... Кто там еще?

– Все.

– Их и возьмешь.

– Тогда мне бы пару стволов посерьезней. Автоматы лучше всего...

– Будут тебе автоматы. Три «акаэма» дам.

– «Аакаэм» хорошо, – зловеще усмехнулся Тимофей. «Акаэм» с газовой камерой...

– «Моторолы» будут, для связи, – продолжал Елизар. – А машину сами угоните...

– Не вопрос, – кивнул Тимофей.

Алекс, боец из его бригады, был отличным автослесарем. Ему чужую машину вскрыть – что в урну высморкаться. Он и сейчас слесарил. Не было у Тимофея серьезных дел, и Алексу нечем было заняться – вот и занимался машинами пацанов. Кому движок починить, кому крыло подрихтовать. Но с сегодняшнего дня все будет по-другому. Сегодня бригада Тимофея снова выходит на тропу войны. И горе Ждану...

Алекс внимательно выслушал его. Подумал, мысленно взвесил «за» и «против», только затем спросил:

– А сколько их будет?

– Не знаю.

– А баня где?

– Пока машину найдем, Елизар пробьет адрес.

– А разведка? Надо ходы-выходы просчитать.

– На месте разберемся.

– Выбор у меня есть?

– Нет.

– Тогда запрягаемся.

Алекс нервничал, но старался скрыть это.

Тимофею нравился этот парень. Суровый, основательный, немногословный. В армии служил, стрелять умеет. На «стрелке» с ждановскими показал себя с хорошей стороны. Раненого Горбыля на себе вытащил.

Борец ни о чем не спрашивал. Молча пожал плечами. Надо, так надо, о чем разговор... Армейской школы за ним не было, но это не главное. Можно в морпехе годами служить или в спецназе каком-нибудь десантном, можно многому научиться, но если нет силы духа, то в бою толку не будет. Борец бывал на разборках, стрелял, убивал. И дальше готов продолжать в том же духе. Тимофей его уважал.

Горбыль неплохо показал себя в бою с ждановскими, отстреливался до последнего, ни разу не пискнул, когда его с пулей в груди везли в больницу. Но сегодня он оказался не на высоте.

– Это, я не готов, – растерянно смотрел он на Тимофея. – Голова с утра раскалывается. Да и рана еще не зажила, легкое болит... Если бы через недельку-другую, то не вопрос...

– А если сейчас? – жестко надавил на него взглядом Тимофей.

– Ну, если очень надо, – замялся Горбыль.

– Что значит, надо не надо? Я – твой начальник, а ты со мной торгуешься. Непорядок это...

– Непорядок, – поспешно согласился парень. – Просто я подумал...

– Что ты подумал?

– Ну, мало нас. Ты только оклемался, у меня еще все болит. Алекс вообще в гараже пропадает...

– Да, но бабки ты исправно получаешь.

– Так я ж за Елизара пострадал... Брат, я все понимаю. Ты сказал надо, значит, надо. Волыну дай, что скажешь, то и сделаю...

– Дам волыну, – немного подумав, сказал Тимофей. – Но не сегодня...

Нельзя было вести в бой неуверенного в себе человека. Лучше взять всю основную нагрузку на себя, чем опасаться подвоха с его стороны.

Алекс увел чужую машину, не дожидаясь темноты. На пару с Борцом сработал. К этому времени Тимофей получил от Елизара оружие и адрес дома, где гуляла сегодня братва Ждана. Оказывается, баней там и не пахло. Частный дом в частном секторе Первомайского района, обычное торжество по случаю дня рождения.

– Что делать будем? – в раздумье спросил Алекс.

– Мочить, – коротко и резко ответил Тимофей.

– Там же посторонние будут...

– Знаю.

Его также смущало это обстоятельство. На празднике будут родственники именинника, его друзья, возможно, не замешанные в криминальных раскладах...

– Всех, что ли, валить?

– Думать надо. Поехали на месте разбираться...

Дом находился в тихих кварталах на берегу Оки. Первая линия домов, вторая, третья, перпендикулярно-паралельные улицы, разделяющие сектор на равные квадраты. От дома можно было отъехать в одном направлении, чтобы, объехав квадрат, вернуться на место с другого. Этим и решил воспользоваться Тимофей. В расчете, что ждановские сглупят по причине праздничных возлияний. А если они вдруг проявят благоразумие, тогда операцию придется отложить на неопределенное время.

Машин возле дома было несколько, в основном иномарки. Они стояли на довольно-таки широкой площадке у ворот, в плотном ряду. Между бампером ближайшего к дороге автомобиля и самой дорогой расстояние метра три-четыре. И в этом пространстве находились два крепыша в кожаных куртках. У одного в руке бутылка пива, у другого – бокал с вином. Стоят вразвалку, говорят о чем-то меж собой, курят.

– Хреновая у них охрана, – заметил Борец.

– Какая-никакая, а есть... Пока есть...

Машина прошла мимо бандитской охраны, сделала круг по кварталу, снова подъехала к дому. Остановилась. Тимофей крепко сжал в руке «ТТ» с глушителем. Для автомата время еще не настало.

Как он и ожидал, охранники проявили интерес к их машине. Один за другим направились к ней.

Тимофей стрелял через опущенное стекло, не открывая дверцы. Первая пуля легла, что называется, в яблочко. В глазное. Вторая проверила на прочность бандитский лоб...

Бесшумные выстрелы не привлекли внимание гуляющей публики. Но очень скоро трупы заметят, начнется паника. Пьяные братки устроят митинг возле павших героев – на это и рассчитывал Тимофей. Как рассчитывал на то, что посторонний люд не рискнет приблизиться к убитым.

И расчет его оказался верным. Пьяная братва собралась вокруг убитых всем своим составом. Ни женщин рядом с ними, ни, тем более, детей. Суровое молчание сильных людей и запах смерти отпугивали слабонервных.

Никак не думали ждановские, что враг их окажется настолько наглым, что вернется к месту преступления. Да еще с каким шумом вернется...