Безымянный. Антимаг-1 - Владимир Подорога

реки, водопады. А потом бах, и ровная как стол степь. Ни холма, ни деревца, только трава зелёным ковром, местами выше человеческого роста.

Зверьё там странное, у нас такого нет. Какие-то трёхрогие лошади, без хвостов и с длиннющими ногами. Зверьки размером с кошку, только все в чешуе. Двухметровые хищные ящеры, те ёще твари, им порвать человека, что мне курицу разделать. Жуки по полметра в длину, птицы размером с меня, всяких чудес хватало. Наши лупоглазы чуть с ума не посходили, бегали по равнине как ошпаренные, пену со рта от счастья пускали.

Но самое большое чудо – это стада мороготов. Так их кто-то из лупоглазиков назвал. Мол, такие животные и у нас были, только вымерли давно. Ну, у нас-то вымерли, а там их тьма тьмущая.

Взрослый самец-морогот вырастает до трёх метров в холке, метров пять в длину и больше десяти тонн весом. Страшная махина. Всё тело в костяных пластинах и шипах, только на брюхе толстая кожа. Но брюхо возле самой земли, да и кожа такая толстая, что копьём не пробить. Два шипа метровой длины растут из загривка и торчат над головой как рога. Самки раза в три поменьше будут, да и брони на них почти нет, зато гораздо резвее и злобней самцов.

Стада этих тварей бродят по всей равнине, жрут траву и топчут всё на своём пути. Один раз мы почти полдня шли мимо такого стада. Сколько там голов было, не знаю, я до столько считать не умею.

Шёл четвёртый день нашего похода по равнине, когда мы встретили первых туземцев. Трое всадников на самках мороготов. Мы попытались завязать с ними контакт, но они держались на приличном расстоянии и отъезжали дальше, как только кто-то из нас приближался к ним. Лошадей у нас не было, так что догнать мы их не могли. Всадники сопровождали нашу армию целый день, а потом ускакали прочь.

На шестой день мы вышли к покинутой стоянке большого лагеря. Следопыты облазили его вдоль и поперёк, разведчики прочесали всю местность на несколько миль вокруг. Никого. По размерам лагеря, следам и количеству мест для шатров выходило, что там было тысячи две-три людей и около тысячи мороготов. Туземцы использовали их как домашних животных.

Мы пошли дальше. Разведчики докладывали о небольших группах дикарей, до десяти человек, которые на своих тварях постоянно крутились вокруг нас.

Поход по равнине продолжался ещё дюжину дней. Мы прошли мимо двух покинутых стоянок, одна из них была совсем большой, тысяч на десять человек. До побережья оставалось четыреста миль неразведанной территории. На картах это было сплошное белое пятно.

На семнадцатый день пути по степи на нас напали. Разведчики прибежали ночью и доложили, что на север от нас, милях в десяти, расположилась огромная орда туземцев. Сколько – неизвестно. Викос поднял всех на ноги, и мы начали строить защитный периметр вокруг лагеря.

За шесть часов мы успели выкопать сплошной ров с милю в диаметре, глубиной три метра и шириной в четыре. За рвом возвели насыпь из выкопанной земли. Мы продолжали углублять траншею, когда почувствовали дрожь земли. Горнисты протрубили сбор, солдаты вылезли из рва, побросали лопаты и надели доспехи. Невыспавшиеся, уставшие, мы выстроили порядки вдоль насыпи и стали ждать.

Дрожь земли нарастала, вскоре послышался монотонный гул. На горизонте, вместе с первыми лучами восходящего солнца, показалась орда туземцев. Около тридцати тысяч всадников на самках мороготов и почти столько же самцов, бежавших впереди орды. Всадники были вооружены пиками, до четырёх метров в длину, и метательными копьями. Их копья были легче и длиннее наших пилумов. Метали их с помощью специальной палки с выемкой на конце. Дикари могли поражать цель такими копьями метров за семьдесят.

Лавина огромных туш приближалась. Впереди бежали самцы без всадников на спинах. Тяжёлая пехота стояла вдоль насыпи, держа наготове щиты и копья, сзади натянули луки лёгкие манипулы. Прозвучал сигнал, над нашими головами поднялась туча стрел и упала на врага. В ответ они метнули свои копья. Мы подняли щиты, и дождь из дерева и железа забарабанил по ним.

Наши стрелы были для самцов-мороготов, что слону дробинка, зато всадникам и самкам пришлось несладко. Несколько сотен легко одетых дикарей послетали со своих сёдел. Раненные самки пришли в ярость и начали крушить всё вокруг. Услышав крики самок, самцы взревели от ярости. Первые десятитонные туши обрушились на ров и упали вниз, другие по их спинам, раздирая животы об шипы своих же сородичей, полезли на вал.

Мы начали бить их копьями, но толстая костяная пластина на лбу надёжно защищала их головы, глаза располагались по бокам черепа, попасть в них было очень трудно. Единственный действенный метод был сбрасывать их с вала назад. По пять, по шесть человек, мы упирались щитами в их туши и сталкивали их вниз.

Разъярённые мороготы мотали головами, круша своими передними шипами нашу броню как скорлупу. Закованные в сталь тела пёрышками взлетали в воздух. Стоял такой рёв, что аж уши позакладывало. Десятка три самцов прорвали нашу переднюю линию в нескольких местах и перебрались через вал.

Получив пространство для разбега, они начали давить людей, носясь по лагерю как катки. Солдаты били их копьями, стараясь попасть в глаза и промежутки между костяными пластинами. Я видел как трибун нашей когорты, Страж Ринал, пробил голову твари одним ударом копья в глаз и прикончил её.

Дикари продолжали забрасывать нас копьями, наши лучники тоже не сидели без дела, воздух то и дело рассекали их залпы. Перед земляным валом образовался второй – из туш мороготов.

Атаковать дальше стало невозможно и они отступили. Загудели рога, орда развернулась и начала уходить, самцы послушно развернулись и потрусили следом. Только некоторые из них продолжали в ярости бросаться на нас. Лучники выбежали на вал и стреляли дикарям вдогонку. Прорвавшихся внутрь тварей наконец-то добили.

Мы перевели дух и подсчитали потери. Тяжелой пехоты погибло около двух тысяч, легкие манипулы недосчитались около полутора тысяч. В тот день погиб мой отец, морогот насадил его на передний шип как бабочку, не помогла и броня.

Всадники так и не добрались до нашего вала, но стрелы собрали хороший урожай среди них, да и собственные обезумевшие зверюги подавили многих из них. Около трёх тысяч дикарей в кожаных юбках остались лежать на поле, компанию им составили две тысячи мороготов. До самого вечера мы добивали их, даже искалеченные и умирающие самцы представляли серьёзную угрозу.

Мы взяли в плен несколько раненных туземцев, оставшихся на поле боя. Правда, толку от них не было никакого. Их кваканье не мог понять никто, даже лупоглазые.

На следующий день к