Подозрительные предметы - Святослав Иванов

Действительно, бык, размышляла Тина. Провинциальный, хамоватый. За задницу горазд ухватить – впрочем, в каком-то смысле это и есть его работа. Все его друзья – такие же глыбы, как он, их разговоры тяжело слушать: камень с камнем говорит. Всё-таки неправильно, когда у мужчины на стене вместо каких-нибудь голых тёлок висит плакат со Шварценеггером.

А всё-таки – сила. Сила и способность ударить – даже нет, не ударить, а одним своим видом дать понять, что лучше не связываться. Этого, пожалуй, и не хватает всем этим щуплым Ромео, которые меня окружают. Эх, Женя, тебе бы мозги! Хотя бы как у меня…

It’s a beautiful life, o-o-o-ohIt’s a beautiful life, o-o-o-ohIt’s a beautiful

– Алло.

– Кристина Эдуардовна?

– Да, это я. Говорите быстрее, я сейчас бегу.

– Это вас беспокоит ООО «Колизей-сервис». Вы у нас заказали пылесос.

– Какой пылесос, я ничего не заказывала.

– Ну как же. Заказ номер триста семьдесят четыре девятьсот восемьдесят шесть на сумму три тысячи девятьсот девяносто десять рублей. Беспроводной полноприводный пылесос Паркинсон Ща-тридцать.

– Что за бред? Какой пылесос, вы в своём уме?

– Конечно. Всё хорошо. Замечательный пылесос. Сделано в Германской Демократической Республике. Мы вам скидку сделали – и телескоп в подарок. Находка для вуайериста!

– Это какой-то розыгрыш? Передайте заказчику, что не очень смешно.

– Конечно, не смешно. Это не розыгрыш, а реальная жизнь.

– Актёрские данные у вас не очень. Раскалываетесь быстро.

– Твоё время колоться, милая. Что на тебе сейчас надето?

– Урод!

Она скинула звонок. Подошёл Женя:

– Какие-то проблемы, Тиночка?

– Нет-нет, всё в порядке, как раз программа подходит к концу, – и заулыбалась, что было сил.

В метро Тина порылась в айфоне: да, вчера вечером звонили с того же номера. Хотя голос был вроде бы не тот.

Сохранила контакт в телефонной книжке как «Не брать трубку 34». С некоторых пор она взяла за привычку так обозначать номера неудачных знакомств, чтобы сэкономить время и нервы, расходуемые на то, чтобы давать им отпор. На втором или третьем номере она решила, что нужно всё-таки отдать должное индивидуальностям каждого звонящего и стала их нумеровать. Чуть позже она решила добавить в процесс функциональности: скучноватые парни с парой недостатков и некоторыми достоинствами получали нечётные номера: в минуту душевной смуты им можно и ответить, а совсем уж в крайнем случае – может быть, даже позвонить самой. Нечётные дошли до цифры 9. Чётные номера доставались ублюдкам, с которыми совсем уж нельзя было связываться.

Тина пришла на курсы испанского языка с небольшим опозданием. Села на заднюю парту и замерла, вспомнив, что уже в четвёртый раз подряд не принесла домашнего задания. Услышав сладкую испанскую речь, Тина вдруг вспомнила, что ей снилось этой ночью. Сон был, как она и почувствовала утром, просто прекрасный.

Она сидела с Виктором на его чудесном балконе в квартале Барселонета – в обычном, даже тесноватом жилом доме на самом берегу моря. Отсюда и к горизонту по водной глади были разбросаны суда разного калибра, но Тина, всматриваясь вдаль, не чувствовала ни портовой суеты, ни туристического бума, творившегося в какой-то сотне метров от неё, на общественном пляже Барселоны.

Была только она и он, страстный, фактурный испанец с недельной щетиной. Она искренне восхищалась им: за душою – ни копейки, работал он на какой-то автомойке да учился в университете по непроизносимой специальности. Но – испанец: болтливый, загорелый, мог рассмешить её даже на своём ломаном, дикарском английском.

Во сне не было никакого секса: в реальности его было столько, что на сон не хватило. Они просто сидели на балконе и посматривали друг на друга, подливая в стаканы раздешёвую сангрию «Дон Симон». Солнце светило так ярко, что Тина жмурилась и жмурилась – до того зажмурилась, что проснулась, обо всём позабыв. Её память поступила милосердно, присыпав этот сон временным забвением – иначе Тина бы мучилась воспоминаниями о Барселоне весь день, а так вспомнила только вечером.

Мне снятся такие сны, что лучше бы я не просыпалась. По крайней мере, в этом городе. Разве ЭТО – жизнь?

Участие в занятии не задалось. Тина ушла минут за десять до конца, что-то невнятно пробормотав в адрес испанки. Медленно зашагала по коридору, не желая снова выходить на мороз.

It’s a beautiful life, o-o-o-ohIt’s a beautiful life, o-o-o-oh

Самый часто звонящий номер – любимый и ненавистный «Не брать трубку 1». А вот и не буду подходить. Не буду.

It’s a beautiful life, o-o-o-ohI just wanna be here beside you

Ладно, подойду. Из короткого телефонного разговора выяснилось, что он уже знал, где она – у кого-то из подруг выведал. Приехал на машине.

– Я тебя просто подвезти захотел. Время свободное после работы, а на улице метель, температура упала. Подумал, как ты там домой добираться будешь.

– А это что?

– Ну, по дороге купил. Захотел тебе приятное сделать.

– Что-то ты раньше не был таким заботливым.

– Я изменился. Стал таким, каким ты бы хотела меня видеть.

– Ладно, поехали. Жарко у тебя тут.

– Сейчас печку послабее сделаю.

Пришло СМС с незнакомого номера. «Когда снова увидимся? Владимир». Тина не сразу сообразила, что писал вчерашний похабный дядька, с которым она познакомилась в интернете. Сохранила контакт: «Не брать трубку 36». Подумала и исправила на «Не брать трубку 11».

Машина остановилась в пробке. Они молчали, было неловко. Тина поймала на себе его упорный, загадочный взгляд.

– Может, включишь музыку? А то как-то скучно.

– Тебе же не нравится музыка, которую я слушаю. Не хочу тебе досаждать.

– Ну включи радио. Какое-нибудь, любое.

– А радио мне не нравится. К тому же, я хотел с тобой поговорить.

– О чём мне с тобой разговаривать, скажи пожалуйста? Ты что, не видишь, что мы с тобой начинаем о чём-то спорить, даже толком не поздоровавшись. Я всегда твоё внимание на это обращала, мы не можем быть вместе. Мы могли бы стать хорошими друзьями, если бы ты тоже это понял.

– Тина, но я люблю тебя. Ты мне вроде бы тоже об этом говорила. Не может же это всё пройти за какие-то две недели в Испании.

– А вот и может. Что ты вообще знаешь о любви?

Тина уткнулась носом в окно.

– Включи радио, я тебя умоляю.

– Не буду. Мне и в тишине комфортно.

– Слушай, хочешь, я на метро доеду?

– Ты же не любишь метро! Всё время жалуешься, что там тесно, жарко…

– А теперь, может быть, люблю! Ты обо мне вообще ничего не знаешь!

Тут он, слава богу, не стал отвечать, включил радио. Доехали до дома без происшествий. У подъезда он выключил зажигание и заговорил:

– Я думаю, я всё-таки что-то о тебе знаю. Николаева Кристина Эдуардовна, тысяча девятьсот девяносто третьего года рождения, по гороскопу Близнецы, цвет волос светло-русый, цвет глаз серо-зелёный. Рост – метр шестьдесят девять. Очаровательно смеётся, любит белое вино и творчество певицы Мадонны. Очень бойкая в общении и в постели.

Его голос приобрёл ту тягучесть и монотонность, с которой он говорил в те моменты, в которые хотел подчеркнуть значимость каждого слова. Тина закрыла ему рот рукой, не могла это больше слушать.

– Не нужно больше. Я тебя люблю. Я ещё подумаю.

Казалось бы, чудный обычай: сжигать мосты. Но слёзы – плохое горючее.

Греческий салат.

Помидоры.

Болгарский перец.

Огурцы.

Лук.

Брынза.

Чёрные маслины без косточек.

Подсолнечное масло.

Соль.

Перец.

Нарезала как попало, самой большой ложкой перемешала в миске и этой же ложкой принялась есть. К чёрту диеты! Зачем вообще это всё? Не такая я и красивая, чтобы на меня все бросались, будь я хоть как спичка тонкая. Этот всё равно меня любит, хоть я заплыву. А этот не любит. А тот не приедет ни в какую Москву. Ну почему я родилась в России?

Всхлипывая, Тина налила себе ещё вина и подъехала по ламинату на кресле с колёсиками к клетке с птицей. Антон подарил ей эту птицу несколько месяцев назад, просто так, а она и не удосужилась спросить, что это за порода. Вернее, спросила, но забыла. Не то дрозд, не то дронт какой-то.

– Ну что, птица? Одни мы с тобой. Только ты знаешь, что значить быть такой одинокой, как я. Вернее, ты конечно немного другое знаешь: просто сидишь одна в клетке с прекрасным видом из окна и думаешь себе, что есть где-то твои друзья-дронты, соплеменники, что-то в этом духе. А я круглые сутки среди этих соплеменников верчусь – и нихуя! Никто меня не любит, а если любит – то с этим человеком быть ну никак нельзя. Плохо физически, понимаешь? Понимаешь, скотина ты этакая?

It’s a beautiful life, o-o-o-ohIt’s a beautiful life, o-o-o-oh

– Ну что тебе нужно опять?