Восход Черного солнца - Джордж Локхард

– Снег… – он поднял голову, будто мог видеть небо. – Мы уже выбрались?

– Почти, – Ри огляделась. – Выход прямо здесь, под корнями огромного дуба, но мы тут не пролезем… Надо копать!

Закусив губу от боли, юная вэйта принялась ожесточённо царапать мёрзлую землю. Алазар помогал по мере сил, оба вэйтара уже замерзали и работали с огромным трудом.

– Готово… – прохрипела наконец Ри. – Я сейчас…

Собрав последние силы, она протиснулась между корнями дерева и выбралась на поверхность. От холода Ри несколько замедленно соображала, иначе она бы догадалась, чего ждать…

Едва вэйта оказалась снаружи, на неё с диким воем набросился ледяной ветер. Пурга опрокинула Ри на снег, мгновенно лишив зрения и голоса, и потащила прочь по твёрдому как лёд насту. Отчаяный крик юной вэйты не был услышан даже ею самой.

– Алазар!!! – окоченевшие пальцы Ри намертво вцепились в мешочек с драгоценным письмом. – Учитель!!!…

Никто её не услышал. Торжествующе захохотав, ветер швырнул замерзающую вэйту в сугроб, словно в насмешку подарив ей прекрасную маскировку. Теперь найти Ри не сумел бы никто, даже вызови Ажхан тысячу охотников.

Вэйта быстро теряла сознание. При переохлаждении рептилии становятся малоактивными, впадают в состояние, близкое к коме, но Ри к тому же растратила все силы, помогая бежать Алазару. В последних проблесках сознания она успела понять, что сейчас умрёт, и тут ледяной наст под её спиной просел, поддался и вэйта рухнула на что-то мягкое, мохнатое и одуряюще тёплое.

Ри не пыталась понять, куда попала. Всё, что достигло её почти отключившегося разума – ТЕПЛО! Судорожно сглотнув, юная вэйта подползла под ЭТО, такое тёплое и мягкое, такое спасительное и пушистое, скрутилась клубком и провалилась в беспамятство.

***

Приходила в себя она долго и мучительно. За эффективность и экономичность обмена веществ приходилось платить; активная сосудистая система вэйтаров очень плохо переносила переохлаждение, и сейчас Ри испытывала сильнейшие боли по всему телу. Вокруг царила полная темнота, было тепло и сильно пахло зверем.

«Где я?»

Юная вэйта попыталась припомнить, что произошло. Она выбралась из подземного хода… Пурга свалила её с ног, потащила прочь, бросила в сугроб… Боль, боль, боль и холод – а затем внезапно тепло и темнота. Принюхавшись, Ри поняла, что провалилась в берлогу спящего медведя.

«Какое счастье, что он не проснулся…» – юная вэйта осторожно повернулась, стараясь не касаться спящего исполина. Медведь размеренно дышал с удивительно большими промежутками, сердце гулко стучало.

«Учитель…» – от боли Ри зажмурилась. Алазар, несомненно, погиб, на таком морозе вэйтар не протянул бы и часа.

«Я исполню твою волю, учитель…» – сквозь слёзы подумала юная вэйта. Пальцы крепко стиснули мешочек с письмом и магическим шаром. – «Исполню…»

Вылезать на поверхность не имело смысла. Ри решила несколько дней, пока позволит голод, провести в берлоге. О том, что зима уже кончается и медведь может в любой момент проснуться, она старалась не думать.

В берлоге было тепло и уютно. Постепенно юная вэйта отогрелась, боли прошли. До предела напрягая слух, она сумела различить вой ветра снаружи; выходит, пурга до сих пор продолжалась.

«Это хорошо, берлогу накроет снегом и нас никто не найдёт…» Понемногу переутомление и тревоги последних дней сделали своё дело. Ри заснула.

Проснувшись в первый раз, она не обнаружила ничего нового. Всё так же дышал медведь, было тепло и снаружи выл ветер. Сон несколько восстановил силы юной вэйты, но теперь она начинала ощущать голод.

Второе пробуждение принесло уже заметное желание есть. Пурга, скорее всего, утихла, Ри ничего не слышала. Обычно вэйтары могли голодать неделями, но Ри и так питалась впроголодь, а тревоги и переутомление сожгли большую часть энергии. С каждым часом юной вэйте всё сильнее хотелось есть.

«Алазар терпел два года…» – уговаривала она себя. Помогало слабо. – «Надо оставаться здесь как можно дольше, вернуться я не смогу…»

Проснувшись в третий раз, Ри с ужасом ощутила, как изменился сон медведя. Зверь неподвижно лежал, но юная вэйта всем телом чувствовала, что он уже на грани пробуждения. Следовало немедленно выбираться из берлоги.

Ри осторожно отползла как можно дальше от медведя и принялась разгребать снег над головой. Сразу стало холодно, вэйта закусила губу. Снег рушился целыми пластами; скоро она заметила, что медведь шевелится, а как ведёт себя поднятый из берлоги шатун, Ри слишком часто слышала на пирах. Руки сами ускоряли работу.

Наконец, впереди забрезжил свет. Дрожащая от холода вэйта выбралась из берлоги и немедленно влезла на дерево: оставлять следы было нельзя. Внизу послышалось глухое ворчание.

– Спасибо, пушистик… – пробормотала Ри. Следовало как можно скорее добраться до жилья, стоял жуткий мороз. Хорошо хоть пурга утихла.

Забравшись на вершину дерева, вэйта огляделась. Вдали мрачной громадой темнел замок Эгладор, над ним курились дымки из печей и каминов. Сориентировавшись, Ри определила направление к деревне и прищурилась; похоже, трубы там слишком сильно дымили. Многочисленные столбы дыма поднимались к белому небу, словно… Словно при пожаре. У Ри остановились оба сердца разом.

– Нет… – прошептала она. – Нет! Этого не может быть!

Скатившись на нижние ветви, юная вэйта бросилась вперёд. Прыгать с дерево на дерево она умела не хуже обезьяны, благо летом проводила в лесах больше времени, чем в замке. Скоро Ри с удивлением заметила, что перестала мёрзнуть; энергичные движения грели вэйту, хотя голод и усилился.

По мере приближения к деревне, Ри со всё большим отчаянием понимала, что не ошиблась. Когда до неё донёсся запах гари, всё стало ясно; юная вэйта спрыгнула с дерева и скользнула вперёд крадущейся тенью.

Деревню сожгли совсем недавно, не более пары дней назад. Остовы домов ещё дымились, кое-где тлели угли и тускло мерцали язычки пламени. На центральной улице, возле кузни, где Ри так любила наблюдать за огнём, лежали в ряд четыре трупа: староста, его брат, какой-то старик и совсем молодая девушка, над которой по-видимому надругались.

Ри закусила губу. Отсутствие тел могло означать только одно: жителей угнали в рабство, а отсюда следовало, что барон Милтон мёртв.

«Или просто ничего не стал делать!» – юная вэйта в гневе сжала коготки.

– За что?… За что вас так?… – Ри осторожно прокралась к остову ближайшей избы. Как она и думала, погреб уцелел; нападавших не слишком занимала скромная крестьянская еда. Юная вэйта быстро проглотила кусок копчённой колбасы, немного сыра и ветчины.

Побегав по пепелищу, Ри отыскала в одном из уцелевших подвалов старую белую простыню из парусины. В другом месте нашлись обломок шила, моток суровой нити и большой кусок войлока.

«Вот и пригодилась наука госпожи Марты…» – с грустью подумала вэйта. Усевшись на бревно, поближе к тлеющим углям, Ри за четыре часа кропотливой работы смастерила себе белый маскировочный комбинезон с капюшоном. Парусину утеплила войлоком; теперь она будет меньше мёрзнуть и бросаться в глаза на снегу.

Из остатков парусины Ри сшила мешок с лямками и наполнила его припасами. Затем, одевшись в новую одежду и обмотав ноги толстыми полосами войлока, последний раз остановилась погреться у развалин кузни, где тлели угли.

«Ещё один долг…» – подумала она с горечью. – «Дик, ты попал в рабство по моей вине. Если выживу, клянусь – разыщу тебя и спасу!»

Посмотрела на небо. Стояло раннее утро, солнце только вставало из-за далёких гор. Деревья и остовы хижин бросали длинные тени на снег. Ри вспомнила слова из видения:

«…Ищи на востоке, там, где восходит солнце, а по ночам из волн бесконечного океана изливается серебряный свет…»

– Прости, – грустно сказала вэйта. – но мой путь лежит на запад.

Встряхнувшись, Ри накинула капюшон и быстрым шагом пустилась в дорогу. Она была раз в пять легче человека, поэтому лыжи или снегоступы ей не требовались.

Глава 4: Дичь

1

Сани выехали на рассвете. Их провожали все обитатели монастыря, даже Доминик выбрался из дома и стоял на крыльце, опираясь о руку молодого Александра. Тиамат не сводила со старика глаз, пока ворота не закрылись.

Борг до сих пор поглядывал на драконочку с недоверием. Ему казалось, что стройная крылатая рептилия может ни с того ни с сего обратиться в призрак, или в огнедышащее чудище, или… да мало ли какими чарами владеют драконы! Богатырь не мог забыть, как Тия связала его руки магической верёвкой.

Шоган, напротив, выглядел весьма довольным: наёмник имел далеко идущие планы по использованию дракона. После рассказа Доминика, когда гости остались одни, Као пришлось употребить всё своё красноречие, чтобы убедить товарища взять Тию с собой без клетки и цепей.

– Тиамат колдунья, – объяснял Шоган. – Клетка её всё равно не удержит… Скажи спасибо, что она не хочет нашей смерти, я много слышал о магической силе драконов.