На бешеной скорости - Тамуна Менро

переезды, то соревнования по танцам, то мастер-классы у интересных мне хореографов – но все же я рассчитывала на другие планы. Должен был прилететь Ромка, мы не обговаривали даты, но, если мне придется выбирать между аквапарком и своим парнем, конечно, я выберу второе. Тем более я и плавать-то не умею. В любом случае я поняла, что с Мариной Петровной лучше не связываться, поэтому если родители дадут “добро” на Новосибирск, а Рома прилетит не в эти числа, я скорее всего поеду. Наживать неприятеля в лице классной в мои планы не входило.

Когда мы начали говорить про статистику суицидов среди выпускников и меня спросили, что я об этом думаю, я перенервничала и много чего наговорила. Ну, когда я уже научусь держать язык за зубами? Сколько раз мне за это прилетало, но я продолжала вести себя как те мыши, которые плакали-кололись, но продолжали жрать кактус.

У меня всегда было неоднозначное отношение к смерти. Я ее жутко боялась. Я никогда не ходила на похороны, мне хотелось запомнить близких живыми, а не застывшими физическими оболочками. Когда-нибудь я обязательно отработаю это с психологом, а пока я была очень благодарна папе, что тогда он не взял нас с собой на похороны Аришки и теть Кати. Несмотря на это, они до сих пор продолжали мне сниться.

Однажды я для себя решила, что их души обязательно вернулись в мой мир, а значит они могли быть в любом живом существе. Видя бездомных животных, я думала, а вдруг это кто-то из них? И теперь в моем рюкзаке практически всегда были банки с кормом, пакет семечек или пачка крупы для птиц.

Понимаю, что это похоже на записки сумасшедшего, но так моей психике было легче переварить потерю, а панические атаки от воспоминаний о смерти Арины и тети Кати стали приходить реже. О них я не рассказывала родителям, им и без меня хватает забот. Я говорила об этих приступах неконтролируемой паники только дяде Жене, а когда я решила, что верю в реинкарнацию, он стал первым и единственным, кому я это рассказала. Мне хотелось заразить его частичкой моей веры, чтобы и он утешался мыслью, что смерть – это не конец, что наши родные остаются с нами не только в памяти, болью и бесконечной любовью в сердце, но и таким кармическим образом.

Я жутко боялась смерти во всех ее проявлениях. Из этого родилась еще одна странная фобия. Я боялась чем-то заразиться и умереть от неизлечимой болезни. В моей сумочке можно было не встретить зеркало или помаду, но антисептик и влажные салфетки были в ней всегда. А еще, проходя мимо кашляющих и чихающих людей, я в буквальном смысле не дышала, задерживала дыхание. Я ни с кем не пила из одной кружки и каждый раз цепенела, когда кто-то из подружек пробовал мой кофе или кусочек еды из моей тарелки. После этого я к ним не притрагивалась, надеясь, что никто не заметил мою реакцию и не принял на свой счет. И даже целуясь с Ромой я нет-нет, но думала о его микробах. Если он хоть немного был простывшим, как и любой другой человек из моего окружения, я придумывала тысячу способов держаться от чужих бацилл подальше.  Вот такая хурма творилась в моей голове. Было бы смешно, если бы не так грустно. Я была сама себе психоаналитик, анализатор, мотиватор и запугиватель.

Обратной стороной моего страха умереть было дичайшее желание жить, черпать эту жизнь большой ложкой, а лучше поварешкой, пробовать что-то новое, интересное, за исключением любых рисков для жизни и здоровья.

Мне было некомфортно рассказывать на уроке о кормлении животных, как будто я кичилась этим.  При этом я считала, что о добрых делах, любой благотворительности можно и нужно говорить громко. Очередная дуальность Кирочки Игоревны. Но мои принципы и классные советы, которые я давала другим, для меня самой работали редко. В итоге меня упрекнули, что я покусилась на славу принцессы Дианы. Бредовее мысли я не слышала. Но что меня очень удивило, так это поддержка Макса. Даже если я тут не при чем, он вызвался с классной идеей про приют для животных.

В Кокос мы поехали нашей большой толпой (только Макс сказал, что у него дела и он присоединится чуть позже) на такси, я делала вид, что мне очень жарко и просила всех открыть окна. Просто таксист по неосторожности пару раз чихнул и меня опять накрыла бацильная паника.  Надо погуглить, как называется такая фобия. В-общем, доехали мы до кафе с ветром в волосах.

В Кокосе я заказала салат с морем зелени и обычный какао, моего любимого с розовым перцем не было. На этот случай у меня был проверенный лайфхак. Я носила с собой маленькую круглую баночку из-под меда, где хранила… молотый розовый перец с кардамоном. Все, что люблю, ношу с собой! Вот ребята удивятся, а я получу еще пару очков в карму чокнутой девицы. И пусть.

– Как ты, моя Вкусняшка, что нового? – На телефон пришло сообщение от Ромки.

– Привыкаю к новым обстоятельствам жизни (Сейчас с одноклассниками зашли в кафе выпить кофе, активно социализируюсь( Как ты? я скучаю… – написала я в ответ.

– Ну ты с нами или переписываться будешь? Кто-то сильно важный пишет? – Эми требовала моего внимания, пока мы ждали наши заказы. В это время зашел Макс и мое сердечко в который раз стало биться сильнее, а щеки стали гореть. – Ты чего так раскраснелась? Ну-ка показывай, кто там тебе написывает, мы тоже хотим знать.

– Это Рома, мой парень. Я не могу не ответить, – терпеть не могла оправдываться и объясняться, но игнорировать Рому я тоже не собиралась. – Может что-то срочное, если нет, я так и скажу, что поболтаем позже, не злись.

– Кира, ты серьезно намерена хранить ему верность? Неужели продержишься столько без мужской ласки? Он слишком далеко от тебя, а здесь столько соблазнов… Если что, я готов побыть твоим временным парнем, – Артур не оставлял свои совсем не тонкие намеки. Мне нравилось внимание парней, но он смущал меня своей откровенностью и неудобными вопросами в лоб.

Макс как обычно был единственным, кому на меня было плевать. Даже как-то обидно. Он лениво листал меню и начал флиртовать с подошедшей официанткой, у которой при ходьбе грудь выпрыгивала из разреза кофточки. А этот наглец даже не скрывал, что пялился на ее шары для боулинга. Ну да, перед такими буферами у меня нет шансов.