Ангел на практике - Екатерина Сергеевна Сестренкина

и противная. Неподчинение воле Божьей, попытка убийства своего соратника и как итог – изгнание с Небес. Но было что-то еще темное в тех событиях. Не было открытого суда, информацию любопытный и дотошный Серафим случайно нашел в полузабытой хронике под названием «Книга Бытия», из которой даже имя Изгнанного было вычеркнуто…

Но Александр… Он привел к себе домой совершенно ему не нужного и поначалу ему неприятного потеряшку. Ангелы не умеют врать самим себе, и Серафим отлично понимал – без помощи падшего ему пришлось бы туго здесь, на Земле. Александр заботился об Ираиде, отправился спасать девушек, хоть и демонстративно ворчал при этом. Да что там, он даже демону не способен был отказать в приюте и помощи! Никак не мог быть этот Александр персонажем той давней и противной истории!

***

– С добрым утром, курсант, – благожелательно поприветствовал Серафима Александр.

– Ва-а-а-ам того же, – зевнул Фима, садясь за стол. Александр выставил перед ангелом-практикантом тарелку с гурьевской кашей. В ответ на удивленное: «За какие заслуги такая вкуснятина?» кулинар пожал плечами и пояснил:

– Как-никак это твоя последняя трапеза на Земле на до-о-о-олгое время. Обедать будешь уже нектаром и амброзией.

Курсант вознес коротенькую благодарственную молитву и потянулся за ложкой. Александр помолчал из уважения к чувствам верующего, потом глядя, как Фима с наслаждением жмурится, раскусывая ягоду клубники, спросил:

– Не заскучаешь по радостям земной жизни?

– По пищеварению и туалету точно скучать не буду, – фыркнул курсант.

Из комнаты доносился негромкий спор – официальные противники спорили, кто первый пойдет умываться. Выиграл демон, ангелесса, громко сказав: «Бе-е-е!», включила телевизор. Сначала послышались рекламные вопли, которые сменились музыкальной заставкой утренних новостей.

Александр краем уха прислушался.

– Провокации США… Наркоторговцев отпустили за недостаточностью улик… Бизнесмен Голодищенко встретился с министром Худиновским… Обсуждали перспективы отмены антимонопольного закона… Террорист Селим али ибн Ахмет по прозвищу Аль-Маути… Еще один теракт в Святогорске-на-Волге…

– Денек, как видно, опять невеселый вам предстоит? – тихо спросил курсант, тоже прислушивающийся к новостям.

– Черные полосы всегда бывали, – равнодушно пожал плечами Александр, выкладывая на свою тарелку яичницу с помидорами и выключая плиту.

– Переживем, пережуем. И это пройдет…

– Мы еще встретимся? – неожиданно спросил Серафим. Падший подчеркнуто старательно прожевал кусочек бекона и отрицательно качнул бритой головой.

– Когда ты будешь полноценным воителем с крыльями нормального размера и сможешь во внерабочее время лететь туда, куда пожелаешь, я буду уже далеко от этого города. Сменю имя и фамилию, буду каким-нибудь Александром Семеновичем, буду преподавать историю или физкультуру в средней школы, в каком-нибудь Мусохранске.

– Мухосранске, – буркнул демон, появляясь со своим неизменным запашком серы в дверях кухни. Настроение у него явно было ни к черту, и курсант неожиданно понял – это из-за его, Фиминого отъезда.

– Отстань, нечистый, – отмахнулся падший, поглядывая на часы. – Завтракай быстрее, курсант, а то ближайшая электричка через полтора часа, как раз до вокзала доехать!

– Я… Я уже все, – облизнулся курсант, нацеливаясь на мочалку, но Александр качнул головой:

– Иди, одевайся, я сам помою.

В ванной Сима пощупал свою майку и понял, что за сутки она совершенно не высохла, словно наоборот, еще больше напиталась водой.

– И не думай, – замотала головой Ира, когда курсант потянул с веревочки свою мокрую одежку, – ты же простудишься! Пусть майка нам сувениром останется!

Демон со словами: «Эх, бери и помни мою доброту!» – вручил Фиме свою куртку.

И вот Серафим в забавной футболке с надписью «Я – ангел. Вопросы?», джинсовой куртке стоит в коридоре, готовый навсегда покинуть этот дом, и не знает, что сказать. Впрочем, слова оказались не нужны. Ира просто бросилась на шею курсанту и расцеловала в обе щеки, он с душевным трепетом обнял ее в ответ. Потом повернулся к падшему.

– Ну ладно, иди уже сюда, – с притворной неохотой пробурчал Александр. – Но целовать не буду, и не надейся!

– Обнима-а-а-ашки, – тонким голоском передразнил общую композицию демон, за привычным ехидством скрывая неподобающие извечному злу чувства. С ним курсант церемонно попрощался за руку. Потом, не оглядываясь, вышел за дверь, спустился вниз и остановился на секунду, глянуть на окна на четвертом этаже.

– Курсант, погоди! – из подъезда следом за ним поспешно появился Александр, на ходу натягивая свою потертую кожанку. – Я тебя провожу!

Серафим радостно кивнул – с души словно огроменный кирпич свалился. Неосознанно-симметричным жестом приподняв воротники и нахохлившись под пронзительно-холодным ветром, они направились к вокзалу. Ни слова больше не было сказано. Сима вошел в вагон электрички, и махал в окно Александру, сколько видел длинную фигуру в кожанке на платформе…

А потом Сима сидел, прислонившись кудрявой головой к окну, скользил пустым взглядом по унылому, залитому дождем пейзажу. Мысли курсанта были далеко.

Сначала, еще до Сотворения мира Отец создал первых ангелов. Их называли Сотворенными. Каждый из них был и Воин, и Хранитель. Но кое-что Отец не учел. Те, кто были созданы вестниками, живым оружием, обрели свободу мысли, а иные – и свободу воли. Некоторые пожелали быть равными Отцу, не захотели вечно подчиняться. Сражение между Михаилом и тем, чье имя потом было забыто, кого стали называть Врагом и Клеветником, потрясло Небеса и Землю. Сброшенные с Небес сторонники Отрекшегося оказались ниже земли людей. В Аду. Постепенно те Сотворенные, что остались верны Отцу и Создателю, гибли. Редко, очень редко. Но их становилось все меньше и меньше. И тогда Отец стал призывать ангелов Нового завета.

Серафим вздохнул, поудобнее устраиваясь у окна. Он помнил. Помнил, как сто шестнадцать лет назад какой-то безумец с возвышенными мыслями, пытаясь изменить существующий на земле порядок вещей, взорвал бомбу. Безумец хотел убить одного из власть предержащих. Но в числе погибших оказалась женщина с детской коляской. Чем некоторые души отличаются от других, что осознают себя с самого рождения, помнят жизнь с первого вздоха? Серафим не знал, как не знали и другие. Ему было лишь ведомо, что его мама спит вечным сном в ожидании часа Последнего суда. А ее сын, которому тогда было полгода… Едет сейчас в электричке, печалясь о том, что не увидит больше ни Ираиду, ни Александра и радуясь, что скоро вернется домой, на Небеса…

***

…А падший просто провожал поезд глазами, пока тот отстукивал на стыках стрелок, увозя маленького ангела в сторону города Бублика. Потом отвернулся и, опустив голову, направился к вокзалу сквозь пеструю толпу пассажиров поезда дальнего следования.

– Старшина? Дядь Саня?! – неожиданно раздался дрожащий изумлением и какой-то детской надеждой голос. Александр напрягся и на миг прикрыл глаза. Только потом обернулся. Окликнувший – высокий худой мужчина лет пятидесяти с потертым костылем под правым локтем – вглядывался то ли в лицо Александра, то ли в собственные воспоминания. – Ох ты ж, господи! Как же так может быть?!

– Простите? – сдержанно уточнил Александр, непонимающе глядя на случайного собеседника. Лицо падшего сейчас казалось совсем юным, глаза – беззаботно насмешливыми.

– Не может быть, – потряс головой мужчина. – Вы, молодой человек, просто вылитый