Рейтинговые книги
Читем онлайн Марк Аврелий - Франсуа Фонтен

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 84

Император, не мучившийся потом от гнева, страха или переутомления, в Риме действительно был чрезвычайной редкостью. Антонин застал на редкость мягкий исторический климат, так сказать, средиземноморское бабье лето середины II века. Этот крупный землевладелец, строивший храмы богине Кибеле, был создан, чтобы собирать урожаи поздних культур. Словом, после того как Траян вновь инвентаризировал Империю, ею можно было управлять двумя способами. Сам Траян правил активно — лично вел легионы и саперные команды на край света; вслед за ним Адриан двадцать лет хлопотал на самой большой строительной площадке, виданной в истории. Другой способ — спокойный, и Антонин затормозил так резко, что систему могло бы и занести. Но тут проявилась глубинная природа Империи: это была превосходная административная машина. Если ее хорошо завести, она могла несколько десятилетий функционировать автономно, разве что ее могли сломать внешние воздействия: военный переворот или сумасброд на Палатине.

Конечно, такие несчастные случаи прямо или косвенно были связаны с чрезмерным либерализмом и слишком большой свободой действий, допускавшейся для правителей. Однако опыт, начатый Антонином и доведенный до крайности Марком Аврелием, имел свою логику и был, по крайней мере с виду, подлинным завершением режима, установленного Августом, а также образцом для «просвещенных монархий» и «добродетельных республик» нашего века Просвещения. Для этого было довольно беспрерывного функционирования системы кооптации власти элитой, эмпирически установленной Основателем. Потом ее полвека извращала его же собственная династия, а затем Нервой и Траяном она была восстановлена в почти конституционной форме. Плиний в «Панегирике Траяну» прекрасно говорил об этом — может быть, даже слишком хорошо.

Марк и Фаустина на Палатине

30 ноября 147 года Фаустина родила на свет девочку, получившую имя Домиции Фаустины. На следующий день, 1 декабря, сенат по просьбе Антонина дал Марку Аврелию проконсульский империй. Теперь у него была равная с императором власть над войском и провинциями, и tribunicia potestas — исключительные полномочия, изобретенные Августом, чтобы пожизненно, хотя с ежегодным подтверждением, получить священную власть народных трибунов. Насколько важен был юридический трюк Основателя, станет понятно, если учесть, что он тем самым становился неприкосновенен: действующего трибуна никто, даже сенат, не мог ни наказать, ни сместить. Эта же фикция давала ему право созывать сенат, блокировать его решения, а также решения любого должностного лица[26]. В то же время сохранялись и прежние трибуны, но с меньшими полномочиями. Нет лучшего примера конституционной уловки, при помощи которой совершился переход от Республики к Империи: ведь она и полтора века спустя все еще управлялась от имени римского сената и народа.

Теперь Марк стал коллегой Антонина, соправителем императора, но не носил неделимого титула верховного понтифика и не был Августом. Поэтому мы с удивлением видим, что в тот же самый день Фаустина получила от сената титул Августы. Быть может, Антонин хотел передать ей титул покойной матери, которая по смерти была объявлена Божественной? На Палатине образовалась протокольная вакансия, которую следует заполнить? Может быть, отец, потерявший двух сыновей и дочь, перенес всю свою любовь на последнего ребенка, и его сожительнице, гречанке Лисистрате, приходилось с этим считаться? Говорили, что эта беспримерная милость поощряла гордыню, властность и независимость Фаустины в ущерб ее мужу. Но хотя эти психологические заключения опираются на древнюю и прочную традицию, они не согласуются с посмертной хвалой, которую Марк Аврелий воздал матери своих детей: «И что жена моя — сама податливость, и сколько тепла, неприхотливости» (I, 17). Прежде чем говорить о лицемерии, слепоте или по крайней мере вежливой неправде, следовало бы во всех подробностях изучить, как жила эта чета, посмотреть на их плодовитость, вынужденные разлуки, вместе перенесенные испытания, проблемы со здоровьем. Сразу же скажем, что вопрос, был ли искренен на этот счет муж и верна ли была ему жена, так и не удастся решить.

Молодая семья поселилась в императорской резиденции, так называемом Доме Тиберия, на северной стороне Палатина, над Форумом и Священной дорогой. Этот дворец был, конечно, представительнее, чем нарочито скромный дом Августа и Ливии, но не столь пышен, как дворец Домициана, закрывавший с восточной стороны овраг, в котором стоял Большой цирк (теперь он служил для официальных церемоний). У каждого императора был свой стиль, выражающий его амбиции и фантазии. Веспасиан и его сыновья, происходившие из италийских мещан, любили пустить пыль в глаза римским жителям. Они снесли Золотой дом Нерона с парком развлечений и огромным причудливым театром, выстроенным по замыслу эксцентричного режиссера, и на его месте возвели массивный нерушимый Колизей (названный в память колоссальной статуи прежнего хозяина, стоявшей там). Сменивший их Траян почти не появлялся на Палатине — он всю жизнь провел в походных шатрах. Благодаря Траяну в Риме появился большой и полезный кирпичный рынок. Для него гениальный архитектор Аполлодор Дамасский построил самый величественный из Форумов, где от императора осталась великолепная мраморная спираль в память его дакских походов. Нет доказательств и тому, что на Палатине долго задерживался испанец Адриан, плененный Грецией. Рим, как и все города Империи, украсился плодами его дерзких архитектурных замыслов: куполом Пантеона, твердыней замка Святого Ангела, — но чтобы полюбоваться столицей его космополитической мечты, надо поехать в Тиволи.

Трудно не остановиться в мечтах о великолепной вилле Адриана, которой ее строитель почти не успел насладиться, а жили ли в ней вообще его преемники, неизвестно. Там все противоположно обстановке комфортабельной простоты, к которой привыкли Антонины. Даже в суровом Доме Тиберия, с его мрачными воспоминаниями и старым этикетом, им было неуютно. В придворной обстановке Рима были свои неизбежные ритуалы: ежедневные утренние аудиенции чиновников и клиентов семьи, приемы послов, выходы в амфитеатр и на скачки. Весь Палатинский холм был застроен дворцовыми службами — это при том, что администрация главным образом находилась в префектуре претория на Виминале. Поскольку из Ланувия или Лория, где чиновничества было меньше, а официальных обязанностей совсем мало, управлять Империей можно было не хуже, Антонин и перенес туда свои пенаты. Империя стала практически двуглавой; молодой соправитель императора разлучался с ним только затем, чтобы отправиться в Рим председательствовать на заседании сената и присутствовать на торжественных церемониях.

Душа в мраморе

Скульптура подтверждает донесенные литературой свидетельства о душевном облике Марка Аврелия — так же, как и Антонина. Нет ничего удивительного, что самые лучшие места его философского наследия ассоциировали с бородатым всадником на Капитолии. Здесь внешний облик так соответствует внутренней жизни, что можно даже подумать, будто художник сделал это нарочно. Но и другие парадные изображения императора — медали, барельефы — говорят нам то же, если учесть, что им трудно выразить больше, рефлектировать над нюансами и противоречиями.

К счастью, у нас есть и изображения молодого Марка. Лицо безбородого мальчика на них парадоксальным образом больше говорит о человеке, который, став взрослым, словно спрятался за принятыми атрибутами. На сохранившемся бюсте мы видим юношу лет шестнадцати-семнадцати с треугольным лицом, высоко поднятыми бровями над большими неглубоко посаженными глазами. Нос острый и довольно длинный, волосы густые, курчавые. Все вместе производит впечатление ума и сосредоточенности, несомненно, восходящее к модели, поскольку портрет, совершенно очевидно, сделан с натуры.

Если держать в уме эту чистую схему внешности, в последующих портретах, на которых лицо скрывается все более пышной с годами растительностью, легче разглядеть, как черты становятся резче и некрасивее. Глаза начинают выступать из орбит — это позволяет заключить, что они испорчены долгими бдениями и чтением; щеки становятся впалыми, четко выступают скулы. Говорят о рассеянном и грустном взгляде Марка Аврелия. И действительно, на весьма реалистичном золотом бюсте из Лозанны мы видим измученного пожилого человека с морщинистым лбом и отсутствующим взглядом. Мы не знаем, какого он был роста — очевидно, ниже Антонина или своего названого брата Луция Вера. О том, что он был худ, говорится только намеками, но если вспомнить о тяготах военных походов, постоянном посте и бессонных ночах, это будет не просто предположение.

Уже легендарным является облик Марка Аврелия в сочинении его отдаленного преемника императора Юлиана. Двести лет спустя, когда между двумя военными кампаниями он занялся лихорадочным сочинительством, ему пришло в голову написать притчу, в которой обожествленные императоры на Олимпе празднуют сатурналии. Ромул пригласил на царский пир богов и прежних властителей Рима. Меркурий объявил состязание, на котором из многих кандидатов избирают превосходнейшего. И вот входит Марк Аврелий: «Когда его позвали, он явился. Видом он был величествен, глаза и лицо слегка тронуты утомлением, но его изысканная и элегантная повадка являла неоспоримую красоту. Борода его была пышная и ухоженная, одежды простые и скромные. Тело его так было измождено и утончено постоянным воздержанием, что все казалось лишь чистым сиянием света». Понятно, что Юлиан, в то время сражавшийся с наступавшим христианством и притязаниями Церкви на власть в Империи, отдает пальму первенства стоику Марку Аврелию. Но чтобы игра шла по правилам, ему сначала приходится оправдаться от обвинений в преступной слабости к жене и сыну.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 84
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Марк Аврелий - Франсуа Фонтен бесплатно.
Похожие на Марк Аврелий - Франсуа Фонтен книги

Оставить комментарий