Неприкасаемый чин - Кирилл Казанцев

– Внучок, может, семечек купишь? – неожиданно обратилась к нему бабка в повязанном на голову цветастом платке.

– Попозже, мать, как дела сделаю, – бросил на ходу Ларин и взбежал по лестнице.

– Я всегда тутока сижу. Так что, как освободишься, внучок, подходи. Семечки сама жарила и солила. Вкусные, – отозвалась дружелюбная бабуся.

– Непременно, – пообещал Андрей и скрылся за дверью.

В небольшом холле, облицованном мрамором, к импозантному мужчине в строгом деловом костюме тут же подошел охранник. Проверил его документы и поинтересовался целью визита. Ларин быстро объяснил, что, а главное, кто ему нужен. Озадаченный охранник попросил его подождать. Нырнул в кабинку-стекляшку, связался по внутреннему телефону с тем, кого хотел видеть Андрей. После недолгих переговоров плюхнул трубку на рычаг и произнес:

– Направо по коридору. Кабинет номер четырнадцать.

– Спасибо.

Пройдя широким коридором, который устилал красный ковер с незамысловатыми узорами в виде ромбиков и квадратиков, один из лучших агентов-антикоров остановился у нужной двери, на которой золотилась табличка с вытесненной на ней надписью: «Начальник отдела культуры и искусств». Ларин легонько постучал костяшками пальцев в дверь.

– Входите, – почти тут же раздалось в ответ.

Андрей переступил высокий порог и оказался в небольшом кабинете. За письменным столом, на котором стояли лишь раскрытый ноутбук да телефон, сидел скромненький плюгавенький мужичок в роговых очках. Повстречай Ларин такого на улице, он непременно принял бы его за какого-нибудь штатного сотрудника музея или библиотеки. Но никак не за начальника, способного организовывать работу и управлять людьми.

– Андрей Викторович Карамазов. Линейный продюсер национального отборочного конкурса «Евровидение», – протараторил хозяин кабинета то, что недавно сообщил ему по внутреннему телефону охранник, после чего быстро выбрался из-за стола и крепко пожал гостю руку. – Очень рад нашему знакомству.

– Разрешите присесть? – подчеркнуто высокомерно задрал голову Андрей.

– Пожалуйста! – как-то уж совсем растерянно указал на кресло чиновник.

Андрей Ларин, который выдавал себя за линейного продюсера «Евровидения», фривольно плюхнулся в удобное кресло. Тем временем начальник Отдела культуры и искусств вернулся за свой стол. Сложил руки на столешнице, будто школьник за партой.

– Признаться, я искренне удивлен вашим визитом. Тем более тем, что вы наведались ко мне. Позвольте спросить – что вас привело в наши края?

Один из лучших агентов тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти откинулся на спинку, забросил ногу на ногу и произнес:

– Так получилось, что на днях я случайно узнал о конкурсе «Райцентр ищет таланты», который будет проводиться под эгидой уважаемого у вас в городе человека – Анатолия Игоревича Бахрушина. Похвальная инициатива, скажу я вам. Но замечу, что Бахрушин в этом смысле не первопроходец. Ведь в последние годы многие руководители областей, районов, да и просто директора различных предприятий организуют у себя подобные конкурсы. И конкурсы эти, к моему большому сожалению, в большинстве своем не выделяются объективностью, – постепенно, шаг за шагом, переходил к главному Андрей.

– В смысле? – напрягся чиновник.

– Дело в том, что их победителями становятся жены, дочери и другие родственники этих самых руководителей и директоров, которые, замечу я, талантом не блещут. А потом эти, так сказать, провинциальные «дарования» едут к нам в Москву. И национальный отбор превращается в сущий кошмар – приходится выбирать не лучшего из лучших, а лучшего – из худших. Поэтому я и мои коллеги решили в этом году проконтролировать, а такие полномочия у нас имеются, все схожие конкурсы, в том числе и «Райцентр ищет таланты». Чтобы исключить возможность фальсификаций в пользу того или иного участника, – разъяснил Ларин.

– У нас невозможны фальсификации, – тут же замотал головой начальник Отдела культуры и искусств.

– Ну почему невозможны? – прищурился Андрей. – Вот разве у вас, как у члена жюри конкурса, поднимется рука проголосовать против жены Бахрушина – Маргариты? Ответьте – только честно, – и он пристально посмотрел в глаза своему собеседнику.

Счастье очкарика, что Ларин не знал всех раскладов и нюансов. В частности того, что чиновник как раз таки не собирался отдавать свой голос за Маргариту. На что имел четкие указания Анатолия Игоревича – «несмотря на то как споет моя супруга, хорошо или плохо, она ни в коем случае не должна выиграть». А потому ответ его прозвучал предельно искренно и откровенно:

– Все будет зависеть от ее выступления. Выступит достойно – отдам свой голос «за». Выступит же плохо – «против».

Андрей подался вперед, прикусив губу.

«Ты смотри, не врет. Точно, не врет. По глазам вижу. А значит, где-то мы с Павлом Игнатьевичем не доработали, не до конца вникли в суть происходящего. Тогда, спрашивается – какого хрена Бахрушин затеял этот конкурс, раз он не собирается назначать его победительницей свою жену? Это же в корне меняет все дело и рушит мой план, – терялся в догадках антикор, и тут его осенило. – А что, если он, наоборот, хочет, чтобы она не победила, а…»

– Андрей Викторович? – напомнил о себе чиновник, посмотрев на задумчивого «линейного продюсера «Евровидения».

Ларин тотчас же вышел из ступора, выпрямил спину и продолжил:

– Значит, так. На чем мы с вами остановились? – защелкал он пальцами, – на Маргарите. Так вот, я считаю, что она посредственная певичка. Таких тысячи. И ничего особенного я в ней не вижу. Но не об этом сейчас речь. А о том, что я войду в состав жюри конкурса «Райцентр ищет таланты» с правом решающего голоса. Не потому, что я вам не доверяю. Нет. Просто у меня больше опыта в таких делах. Глаз наметан на настоящие таланты. И в числе этих талантов, повторюсь еще раз, я Маргариту не вижу, – последняя фраза прозвучала с особым акцентом.

– Даже не знаю… – рассеянно пробормотал начальник Отдела культуры и искусств, – надо посоветоваться с Анатолием Игоревичем.

– Посоветуйтесь, – Андрей поднялся, протянул очкарику свою визитку, – и перезвоните мне. Я, кстати, тут неподалеку остановился, в гостинице. Всего доброго.

– И вам.

Когда Ларин покинул кабинет, чиновник тут же достал мобильник, набрал Бахрушина.

– Алло, – донесся из динамика неприветливый голос владельца химкомбината.

– Анатолий Игоревич, тут у нас такое дело… – и начальник Отдела культуры и искусств подробно пересказал только что состоявшийся разговор с представительным гостем из Москвы.

С какое-то время на том конце линии царило молчание, нарушаемое лишь шумным дыханием. Наконец Бахрушин проговорил:

– Что ж. Если этот линейный продюсер считает мою жену недостойной исполнительницей, то, значит, никогда в жизни не отдаст за нее свой голос. А это нам и надо. Так что пускай заседает в жюри. У меня даже оправдание перед Маргаритой будет. Мол, смотри, раз уж такой профессионал в тебе таланта не разглядел, то, значит, пора завязывать с песнями-плясками. В общем, даю «добро».

– Понял, Анатолий Игоревич, – принял под козырек чиновник…

Лузгая жареные семечки и сплевывая шелуху в кулак, Ларин неторопливо прогуливался по площади. За время его пребывания в мэрии здесь ровным счетом ничего не изменилось. Тот же бомжеватого вида мужичок, просящий милостыню. Продающая семечки бабка в цветастом платочке. Ну разве что, появился молодой папа с дочкой у фонтана. Первый мастерил из листа бумаги формата А-4 бумажный кораблик. А вторая нетерпеливо ждала, когда же он спустит его на воду.

И тут в кармане у Андрея зазвонил телефон. Антикор взглянул на высветившийся на экране незнакомый номер, и его губы расплылись в широкой улыбке. Поднес трубку к уху:

– Да… отлично… я не сомневался, что Анатолий Игоревич пойдет мне навстречу… до встречи.

Высыпав шелуху в урну, довольный Ларин направился в гостиницу. На ходу рассуждал:

«И кто бы мог подумать, что Бахрушин такой интриган? Впрочем, это мне на руку. Ведь как только Маргарита узнает всю правду, – а я ей непременно ее скажу – она проникнется ко мне не только уважением, но и… хотя, не будем забегать вперед. Подождем конкурса. А там видно будет».

* * *

Каково же было возмущение жителей райцентра, когда в самый час пик инспекторы ГИБДД перекрыли центральный проспект, создав тем самым на прилегающих к нему улицах километровые автомобильные заторы. При этом на вопросы разгневанных водителей: «Что, черт возьми, происходит?» и «Когда это безобразие прекратится?» – те лишь пожимали плечами да разводили руками. Мол, сами ничего не знаем, и вообще, мы люди подневольные, поступил приказ, вот и выполняем. Поэтому застрявшие в пробке люди принялись строить догадки относительно происходящего. Но особо горячая полемика развернулась в переполненной маршрутке: