Пуля уже в пути - Игорь Рябов

— Да Колька все балуется. Так на бедного медведя нагнал страху своей улыбкой, что тот и заорал не своим голосом да на противоположный берег помчался.

— А что, здесь и медведи водятся? — доверчиво поинтересовалась девчонка.

Я поскреб пятерней подбородок, уже покрывшийся колючей порослью.

— А хрен их знает! Наверное, водятся. А может быть, это снежный человек заблудился, спускаясь с гор за солью…

Нести два рюкзака сразу было тяжеловато. И когда мы наконец-то добрались до избушки на курьих ножках, с меня в три ручья лил пот, а дыхание стало похоже на кваканье старой простуженной лягушки. С облегчением скинув с себя котомки, я повалился прямо на них. Вытащив сигарету, с небывалым наслаждением закурил.

Оксанка присела рядом, по-турецки подогнув под себя ноги. И, чуть склонив набок голову, принялась внимательно меня разглядывать, словно впервые видела такого страшилу. Мне сразу же стало грустно под ее пристальным взглядом.

— Да! Старый я, старый! — с непонятным самому себе ожесточением произнес я и глубоко затянулся едким дымом, едва не закашлявшись.

— Нет, — небрежно отмахнулась Ксюха. — Я совсем о другом думаю.

— И о чем же, если не секрет?

— В том-то и дело, что секрет. — Она томно потянулась.

В эту минуту из хибарки донесся радостный вопль Новикова:

— Ура! Нашел!

Затем появился и он сам, прижимая к груди шесть небольших металлических банок. Свалил их к нашим ногам.

Я взял одну из банок и, повертев ее в руках, прочитал вслух написанное на бумажной этикетке по-английски:

— Говядина тушеная. Произведено в США.

Глаза у Оксанки запылали голодным блеском, и я немедленно вонзил нож в податливую жестянку.

— Один момент, сударыня. — Нож легко пробил тонкий металл, и я принялся срезать его вкруговую. — Сейчас закатим пир горой.

Новиков опять исчез в избушке, а вернувшись, протянул Ксюхе обшарпанную алюминиевую ложку.

— Единственную нашел, — как бы оправдываясь, сказал он и выставил на всеобщее обозрение три банки с пивом.

Пиво оказалось теплым, но я был рад и такому. Мучил не так голод, как жажда. Еще немного, и я был бы готов лакать мутную воду прямо из реки, наплевав на тифозные палочки и дизентерию. Да и девчонке не позавидуешь.

Я подтолкнул одну банку с пивом Ксюхе, жадно уплетавшей тушенку:

— Попей, всухомятку есть негоже. Изжога замучает.

Она благодарно хлопнула ресницами. Усмехнувшись, я вскрыл для себя банку с тушенкой и, отправляя в рот куски мяса прямо с ножа, добавил:

— Но если напьешься вдрызг, выброшу за борт посудины до полного отрезвления.

Ответом мне послужил чувствительный удар маленьким, но крепким кулачком по горбу.

Прикончив банку, я закурил и сказал:

— Сейчас пятиминутный перекур. Кому необходимо — кусты рядом, а затем на всех парусах отшвартовываемся.

И мы, как умудренные горьким опытом тараканы, разбежались в разные стороны.

Через пять минут мы с Новиковым покидали на дно катера свои немудреные пожитки и тронулись в путь вниз по течению. Николай, как единственный среди нас, по его словам, умеющий управляться с подобной техникой, уселся за штурвал. Я пристроился на корме, на всякий случай поглядывая назад, хотя погони пока не ожидалось. А Оксанка примостилась рядышком.

Все шло слишком уж гладко, и это вызывало у меня смутную тревогу. Я не считал себя гениальным полководцем и только стечением обстоятельств объяснял наш временный успех. К тому же, как подсказывало мне обострившееся чутье, основные события еще впереди. Неизвестно, что нас ждет хотя бы вон за тем поворотом.

Но время бежало, а вокруг ничего не менялось, за исключением окружающих пейзажей. Хотя и они были однообразны, как стрижка у новобранцев. Только однажды мы проскочили на полном ходу мимо какой-то деревушки, раскидавшей свои покосившиеся домишки на левом берегу. Да и тех оказалось всего полтора десятка. А дальше опять леса и леса.

Ксюшка опустила правую руку в воду и с интересом наблюдала, как вокруг нее вспениваются миниатюрные буруны. Ее волосы буйно развевались на встречном ветру, и от этого она стала похожа на милую ведьмочку, летящую в своей ступе навстречу звездам. Невольно я залюбовался девчонкой и поймал себя на мысли, что вряд ли видел в своей безалаберной жизни что-то более очаровательное. До одури захотелось поймать ее лицо в свои ладони и крепко поцеловать в рубиновые губы.

Грустно вздохнув и обозвав себя старым дураком, я выдернул обойму из автомата и принялся набивать в нее недостающие патроны. Потом проверил остальные, не забыв и автомат Новикова, который он положил рядом с рюкзаками.

Равномерное скольжение по волнам клонило ко сну. В животе сыто урчало. Часа через два после нашего старта я стал клевать носом. В какой-то миг мне показалось, что урчание стало несколько громче, словно ненароком проглотил за обедом вертолетный движок. Я нехотя разлепил налившиеся свинцовой тяжестью веки и, зачерпнув в пригоршню воды, плеснул ее себе в небритую морду. Стало немного легче, но слуховые галлюцинации не исчезли. Наоборот, звук многократно усилился, и стоило нам миновать очередной крутой поворот, как на наш катер спикировал вертолет, летевший нам навстречу.

Произошло это неожиданно, и непонятно, откуда он здесь взялся. Невольно все мы пригнулись, будто опасались, что он сможет обрубить наши головы своими лопастями.

Вертолет, взмыв вверх и заложив крутой вираж, развернулся, на пару секунд зависнув в воздухе. А затем стремглав бросился вслед за нами. И хотя скорость у катера была совсем не хилой, состязаться с винтокрылой машиной он не мог.

Облетев нас по кругу, словно примериваясь, вертолет пристроился сзади. Слегка развернувшись к нам боком, он на минуту замер, и из его чрева высунулся мафик, полоснув по нам длинной автоматной очередью. Пули прошли совсем рядом с левым бортом, словно косяк серебристых рыбок, вздымая маленькие фонтанчики.

— Колек, жми на всю катушку! — проорал я во все горло, стараясь перекричать гул двух моторов, хотя прекрасно понимал, что шансов у нас нет.

Да и он вряд ли меня услышал. А удирать и сам догадался.

— А ну пригнись. — Я согнул чуть ли не пополам совсем обалдевшую от происходящего Ксюшку. — А то сделают из тебя дуршлаг.

Вертолет опять ринулся нам вдогонку, и я, не мешкая, передернул затвор. Упершись одним коленом в днище, а на другое поставив левый локоть, я выпустил две короткие очереди, стараясь попасть в преследователей. Естественно, у меня ни черта не получилось. Слишком велика была скорость обеих машин. К тому же катер подбрасывало на волнах, и точно прицелиться было трудно. Да и летучая махина виляла из стороны в сторону, заходя то с одного, то с другого борта. Правда, и с вертолета попасть в нас было не легче.

Они опять промелькнули у нас над головами на бреющем полете, вспенив вокруг бурные волны. Наш катрр затрясло, словно мы с налету проскочили по песчаной отмели.

Я шустро развернулся на сто восемьдесят градусов и послал им вслед длинную очередь. Когда автомат кашлянул в последний раз, резко отщелкнул пустую обойму. С металлическим лязгом она шлепнулась на днище, отскочив почти в руки к Оксанке.

Она сидела вся белая и взъерошенная, словно воробей после неистовой драки. Губы упрямо сжались в узкие бескровные полоски, а глаза, казалось, заняли все лицо. И только волосы по-прежнему беззаботно трепыхались на ветру.

— Заряжай, Ксюха, мать их за ногу! — прокричал я. — А то скоро мне из пальца придется стрелять. Только сомневаюсь, что из этого будет хоть какой-то толк.

Девчонка торопливо принялась расстегивать рюкзак непослушными пальцами. А я опять развернулся лицом к вертолету, снова оказавшемуся позади нас.

На этот раз они не стали поворачиваться к нам боком, а несколько изменили тактику. Слегка сбавив скорость, просто преследовали, не отставая ни на дюйм. С обеих сторон высунулись мафики, пристегнутые к машине широкими ремнями, охватившими их за талию, и принялись ретиво поливать нас из двух стволов. Огонь был частым, но не прицельным.

Я воткнул в автомат запасную обойму и выплюнул в преследователей порцию горяченьких гостинцев. Тут же радостно отметив, что попасть в них все-таки можно. Несколько пуль ударили в посадочную стойку, высекая сноп искр.

Правда, не замедлил получить ответные подарки. Одна из пуль чиркнула по самой корме, содрав свежую краску. Опустошив обойму, я отбросил в сторону заглохший автомат.

— Давай другой! — коротко прокричал я за спину, и Оксанка послушно протянула мне автомат Новикова. — Может быть, этот билет окажется выигрышным.

Наши противники, тоже перезарядив оружие, опять открыли стрельбу. Теперь их пули ложились более кучно в опасной близости от катера.

Я в ответ выстрелил наугад, почти не целясь, и с удивлением увидел, как один из бойцов криминального фронта вывалился из кабины и безжизненно повис на ремне, раскачиваемый ветром. Но второй продолжал увлеченно палить, словно гибель напарника его не касалась. Одна из пуль свистнула рядом с моим ухом, обдав горячей волной.