Генезис-2075 - Бернард Беккетт

— С тем же успехом моими друзьями могут стать наручники или, скажем, эта стенка, — Форд говорил, глядя в стену, будто бы ни к кому не обращаясь, а просто рассуждая вслух.

Анакс посмотрела на Арта, на его преисполненные печали глаза, и ее невольно охватила волна сочувствия к роботу. Она быстро взяла себя в руки. Вместо того чтобы сочувствовать голограмме, надо подумать, о чем ее станут спрашивать Экзаменаторы.

— Ладно, как хочешь, — сказал робот.

— Вот именно.

— Ну и общайся со своими наручниками. Если передумаешь, ты знаешь, где я. Я просто посижу и подожду. Я очень терпелив. Времени у нас предостаточно.

Пленник заерзал на полу, глубоко втянул воздух и испустил долгий грустный вздох. Глаза молодого человека закрылись. Тут снова раздался голос Арта:

— Как я погляжу, ты со своими наручниками не расстаешься. Думаю, это хорошо. Так и должны себя вести настоящие друзья.

— Ты бы лучше помолчал.

— Ты — заключенный и знаешь об этом, так? — отозвался андроид чуть более резким тоном. — Ты же понимаешь, что твои предпочтения мало кого интересуют?

Адам, заерзав, пополз к андроиду. Тот, будто бы в удивлении, чуть откатился назад.

— Может, заключим сделку? — предложил Форд.

— Я всего-навсего машина. Какая мне польза от сделок с тобой?

Человек решил пропустить колкость мимо ушей.

— Я предлагаю следующее. Мы сейчас с тобой поговорим, скажем, десять минут, а потом весь остаток дня ты будешь молчать.

— Пятнадцать.

— А тебя, как я погляжу, хорошо запрограммировали.

— Я сам себя программирую, так что спасибо за комплимент.

— Самого себя программировать нельзя.

— Посмотри на себя. Разве ты этого не делаешь?

— Я не машина.

Неожиданно Арт с жужжанием рванулся вперед. Его глаза горели от возбуждения. Адам отпрянул.

— Я хочу об этом поговорить, — сказал робот.

— О чем?

— Что именно делает машину машиной. Как только начнется отсчет пятнадцати минут.

— Отсчет уже начался.

— Так, значит, ты согласен? Пятнадцать минут, не десять?

— Согласен, — улыбнулся Адам, — вот только отсчет начался пять минут назад.

— Понятно. Ловко.

— Ты несказанно уродлив. Ты ведь это знаешь? — Форд наклонился вперед, словно боксер, который наносит пробный удар, прикидывая расстояние до противника.

В ответ Арт осклабился. На нижнюю губу андроида потекла слюна — его создатели тщательно проработали все детали.

— Меня запрограммировали считать свою внешность привлекательной.

— Мне показалось, ты говорил, что сам себя программируешь.

— Это мудрый выбор. Тебе так не кажется? — Уродство все равно остается уродством вне зависимости от того, как ты его воспринимаешь.

— Занятный тезис. Обоснуй его.

— Приведи сюда хоть двадцать человек, — бросил Адам, — и они все будут говорить одно и то же. Они все скажут, что ты безобразен.

— Приведи сюда двадцать таких, как я, — отозвался Арт, — и мы все дружно скажем, что задница у тебя куда красивее лица.

— И где ты возьмешь двадцать таких, как ты?

— Тут ты прав. Я уникален. Поэтому без опаски могу утверждать, что с точки зрения всех роботов ты уродлив. Кроме того, далеко не все люди считают меня безобразным. Поэтому с формальной точки зрения, исходя из объективных критериев, можно утверждать одно: я красивее тебя.

Форд окинул Арта внимательным взглядом, словно искал нечто, способное более четко объяснить странный феномен, на который только что указал робот. Тот неотступно следил за глазами человека.

— Так не пойдет, ты должен разговаривать. Будешь молчать — я остановлю часы.

Адам не ответил, только, ерзая, отполз обратно к стене. Он нахмурился, а глаза у него потемнели, после чего буркнул себе под нос:

— Бред какой-то.

— Что именно ты называешь бредом?

— Да разговор с тобой. Все, я завязываю. В этом нет никакого смысла.

— Смысл имеет договор, который мы с тобой заключили, — сообщил Арт, — Беседа со мной является платой за мое молчание.

— Думаю, если я не буду обращать на тебя внимания, то добьюсь ровно такого же результата.

— Полагаю, ты удивишься, обнаружив, каким надоедливым я могу быть. Почему ты не хочешь со мной разговаривать?

— Сам знаешь.

— Все дело в пристрастном отношении. Так? Ты с предубеждением относишься к искусственному разуму.

— Вздор! — взорвался Адам в ярости от того, что робот снова вынудил его вступить в спор, — нет никакого искусственного разума. Это оксюморон? Сочетание несочетаемых по смыслу слов.

— Если бы я был женщиной, ты бы не имел ничего против беседы со мной.

— Если бы у этой женщины было такое же лицо, как у тебя, я бы сперва напился. Кстати, как тут с этим? Можешь достать мне выпить?

— Ты прекрасно знаешь, что сословию Солдат запрещается потребление спиртных напитков.

— Я больше не Солдат. Меня лишили звания.

— Думаю, руководство проекта едва ли отнесется с пониманием к тому, что меня будет программировать пьяный.

— Я тебя не программирую.

— Нет, программируешь. Посредством общения с тобой я познаю самого себя. Пока я беседовал только с Уильямом. Пойми меня правильно, я люблю его как отца, однако наступает время, когда каждый ребенок должен выбрать в жизни свой путь. Согласен? Извини. С моей стороны упоминание о родительском воспитании было бестактностью. Видишь, в чем беда Уильяма? Он вырос совсем в другое время. Ты когда-нибудь сожалел, что появился на свет уже после учреждения Республики?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});