Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 2 - Семён Афанасьев

Хорошо, — удивляюсь. — Если надо — поехали.

— Там могут быть некоторые неприятные для меня разговоры, — откровенно сообщает она. — И мне было бы намного проще, если бы ты присутствовал и был рядом.

— Хорошо. Конечно. Поехали.

— А ведь я боялась этого нашего с тобой разговора, — признаётся Цубаса. — Рада, что всё выяснили. Ты классный…

От достаточно деликатных проявлений взаимной приязни нас отвлекает только достаточно сердитый оклик преподавателя от аудитории.

* * *

Цубаса предполагала, что в Академии с кем-то из бывших соучеников придётся как минимум переругнуться в коридоре: здесь не любили тех, кто менял место обучения.

Но когда возле административного отдела их чуть не окружили сразу шесть её бывших однокурсников, даже она удивилась и где-то испугалась.

Глава 9

— О, а ты не одна явилась. Прямо с этим… — начал с места в карьер один из одноклассников, который ещё в прошлом году подбивал к ней клинья (безуспешно).

— Твоё какое дело? — огрызнулась Цубаса автоматически, поскольку за словом никогда в карман не лезла.

— Двусмысленное положение, — Маса вежливо задвинул её за спину и сейчас обращался к ней одной через плечо. Игнорируя этих шестерых и, получается, вроде как не считая их за равных.

— В чём ситуация двусмысленная? — свела вместе брови красноволосая, действительно сходу не понимая, что имеет ввиду товарищ.

Все вычислительные мощности её концентратора, плюс собственные мозги, сейчас были вовсю загружены попыткой построения прогноза: чего ждать? Насколько далеко зайдёт конфликт? На какой он стадии сейчас? Как и в каком порядке будут бить, если будут?

Она уже пожалела, что потащила парня с собой, потому мягко попыталась вернуться на своё место, чтоб тоже хорошо видеть всех шестерых.

Но Асада, кажется, видел её намерения даже спиной и без аппаратной поддержки, потому что в следующий момент его слова наложились на вопрос бывшей одноклассницы.

— Они хотят повыстёгиваться друг перед другом, но ещё ни на что не решились, — сообщил её парень, даже не пользуясь никаким из расширений или приложений (тут она готова была что угодно прозакладывать — какой из Масы пользователь гаджетов и программного обеспечения, уж ей рассказывать не нужно). — Этот, первый — самый умный, ну, типа, — продолжил тем временем белобрысый, всё же задвигая её с усилием себе за спину. — Он искренне считает, что хочет в лидеры. Эти двое — с ним за компанию. Девка с толстой жопой считает, что ты ей соперница. Вот тут мне непонятно, — пожаловался он. — По идее, она наоборот должна радоваться, что ты отсюда валишь, нет? А чего она тогда тебе предъявлять пришла? А вдруг ты сейчас развернёшься — и передумаешь отсюда увольняться?

Повисло крайне неловкое молчание, поскольку одновременно с ним эта самая «девка» спросила того, что был назван умным:

— «С этим», это с кем? Кто этот белобрысый? Ты о нём что-то знаешь?

— А ещё двое? — Цубаса, решив махнуть рукой на последствия, неожиданно для себя поддержала позицию своего спутника. — Ну, я-то знаю… учились вместе… но интересно же услышать и твой анализ? Кстати, по всем предыдущим пунктам почти попал. Только толстожопая — не соперница. Она лесби, ну или би, точно не в курсе… вот она мне пару раз предлагала на учебных выездах пырым-пырым, но я её послала. Вот она до сих пор отойти не может; видимо, раньше никто не отказывал…

— Одна-а-ако, — присвистнул Асада, по-новому глядя на резко покрасневшую бывшую одноклассницу Цубасы. — Весело тут у вас… Да, я с таким раньше не сталкивался. Потому не сообразил. Те двое, что последние, типа быки. Ну, силовая поддержка. Не знаю, как по-вашему сказать. Они думают, что должны с тобой и со мной справиться. Кстати, этого с зубом я бы опасался, — Маса невежливо ткнул пальцем в сторону высокого представителя одной из школ фулл-контакта, у которого с детства на переднем зубе было светлое пигментное пятно. — Слушай, а что у него с зубом?

— Как родинка на коже, только на зубе, — не стала вдаваться в лишние сейчас подробности Кимишима.

— Кто он? — повысила голос полная, обращаясь к умнику повторно.

Из-за того, что они с белобрысым заговорили одновременно, её вопрос остался без ответа.

— А-а, это Масахиро Асада. Сын Ватару Асада… — а дальше инициатор беседы точно назвал и название Семьи, и список первых пяти компаний, и даже должность отца в структуре.

— Серьёзно у них тут информация поставлена, — предсказуемо впечатлился Маса, снова присвистывая и аккуратно пресекая попытки Цубасы выйти из-за его спины и стать рядом с ним. — Я этого гения, если что, точно впервые вижу. А он только что имя второй жены моего отца сейчас не назвал. Прикольно, я тут популярен?

— А он не знает о второй жене, — фыркнула красноволосая, мгновенно отследив непроизвольную реакцию того, кого они сейчас обсуждали, через концентратор. — И, кстати, это не «тут» серьёзно. Это именно он всегда работал с информационными базами, на очень высоком уровне. Остальным до него, как до луны… В принципе, в организациях типа Семьи твоего отца и усыновлённых-то немного. А уж среди самих усыновленных, детей-европейцев ещё меньше. В национальных масштабах, чтобы сказать мягко, — подумав, добавила Цубаса. — Видимо, он в своё время всерьёз на меня западал. Если так глубоко мониторил, в какой класс я попала и с кем учусь теперь. А ты всё-таки для японца недостаточно типичен, — она хихикнула собственной формулировке.

— Так, господа. Мы вам не рады, потому разошлись-ка поскорее с дороги и дали нам пройти, — принялся распоряжаться белобрысый, решительно сокращая дистанцию с импровизированным комитетом по встрече.

— Никаких активированных расширений либо серьёзных приложений на белобрысом. Импортированных программ тоже нет, — мстительно сообщил умник одному из быков. — Голые руки.

В этом месте курсанты Информационной Академии хохотнули: не надо было иметь семи пядей во лбу, чтоб понять: белобрысый своего тела никогда не закалял. Его кулаки и рёбра ладоней, конечно, хоть и не выглядели как принадлежавшие пианисту, но тем не менее…

— Сейчас дам в голову, — спокойно пообещал белобрысый. — Ещё можешь отойти. Три. Два. Один.

Лидер нападавших не двинулся с места. А затем в воздухе коротко сверкнул кулак — и умник молча повалился лицом вперёд.

— А ведь я предупреждал,