В джунглях Москвы. Роман - Петр Алешкин

– Егоркин не пьет, – громко сказал Володя. – Я с ним в одной комнате живу!

– Вот видите! – Антон поднял вверх палец и снова спросил: – Был ли у него хоть один прогул? Нет. А вы его сразу на улицу! Выселите Егоркина, в партком пойду и скажу, что вы, Олег Григорьевич, не выполняете наказ партии по воспитанию подрастающего поколения! – Маркин сел. Ему хотелось потереть руки от удовольствия: посмотрим, как теперь Банников крутиться будет! Но Маркин постарался сохранить хмурое выражение лица и солидный вид человека, решающего важные вопросы. На Банникова он не смотрел, глядел в сторону, в пространство. Кепку свою он забыл взять у соседа, и тот продолжал держать ее в руке.

Больше всех переживала Надежда Ивановна. Она опасалась, что обозлившийся начальник выместит зло на ней. Ох, лучше бы из цеха никто не приходил!

Олег Григорьевич, слушая Маркина, обдумывал, как ему поступить. Черт его знает, этого наставника, а что, если он действительно побежит завтра в партком, попадешь под горячую руку, потом не оправдаешься! Еще и выговор схлопочешь! А вдруг этот наставник – член партбюро цеха или даже депутат какой… Говорит складно, материалы съезда изучил… Дома Олег Григорьевич откроет материалы на восемьдесят шестой странице, и даже слова о подростках на этой странице не найдет. Но это будет потом, а теперь Банников решил не обострять конфликт.

– Может быть, я немного и переборщил, проявил излишнюю принципиальность, – сказал он с места спокойно. – Не поинтересовался, как ребята работают… Но для этого мы и приглашали представителя цеха. Теперь мы знаем его мнение. Раз цех ручается за своих рабочих, то, конечно, можно ограничиться выговором. Как вы считаете? – обратился он к Надежде Ивановне.

– Да-да! – быстро кивнула она. – Я тоже считаю, что так будет справедливо!

– И предупреждаю вас, – повернулся Олег Григорьевич к провинившимся, – чтобы больше никакие вопросы не решали при помощи кулаков. Мигом вылетите из общежития!

3

Возвращался Маркин домой пешком. На улице был небольшой морозец. Тихо. Кругом бело от снега. А деревья, провода, крыши домов – все было в инее. «В королевстве, где все тихо и ладно…» – напевал Антон. Он распахнул пальто, выпустил шарф наружу и глубоко вдыхал свежий морозный воздух. Вот оно, оказывается, как бывает, сделаешь добро другому, и самому хорошо, радостно, размышлял он. И погода что надо! Вытащить бы сейчас на улицу жену с сыном и погулять… А что? Идея! Еще и восьми нет. По такой красоте погулять одно удовольствие! Или сходить всей семьей в кино! А что? Здорово! Давно они всей семьей не гуляли.

– Люсенька! – закричал он прямо с порога. – Вечер такой замечательный! Идем гулять!

– Опять в пивбар заходил? – спросила жена, выходя из комнаты, где смотрела с сыном телевизор. Вовка тоже выглянул из двери.

– Глупышка, что я там не видал? Ну, проверь, пахнет от меня хоть чуть, а? – проговорил он, целуя Люсю в щеки.

– Холодный ты какой! – морщилась жена, но не вырывалась.

– Вовка, сынуля! – подхватил Маркин сына, который выскочил в коридор. – Хочешь с нами погулять?

– Мам, пойдем!

– Вы что, поздно уже!

– Восемь часов только. Собирайся! Вова, давай быстренько одевайся!

– Никуда я не пойду в такой мороз! Мне одеваться полчаса.

– Оденься потеплей, и все! Не в гости же идем… Может, в кино сходим. Там не раздеваются.

– Кино можно и дома посмотреть!

Вовка уже одевался. Люся, ворча, полезла в шкаф за теплой одеждой.

В кино они не пошли. Было так хорошо гулять по вечерним улицам. Маркин рассказывал, как он отделал начальника ЖКО. Люся смеялась и называла его болтуном, а сама с нежностью думала, что муж у нее хороший, хоть и выпивает иногда, но домой всегда торопится, переживает, если она сердится на него. Это она точно знает.

– Я тебе забыла сказать, – заговорила Люся. – Трепетов, напарник-то твой бывший, письмо прислал. Я его прочитала. Ты не обижайся… Знаешь, где он сейчас живет? В Тульской области. Женился. Он ведь к невесте и уехал отсюда!

– Ну, дает! – одобрительно воскликнул Маркин. – А говорил, что домой возвращается. К матери…

4

Утром Маркин сказал Егоркину:

– Ты все-таки подстригись! Я вчера слово давал на заседании!

– Я помню.

– Деньги-то есть?

– Есть.

Когда на участке появился мастер Набоков, Маркин снова завел с ним разговор об их рацпредложении. Мастер сердито ответил:

– Лучше смотрите, чтобы конвейер не стоял. А то я вам сделаю такое приспособление, обоим сразу! И больше ко мне с этим не подходите! Слушать не хочу!

– Тогда мы сами сделаем, – спокойно ответил Антон, повернулся и пошел.

– Я вам сделаю! Я сделаю! – крикнул вслед мастер.

Вчера ему некогда было вникать в предложение Маркина, закрутился. Да и боли в боку мешали сосредоточиться. Врач вечером успокоил его, выписал таблетки. И боль с утра потише стала, но всю планерку начальник цеха склонял их участок. Не укладывались в план со сборкой главных передач. Бегать приходилось по цехам, самому детали выбивать. А тут Маркин со своим предложением высунулся. Не до него было мастеру, не до него!

– Чего он кричит? – спросил Егоркин.

– Не хочет новый станок делать… Сами сделаем… А что? Давай попробуем! Два станка сделаем, а ночью придем в цех и заменим. Снимем старые и поставим новые!

– А зажимы где возьмем?

– Зажимы я в инструментальном закажу. У меня там приятель работает… А откидывающее устройство снимем со станка, на котором «рукав» собирают. Я видел в отделе механика. Потом сварщика попросим приварить в обеденный перерыв зажимы к станкам…

Так и порешили. Маркин понимал, что ему не поздоровится, если их новый станок не подойдет для сборки бортовых. Причем влетит ему одному, Егоркину как новичку простят. И все же Антон хотел довести дело до конца. Уж очень казалась ему привлекательной затея Егоркина. Не может быть, чтоб хуже стало. Не может быть!

В тот же день Антон сбегал к своему приятелю Пономареву в инструментальный цех. Пономарев пообещал сделать зажимы. И сделал через три дня. За это время Маркин с Егоркиным нашли в отделе механика два станка для сборки «рукава», разобрали их, вынули откидывающее устройство, а остальное отнесли назад.

Еще через два дня, когда все было готово, Маркин с Егоркиным в обеденный перерыв погрузили в тележку нужные им детали и покатили в отдел механика к сварщику.

– Что это они затеяли? Неделю уже копаются, – ни к кому в отдельности не обращаясь, спросил инструктор Субботин. Он неторопливо перемешивал костяшки домино на боку урны, вокруг которой расположились рабочие. Были тут и Володя с Царевым.

– Они новый станок для сборки бортовых придумали, – пояснил Володя – Хотят заменить на конвейере старые..

– Как это заменить? Кто им позволит?

– Они самовольно. Сегодня ночью хотят прийти и заменить. – Володя придвинул к себе семь костяшек. – Думают, завтра начальство увидит в работе станок и даст команду все заменить!

– Ну и чудаки! Начальство им скорее по шапке даст!

Вечером Егоркин получил письмо от Кольки Скворца, а ждал от Вали. В последнем письме она опять писала, что Петька пристает к ней. И вот Колькино письмо! Получив его, Ванек почему-то забеспокоился. Распечатал тут же в вестибюле. Прочитал первые строки, потом сложил письмо, спрятал его в карман и стал медленно подниматься по лестнице. Сердце у него сильно колотилось. Егоркину не верилось, что Валя стала гулять с Чеботаревым. Нет! Колька чего-то не понял! Ванек остановился на лестничной площадке и прочитал письмо до конца. Скворцов писал, что видел своими глазами, как Валя ночью каталась с Петькой на машине. Он сначала не верил, что она станет с ним гулять, и даже поспорил, но проиграл.

Егоркин, подавленный, вошел в свою комнату и прилег на кровать. Ему было одиноко и обидно, захотелось, чтобы кто-то пожалел его, приласкал. За стеной слышен магнитофон. Пела женщина. Голос ее и музыка были печальными, но слов не понять. Ванек еще больше загрустил. Неужели Вале было с ним так скучно, что она забыла его, едва он покинул Масловку? Неужели ничего светлого не осталось в ее памяти от их встреч? Почему он, Егоркин, все помнит до мельчайших подробностей: и как сидели они в молчании ночами на скамейке у ее крыльца, и как возвращались из Дмитриевки солнечным днем напрямик по полю, по цветущей ржи, и оба по пояс были в цветочной пыльце, и многое, многое другое. На душе у Егоркина становилось все тоскливей. Он оделся и вышел на улицу. Было уже темно. Возле входа в общежитие стояли две девушки. Они попросили вызвать из комнаты своего знакомого парня. Ванек хмуро скользнул по ним взглядом и молча прошел мимо, хотя раньше охотно откликался на такие просьбы.

Он медленно брел по улице, не зная и не думая о том, куда идет. Около кинотеатра остановился, рассеянно посмотрел афиши, потом направился к автобусной остановке, решив съездить к сестре. Но, дождавшись автобуса, передумал. У нее сейчас забот без него хватает. Колька Хомяков развелся с женой, и Варюнька готовилась к свадьбе. Ванек снова вернулся к кинотеатру и взял билет на последний сеанс. А после фильма поехал на завод.