Российская история с точки зрения здравого смысла. Книга первая. В разысканиях утраченных предков - Андрей Н.

в качестве дипломатического представителя отправил к халифу престарелого посланника по имени Atrophilus (транскрипция в латинском переводе Табари) и семьдесят семь мусульманских пленников, с коими грек добрался до Багдада 31 мая 859 года. Со стороны халифа Мутаваккила (правил: 847–861) был назначен послом в Константинополь шиит Наср-ибн-ал-Азхар, который двинулся в путь в этом же году, до культурной столицы Европы он мог добраться в конце 859 года. Выглядит странным поведение Михаила: в то время как арабский посол шёл к императору, византийский правитель неожиданно отправился воевать. Так поступать не логично и опасно, не известен результат переговоров. Мало ли как могли обернуться дипломатические преткновения?

Греки (по принятой хронологии) поступили по-византийски: отправка огромного военного контингента в 859 году на остров Сицилия совпала с посольством к халифу Багдада с предложением обмена подданными. Мало того, сам император чуть позже отправился в военную экспедицию к Самосате. Наглость в поведении ромеев зашкаливает. На что рассчитывали «хитромудрые» греки? Тем не менее, поход на Самосату состоялся ранее прихода в царственный город представителя эмира. Фактически обмен состоялся позже, в 860 году, по одним источникам в период с 27 апреля по 25 мая, по другим — с 24 июля по 22 августа, на то образовалась определённая причина. Возникает логическое несоответствие: по правилам дипломатического этикета, летом 860 года византийскому монарху предписывается находиться в столице не столько в связи с неудачей похода, сколько в связи с незаконченными переговорами по обмену пленными.

Итак, первый поход Михаила на войну 859 года! Не доведя до ума договорённости об обмене, без видимых причин для возобновления боевых действий император и дядя отправились навстречу неизвестности. Мои предположения в отношении странностей кампании: Варда смог уговорить молодого государя, ещё не имеющего наследника, пойти на войну, где могло случиться всё что угодно, а смерть племянника открывала для дяди блестящие перспективы, если бы обстоятельства сложились в его пользу. «Безответственное поведение» Варды заставляет задуматься.

Фабула такова: начало компании не предвещало неудачи, греки взяли в плен некоторое количество арабов и подступили к городу Самосата. Штурмом брать крепость не планировалось, войско расположилось вблизи, началась осада. На третий день ромеи совсем расслабились, а командующие занялись одним из любимых занятий мужской половины человечества. Выдержка из «Жизнеописания царей», продолжателя Феофана: «И вот на третий день осады в воскресенье собрались они совершить бескровное таинство, дабы приобщиться святых тайн…» (Продолжатель Феофана «Жизнеописания византийских царей», изд. «Наука», Санкт-Петербург, 1992, стр. 77).

Имеется необходимость объяснить, о каких религиозных тайнах ведёт речь греческий летописец. Бескровным таинством автор образно назвал обряд причащения — употребление малого количества церковного вина. Надо понимать, что хотя воины и были христианами и свято относились к церковным обрядам, сравнивать происходящее в ромейском военном лагере с христианской Евхаристией не совсем верно. В официальной летописи нельзя было в открытую написать, что отцы-командиры просто решили выпить. Допускаю, что в воскресный день наступил церковный праздник, предписывающий бескровный обряд богослужения, но, следуя тексту летописца, в военной организации процесс пошёл с отклонениями от канонов. Занятие командующие затеяли, не выставив наблюдателей за противником в крепости, уверовав в силу греческого оружия и страх мусульман перед ромейским царём. В разгар «таинства» арабы предприняли вылазку из города. Возможно, у них были нанятые осведомители в лагере греков. Удачно выбрав момент для нападения, агаряне погнали расслабленного противника так, что в страхе от одного вида атакующих исмаилитов, ни один из ромеев не остановился оказать им сопротивление.

Бежали все! Михаил едва успел сесть на коня и ускакать подальше от беды. О сражении никто даже и не помышлял. Греки бросили многочисленные шатры, имущество и самое обидное — «драгоценную жидкость» для литургии. Во время бегства многих побили и взяли в плен. Одних высокопоставленных командующих византийского воинства захватили около ста человек. После битвы все они содержались арабами в тюрьме и ждали выкупа. Понятное дело Михаил, ему от роду исполнился 21 год, никакими военными знаниями молодой человек не обладал и мог лишь полагаться на воинский опыт дяди, а пойти в поход племянника уговорил родственник! У вас не возникает вопросов к опекуну?

Поражением под Самосатой злоключения греков не заканчиваются. В том же году подняло бунт население крепости Лулуи, принадлежавшей ромейскому государству. Удачное расположение в горном проходе «Киликийские ворота» делало город важным стратегическим объектом. В течение тридцати дней жители не позволяли византийскому начальнику войти в крепость. Михаил III послал патриция к подданным, обещая дать каждому по тысяче динаров, если только они передадут город грекам. Население Лулу согласилось, но, получив деньги, неожиданно в марте месяце 860 года выдало и крепость, и императорского посланца арабам. Патрицию грозила серьезная опасность. Доставленный к ал-Фатх-ибн-Хакану пленённый сановник должен был принять ислам. Отказ грозил смертью. Император, заботясь об участи несчастного патриция, написал письмо, обещая в виде выкупа за него возвратить тысячу мусульманских пленных. Обратите внимание на временной интервал. Случившееся в Лулуи в лучшем случае могло дойти известием до Константинополя в следующем месяце. Требуется ещё некоторое время для оценки ситуации и отправления письма халифу. Следовательно, до мая 860 года Михаил III не мог покинуть столицу! Перипетии греков с крепостью Лулу описаны в книге российского историка А.А. Васильева «Византия и арабы».

Известие о переходе населения Лула на сторону агарян пришло в стольный город к императору в то время, когда там дожидался решения по обмену пленными мусульманский посол, о пребывании которого в Константинополе сохранился курьёзный рассказ. Дипломат прибыл в столицу Византии и явился во дворец, как подобает арабу в чёрном платье, в чалме, с мечом и ханджаром (ножом) на поясе. Заведовавший в то время государственными делами дядя императора патрикий Петрона не допустил прибывшего в таком виде «пред светлые очи» ромейского василевса. Недовольный посол удалился, но его попросили вернуться и разрешили удостоверить полномочия пред царём. Араб преподнёс дорогие подарки: почти тысячу пузырьков с мускусом, шёлковые платья, ценный шафран и драгоценности. Посланник халифата получил аудиенцию после того, как императором было принято посольство болгар и послы других стран. Колоритного представителя халифа допустили к византийскому самодержцу. Михаил III сидел на троне, окруженный патрициями. После приветствия дипломат сел на приготовленное для него место. Подарки лежали перед императором. Василевс принял подношения, обласкал вниманием мусульманина и велел подготовить ему помещение для проживания недалеко от дворца. Первая встреча с арабским послом состоялась после неудачного похода, скорее всего в конце 859 года или в самом начале 860-го, прошу вас обратить внимание на отсутствие Варды во дворце до са́мого окончания переговоров, которые возобновились