Стервы - Джиллиан Ларкин

— Типа чего? — растерянно переспросила Клара.

Лоррен не снизошла до ответа: не объяснять же бунтарский жаргон, когда вокруг и так сплошные бунтарки. Вот это было бы совершенно не тип-топ.

— Ах да! И не приближайся во-он к той кабинке, — она показала на обитую зеленым плюшем кабинку в углу зала.

— А почему? Кто это там сидит? — поинтересовалась Клара, приподнимаясь на цыпочки, чтобы получше разглядеть.

— Не нужно туда смотреть! Хуже этого и придумать ничего нельзя! — прошипела Лоррен сквозь зубы. — Личный столик Аль Капоне[47]. Он так сидит, чтобы видеть оба входа в зал. Если нагрянет полиция, может сразу нырнуть в потайной люк за стойкой.

— Боже правый! — Клара глупо захлопала своими огромными глазищами.

— Это ты увидела того, кто сидит с ним рядом, красавца с типично итальянской внешностью? Это сын его ближайшего помощника, Карлито…

— Да нет, меня удивили… вон те! — выпалила Клара, расширившимися глазами глядя на кого-то позади Лоррен.

Лоррен обернулась и без всякого удивления увидела чернокожего, отплясывавшего чарльстон с белой женщиной — ну, Клару такое зрелище могло шокировать. Лоррен готова была посмеяться над наивностью Клары, но тут разглядела эту пару внимательнее и узнала наконец женщину.

Глория!

Клара схватилась рукой за горло.

— Я не знала раньше, что Глория настолько… без предрассудков. Я хочу сказать, в смысле межрасовых отношений.

— Этого и я не знала.

Лоррен не могла отвести взгляд от Глории. Та выглядела сногсшибательно, как алый мак среди целого поля бурьяна, колеблемого ветром. Ей никогда не приходилось видеть Гло такой раскованной, беззаботной, совершенно не интересующейся тем, что подумают о ней другие. И что подумает она — Лоррен, лучшая подруга. С улыбками и смехом Глория танцевала так легко и непринужденно, словно родилась и выросла на танцполе.

— Глория — редкостная девушка, правда? — сказала Клара, скорее утверждая, чем спрашивая.

— Не уверена, что сюда подходит слово редкостная. — Лоррен снова повернулась лицом к стойке. Она уже насмотрелась, хватит. — Лучше сказать такая, у которой есть все на свете.

— Ах нет — я не говорю о состоятельной семье, отличных оценках и о том, что она красива, как дива с картин прерафаэлитов[48]. — Клара помолчала, выдавливая лимон в стакан газированной воды. — Она из тех редких девушек, кто может иметь благородного жениха, который ждет дома, приятеля-красавца, который всегда готов исполнить любую ее прихоть, а танцевать, тем не менее, со знаменитым пианистом из негритянского джаза. Правду говоря, это не просто большая редкость, это уже нечто совершенно исключительное.

У Лоррен окончательно испортилось настроение. Глория исключительная, а вот она сама… она… совершенно обыкновенная. А это уже полная катастрофа.

— Ну, — проговорила она вслух, поправляя прическу, — ее жених считает «тихие» бары «притонами разврата». Если б он узнал, где она сейчас и чем занимается, он поступил бы совсем не благородно. Да и Глория не казалась бы такой уж исключительной.

Песня закончилась, на танцполе раздались аплодисменты, и Лоррен увидела, как пианист целует Глории руку. Лоррен мгновенно захотелось выскочить туда и утащить Глорию прочь, но что-то мешало ей так поступить. Что именно мешало — этого она и сама не в силах была понять.

— Я восхищаюсь тем, какая ты замечательная подруга, Рен. Иногда добрая подруга просто необходима, чтобы придать сил и смелости сделать что-нибудь такое, на что сама, в одиночку, ни за что не отважишься. — Клара дотронулась до плеча Лоррен. — Это ведь ты помогла Глории сделать короткую стрижку, верно?

— Без меня она бы просто не смогла ее сделать, — ответила Лоррен, просто констатируя факт.

— В том-то и дело. Глория явно берет с тебя пример. А почему бы и нет? Ты ведешь себя как взрослая. Ты гораздо глубже судишь об окружающем мире, а ей как раз этого, увы, недостает. Но именно поэтому на тебе лежит и ответственность — ты должна присматривать за нею.

Лоррен недоверчиво посмотрела на Клару. Конечно, она и сама в глубине души давно знала о себе то, о чем Клара сказала вслух, но с чего это ей опекать Глорию? Им обеим по семнадцать, и Гло вполне способна принимать решения самостоятельно.

— Если кто и должен за ней присматривать, так это ее жених, — сказала Лоррен. Сказала и сразу залилась краской. — Но и мне, разумеется, она небезразлична, она мне все равно что сестра.

— А своей сестре ты бы не позволила зайти с тем мужчиной дальше чарльстона, верно? — спросила Клара таким тоном, что ответ был уже вполне очевиден им обеим. — По крайней мере жениху надо дать возможность честно за нее побороться.

Лоррен очень не нравился тон Клары, и все же в советах этой деревенщины, пожалуй, было что-то разумное. Если она и в самом деле лучшая подруга, то не должна допустить, чтобы Глория рисковала своим будущим. С другой стороны, посвятить во все Бастиана было бы совершенно чудовищным предательством. Если только ему станет известно, что Глория была в «Зеленой мельнице» и танцевала с посторонним мужчиной (уж не говоря — чернокожим!), кто знает, что он натворит?

Впрочем, это Лоррен знала. Немедленно разорвет помолвку.

— Ой, посмотри, Маркус возвращается! — Клара заметно оживилась.

Она не ошиблась. Лоб блестит от пота, глаза посоловевшие, некогда тщательно выглаженная сорочка измята. Похоже, радоваться ему было не с чего, но он был заметно оживлен, возбужден как никогда. У Лоррен бешено забилось сердце, она даже приложила руку к груди.

— Впредь я уж такой ошибки не совершу, — сказал Маркус. — А это что? — спросил он, посмотрев на Клару. — Пустой бокал?

— Если вы желаете наполнить его сельтерской, мистер Истмен, будьте любезны.

— Лучше потанцуем, — предложил он, увлекая Клару за собой.

— Ой, нет! Такое я никогда не смогу танцевать…

— Никаких возражений и слушать не стану!

Лоррен подтолкнула их обоих. «Пусть себе танцуют», — мрачно подумала она. Оглянулась вокруг: не найдется ли кого-нибудь, кто угостил бы ее еще рюмочкой? Да только кто?

И вдруг что-то привлекло ее внимание. Затылок Глории. Лоррен уже хотела окликнуть подругу, но тут ее снова что-то остановило. Глория наклонилась над столиком в углу зала, целиком поглощенная разговором все с тем же чернокожим пианистом. Они так смотрели друг на друга, будто в клубе, кроме них, и не было никого больше. Лоррен потрясенно наблюдала за тем, как Глория отбирает у пианиста бокал и осушает до дна.

И только сейчас Лоррен сообразила, что Глория опять не надела кольцо! Зал поплыл у нее перед глазами, превращаясь в разноцветный бурлящий и гремящий водоворот. Ведь это же Лоррен первой коротко остригла волосы, это она не была связана словом ни с одним мужчиной, это к ее услугам были все удовольствия в мире. Глория уже определила свое будущее, добилась желанного обручального кольца, заполучила себе завидного жениха. А сейчас флиртует с каким-то нищим негром-музыкантом, просто потому, что ей можно? А Лоррен даже не удалось добиться, чтобы Маркус поцеловал ее, не говоря уж о том, чтобы влюбился!

Голова кружилась все сильнее и сильнее. Едва владея собой, Лоррен вцепилась в стойку бара, пытаясь прийти в себя. И вдруг ощутила на своем плече чью-то дружескую руку.

— Рен, тебе что, плохо? — Она подняла взгляд и с трудом разглядела перед собой Клару. — На вот, выпей. Давай, давай, тебе сразу станет лучше.

Лоррен отхлебнула прохладной, с колючими пузырьками, сельтерской.

— Спасибо.

— Я углядела тебя с танцпола. Ну ты меня напугала!

Лоррен похлопала глазами, глядя на Клару как будто в первый раз. Может, ей не стоило так резко обращаться с Кларой? И что с того, что она приехала из глухой деревни? Она очень милая, а сердце у нее доброе. Она дала Лоррен воды, тогда как Глория — лучшая подруга! — бросила ее и болтает с пианистом. А не было бы пианиста, болтала бы с Бастианом. Глория ясно давала понять: мужчины важнее подруг. Как это невыносимо жестоко!

— Иногда такие ночи очень сильно утомляют, — сказала ей Клара, перекрикивая стоящий вокруг галдеж. — В Чикаго совсем не так, как в моих родных краях. Хотя Глория, кажется, чувствует себя здесь буквально как рыба в воде, разве это не здорово?

— И правда здорово, — согласилась с нею Лоррен.

Клара осталась единственным здравомыслящим человеком в ее мире, который вдруг пошел вразнос. Оказалось, что Клара на самом деле — настоящая Хорошая Девочка. А Маркус никогда не влюбится в такую зануду, так что ревновать к ней совершенно незачем.

Наверное, Лоррен не стоит так уж торопиться спровадить Простушку Клару домой. Ведь случись так, что правда о Глории выплывет наружу, какова ни была эта правда, лучше уж пусть это будет делом рук Клары, а не ее собственных. Тогда Лоррен хотя бы не будет чувствовать себя подлой предательницей.