Отрочество. Автобиография… почти. Книга вторая. Цикл «Додекаэдр. Золотой аддон» - Илья Андреевич Беляев

к следующему трюку.

Когда я делал волнообразные движения руками, у меня вдруг, словно из воздуха, появился синий платок. Показав его публике, я положил его в левый карман, но так, чтобы его маленький кончик торчал наружу и вновь стал перебирать руками воздух. Через мгновение в руках появился красный платок, который я также положил в карман, но в правый, оставив часть платочка свисать вниз. Обратив внимание зрителей на то, что они все еще в карманах, я взялся за конец синего и потянул в сторону. Странное дело! Красный тоже, как по волшебству, потянулся за синим и вскоре совсем скрылся в кармане. Тогда я взялся за красный. На этот раз в кармане исчез синий. Посмотрев с улыбкой на зрителей, я взялся за платочки обеими руками и стал тянуть туда-сюда. Сделав так несколько раз, я полностью спрятал их в кармане и еще шире улыбнувшись, поднял руки в комплементе.

Джазовая мелодия из моей личной коллекции, которую я принес специально для выступлений, окончилась, а зрители наградили меня таким шквалом аплодисментов, что любой другой участник цирка на моем месте покраснел бы от смущения.

На удивление, я чувствовал себя спокойно и безмятежно. Это выступление для меня казалось таким же, как и те другие, которые проходили в кругу своих друзей и знакомых. Оно не было ново для меня, и, как говорится, я чувствовал себя в «своей тарелке». А зрители все аплодировали и аплодировали… Слышался свист «Макара», пробивающийся через бурные овации.

Я не спешил уходить за кулисы, так как за мной оставался еще один трюк, именуемый «конвертом». Как мы и договаривались, на это мне требовался помощник, но не ассистентка, а кто-нибудь из клоунов. Иначе особого эффекта это не произвело бы. На роль помощника согласилась Вероника. Видимо, ей тоже хотелось узнать секреты моих фокусов. Трюк был разговорный и мы немало поработали над четкостью речи, чтобы голос слышался во всех «углах» шатра (хотя углов в нем я так и не нашел, но это не столь важно). Она вышла!

— Ха-ха! И ты еще называешь себя фокусником? — начала она по заранее продуманному сценарию. — Да я, если хочешь знать, могу показать то же самое, даже во много раз лучше.

Я улыбнулся.

— Не веришь?

— Я поверю только тогда, когда ты мне это докажешь.

— Тебе нужны доказательства? Пожалуйста, без проблем! — самодовольно произнесла Вероника и, достав из кармана колоду карт, развернула ее веером, а затем, слащаво улыбнувшись, добавила. — Не боишься, что я разоблачу тебя?

— Поверь, этого не случится! — с улыбкой ответил я и обвел взглядом зрителей, которые с нетерпением ждали развязки всего этого разговора.

— Не надейся на свои трюки. Они тебе не помогут! Итак, это самая легкая карточная игра из всех известных. Я раздаю каждому по пять карт, у кого они окажутся выше, тот и выиграл. Ну что, согласен?

— Конечно! Люблю помериться силой с опытным игроком, — я рукой указал на Веронику.

Та тем временем раздала карты и показала свои зрителям, чтобы увидели все, кроме меня. Она подошла к первому ряду и прошлась так кругом по всему манежу. Я сделал то же самое, но заметил, как после моего прохода прошел какой-то странный смешок. Из-за чего они смеются, я сразу же догадался — из-за моих карт. Да я и сам невольно улыбнулся, когда их мне раздали, хотя такого в моем сценарии не было, но пять карт от шестерки до десятки заставят засмеяться любого. Я занес руку с картами за спину, повернув «рубашками» к себе, а Вероника тем временем продолжала:

— Если у тебя вдруг оказалась плохая карта, ты ее можешь поменять на новую, но делается это единожды. Так что, ты будешь ее менять?

В это время я краем глаза заметил, что из-за кулис вышел еще один клоун, на этот раз Анна Мерзлякова, имеющая неплохой опыт работы в клоунском жанре. Она-то и стала мимикой передавать Веронике те карты, которые находились у меня за спиной.

Я тотчас повернулся к ней боком, сложил пять карт в одну стопку и, взяв со своего стола конверт, положил их туда, предварительно показав, что конверт пуст.

— Чтобы другие не подсматривали! — пояснил я.

Аня тем временем подошла ближе и стала рассматривать конверт, пытаясь найти в нем прозрачное место, так как обо всех картах она еще не успела поведать Веронике. Я нахмурился, покачал головой и, накрыв конверт платком, также лежащим на столе, произнес:

— Меня устраивают те карты, которые находятся в этом конверте, а поменять я советую только тебе.

— Тогда вскрываем!

Она показала мне свои карты — три туза и два короля.

— Что ж, неплохо! — сказал я и, сняв платок, достал свои.

Подойдя к публике, я сначала показал карты им (почти все ахнули), а затем вручил Веронике. У нее в руках оказались пять тузов, причем все одинаковой пиковой масти. Удивление было столь велико, что она, так же, как и Аня, открыла рот и проводила меня за кулисы обреченным взглядом, в котором присутствовало и непонимание, и возмущение, и многое другое. Еще бы! Ее план «посадить меня в калошу» не увенчался успехом, и ей пришлось признать поражение. Я же перед тем, как уйти сделал еще один, прощальный комплимент и под аплодисменты скрылся за кулисами. Через некоторое время, то есть после своей репризы, за кулисы ушли и клоуны, захватив мой столик с разбросанными по нему веревками.

— Ну что ж, поздравляю с «цирковым крещением»! — произнес жонглер Алексей, еще раз хлопнув меня по плечу.

Кивнув головой, я стал разбирать столик, и вскоре он вновь превратился в небольшой, весьма компактный чемоданчик.

— «Эквилибр на катушках»! — объявила последний номер Любовь Васильевна и тоже подошла ко мне.

— Я рада, что ты все сделал так, как я хотела.

Взяв свой чемоданчик, мне больше нечего было здесь делать. К тому же номер мне совершенно не хотелось смотреть. Это все из-за роковой троицы, которая делала на манеже все, что угодно, но только не то, что нужно. Их уже давно собирались выгнать, но так и не решались, так как в отдельных случаях они были незаменимы, и это их спасало. Да, признаю, номер хороший и они делали все правильно (в смысле трюков), но вот их манера исполнения сводилась к нулю. То они забывали, какой трюк идет дальше, то забывали в нужном месте сделать комплимент, а делали его в совершенно неподходящем, то растерянно смотрели и не знали, чем жонглировать, так как мячи, кольца, булавы они куда-то положили…