Нечеловеческий фактор - Станислав Борисович Малозёмов

командировку? — улыбнулся таксист.

Коля достал из портфеля билет, перебросил его в нагрудный карман отцовского пиджака.

— Я сам москвич. После института распределили в Алма-Ату. Это в КазССР, если не знаете. Лечу вот с праздника. К друзьям специально приезжал. Мы каждый год вместе встречаем Новый у одного друга. Хата большая и живёт один.

— Ни хрена так, — водитель окинул Николая странным взглядом. — Тебя после института первым секретарём ЦК распределили? Билет рублей пятьдесят стоит, да?

— Пятьдесят шесть, — Коля перебрал в портфеле бумаги. Завтра надо будет дописать доклад на форум республиканских производителей. Увидел там тонкую коробку. Достал. Это мама угостила сына конфетами «Грильяж в шоколаде». Любимые его конфеты с детства. — Я на все дни рожденья родителей и ребят своих летаю, на восьмое марта, на свой день, когда родился. Короче — раз пятнадцать за год выходит.

— И где ж ты пашешь? Кто может так часто не по делу платить за тебя Аэрофлоту?

— Летаю на свои. Николай засмеялся, — Я зам. директора крупного завода, доктор наук скоро буду, профессором в политехе Алма-Атинском. Лекции там читаю по химии.

Таксист повернул направо и впереди очень близко нарисовалось длинное здание, над которым синим перламутром сияли буквы из стеклянных трубок, заполненных неоном: «Аэропорт Домодедово»

— И сколько получаешь? Извини, конечно, — ещё раз внимательно изучил внешность Коли таксист. — Тебе вроде ещё и тридцати нет.

— Ну, где-то около семисот рублей как начальник. Плюс надбавка за учёную степень, плюс премия каждый квартал, ну, ещё за лекции в институте платят. — Журавлёв Николай почувствовал, что хвастается. Хотя говорил без эмоций. Как о неважном кинофильме. — В общем, выходит слегка за тысячу триста.

— Таксист выключил счётчик, остановился точно напротив входа в порт и спросил.

— Сколько настучало видел?

— Нет, не смотрел я. — Коля сунул пятерню в карман пиджака. Туда переложил все деньги.

— Тогда с тебя четвертак, Рокфеллер. — Заржал водитель.

— Да я постоянно так езжу. Восемь рублей всегда на счётчике. И тридцать пять копеек, — Коля удивился и стал смотреть на таксиста с огромным вопросительным знаком во взгляде.

Четвертак, я сказал! — водила ухмыльнулся. — Я за такие деньги, какая у тебя получка, сдохну тут вот, за рулём, не отходя от педали газа. Не буду соображать где лево, где право, и заработаю инфаркт от перенапряга сил. А ты вон цветущий хоть и с похмелья, лощёный, молодой, кирпичи явно не таскаешь и баранку сутками не крутишь.

— Десять, — сказал Журавлёв и отвернулся.

— Я сейчас вон того «мусорка» позову и скажу, что ты пытался у меня выручку отобрать дневную. А успеешь убежать, поймаем в аэропорту. Тебе ведь улететь надо. Ради экономии четвертака ты ж не побежишь в тёмные дворы назад?

— Да не обеднею, — Николай кинул таксисту на колени двадцать пять рублей. — А тебе они поперёк горла встанут. Потому как нечестные денежки.

Он хлопнул дверцей «волги», вошел в зал и услышал голос девушки-информатора.

«Закончилась регистрация билетов на рейс триста семь по маршруту Москва — Семипалатинск — Алма- Ата. Опоздавшие должны пройти регистрацию за пять минут. Или билет аннулируется».

Журавлёв, проклиная таксиста, который его задержал, успел доскакать до стойки и зарегистрироваться. Через полчаса он уже летел в кресле номер тридцать шесть в Семипалатинск. Ступни внутри ботинок стучались то пальцами об твёрдый носок, то пяткой об похожий на железо задник.

— Ничего, — Николай снял ботинки и поставил рядом. — Меньше надо пить. В Алма-Ате совсем брошу. А то и грядущий чин профессора будет мне великоват как эти ботинки.

Почти до самого Семипалатинска он спал крепко, тяжелым похмельным сном и видел какие-то жуткие сновидения. Страшные. Будто кто-то отрубает ему голову, но никак не может отрубить. Кровь вокруг, куски мяса и костей от головы. Кошмар. Наконец голова разлетелась на части и кто-то выплеснул ведро крови Николаю в лицо, которого уже не должно было существовать.

Журавлёв вскрикнул и проснулся.

— Вам плохо? — Спросила соседка, женщина лет пятидесяти. Учительница по взгляду и осанке.

— Пока не знаю, — ответил Коля. — Посмотрим.

И стал глядеть в иллюминатор, за которым как в телевизоре, не выключенном на ночь, летела вровень с самолётом унылая серая рябь, заслоняющая собой и облака, и планету.

Глава шестая

В декабре Лёха не ночевал дома шесть раз. Ну, в ноябре тоже примерно так же. А начались походы мужа налево с ночёвками и загулами на пару дней примерно полгода назад, через пару месяцев после свадьбы. Начальник отдела института «КазГосгорпроект» Алексей Иванов женился на изящной стюардессе Алма-Атинского подразделения Аэрофлота Галине Сёминой.

Галкина подружка Люда Ерофеева сразу же научила её как отследить неверного мужа непосредственно в мерзком процессе измен и точно знать к кому он от неё бегает.

— Как отловить неверного, замужняя женщина должна знать с первого дня после ЗАГСа так же как имя мамы и папы. Потому, что поголовно все мужики изменяют любым женам всегда и всюду. Любым! Даже королевам и народным артисткам СССР, — пояснила она с поднятым вверх указательным пальцем.

Но Галка как-то ухитрилась незаметно для себя прожить с Ивановым аж полгода. Двадцать восьмого декабря рано утром, пока муж спал, с чистой совестью и по справедливому поводу быстро обшарила все карманы четырёх его костюмов, чего никогда не делала до Людкиного инструктажа. Подружка к тридцати трём годам замуж выходила пять раз и столько же разводилась, имея полную доказательную базу на изменщиков, которых мастерски застукивала прямо на очередном адюльтере.

Больше в ЗАГС она не ходила, хотя её туда многие звали. И неоднократно звали. Хороша собой Людка, подружка Гали со школьных времён. Потому не впрягалась больше в узы Гименея, что из личного опыта вывела чёткую и своеобразную формулу любви:

«Все без исключения мужики женятся для того, чтобы бегать по бабам. Не «гуляют» только полные идиоты и импотенты, которым в семье тоже делать нечего. Не ходят налево только холостяки, они интенсивно ищут себе подходящую женщину, перебирая их десятками, чтобы найти, жениться и начинать ходить по бабам»

Галка Сёмина формулу изучила и с ней согласилась. Хотя давно уже, через каких-то пару месяцев после свадьбы она сама без посторонних приказов и советов глупо спрашивала мужа за ужином или в постели, нет ли у него любовницы. Почему начала интересоваться, даже себе объяснить не могла. Просто чувствовала: не так что-то. Вот не так и всё! Потому не вовремя, интуитивно и спонтанно вырывался этот вопрос. Ещё задолго до его ночёвок не дома и до Людкиного правильного совета, как разоблачить и изгнать неверного мужа. Муж поначалу