В погоне за Алой - Изабель Ронин

с улыбкой, я отвернулась.

Я только протянула руку за печенькой, как он уже вытащил ее из обертки. Мои губы от удивления раскрылись. Он засунул угощение мне в рот, коснувшись языка. Указательный палец чуть оттянул нижнюю губу, нежно ее погладив. Глаза его прикрылись, пока он за мной наблюдал. Казалось, он… страшно голоден.

– Прости, на губе остался крем, – сказал он без капли сожаления в голосе.

Меня бросило в жар. Я почувствовала, что покраснела. От стыда я развернулась и ушла.

К тому времени, как мы подошли к кассе, тележка заполнилась доверху. «Этим же можно прокормить семью из двадцати человек», – подумала я. Я отвернулась и стала напевать себе под нос, пока кассир называла Калебу итоговую сумму. Было страшно ее услышать.

Пока мы заносили все в квартиру, я выдохлась. От одного количества пакетов на стойке бросало в дрожь. Они лежали даже на полу. Разбирали мы их вместе.

Сердце всякий раз подскакивало в груди, когда я замечала, что он смотрит на меня. Или когда наши руки случайно соприкасались. Мы оба так устали и проголодались к тому времени, как закончили, что в итоге Калеб просто заказал пиццу.

Что-то в его взгляде отзывалось у меня в сердце. Мне это не нравилось. Неожиданно я ощутила себя уязвимой и ранимой. Когда приехала пицца, я схватила кусок и пошла обратно к себе в комнату.

Я скрестила ноги и села на полу возле кровати. Пережевывая пиццу, я старалась заглушить волнение в груди. Я не могла позволить мужчинам ворваться в мою жизнь, и, осознав это, стала избегать Калеба. Я приложила все силы, чтобы мы не виделись по утрам или в перерывы, когда я прихожу домой с учебы или ухожу на вечернюю смену в ресторан.

* * *

Весна, деревья обрастают пышной кроной, сквозь землю пробивается сочная, зеленая трава, распускаются яркие, ароматные цветы. Я сидела на лужайке возле здания, где должно было проходить следующее занятие, наслаждаясь чистым небом и прохладным ветерком, ласкающим кожу. Мимо прожужжала стрекоза и села на алый тюльпан. Я наблюдала за студентами в окне напротив, они торопились по своим делам с большими рюкзаками наперевес. Кто-то оставил на скамейке ластик, я его подобрала и перекатила между пальцев.

Он постоянно зовет меня Алой. Ни разу не звал меня по имени.

Чем чаще я приказывала себе о нем не думать, тем больше думала. Я думала о морщинках в уголках его зеленых глаз, как они блестели каждый раз, когда он смеялся и говорил что-нибудь смешное или неприличное. О том, как он на меня смотрел – так сосредоточенно, будто хотел запомнить все-все-все. О тепле его ладоней, о том, как его длинные пальцы сжимали мои, когда мы были на озере.

Я ненавидела себя за то, что так часто думала о нем. Если не считать пары слов, мы с ним не разговаривали уже много дней. Он меня не выслеживал. Разве это не показатель того, что я для него просто игрушка? Он скучал в тот день, когда мы пошли на озеро, а я как раз оказалась под рукой. Я для него ничего не значу.

Как бы хотелось стереть его из памяти этим самым ластиком. Я расстроенно подбросила его в воздух – и замерла, услышав знакомый смех. Ластик упал на землю – я заметила, как Калеб с компанией друзей пошел в мою сторону. Он откинул голову назад и рассмеялся.

Я резко втянула воздух, встала и чуть ли не бегом засеменила в противоположном направлении. Интересно, он меня заметил?

Может, и нет. Все случилось слишком быстро.

В конце смены в субботу босс мне сказал, что в следующие выходные работы в ресторане для меня не будет. Жизнь тут же потеряла краски.

На следующий день я еще больше отчаялась и решила найти другую работу. Нужно расширить круг поиска, на это уйдет весь день. Я проснулась и начала готовить Калебу завтрак и обед, потому что прикинула, что вернусь поздно вечером.

Я как раз ставила тарелку в мармит, когда услышала за спиной шаги. Сердце от страха ушло в пятки.

– Почему ты меня избегаешь? – спросил Калеб с порога.

Я чуть не уронила тарелку. Он стоял передо мной в одном сером трико и с полотенцем вокруг шеи. Пот блестел у него на лбу и внушительной груди и стекал вниз по животу, где чуть заметный след темных волос уходил под резинку. Очевидно, он только что закончил тренировку. Я снова заметила, что у него на пальцах пластыри, а по предплечью проходит длинная царапина. Ему как будто постоянно нужно было чем-то себя занимать. Всю неделю я слышала, как он работает молотком, он даже поменял плитку в ванной. Меня удивило, что он знает, как это делается, – впрочем, не то чтобы это имело большое значение.

Я прочистила горло.

– Я… я тебя не избегаю.

Он наклонил голову, рассматривая меня. Я стояла на своем, пусть мне и хотелось поскорее закончить этот разговор.

Почему он всегда такой красивый?

– Не знал, что ты врунья, – сказал он.

В груди закипела злость. И тут я поняла, что он прав. Я действительно врала – но признаваться не собиралась.

– Тебе что-то нужно? – ответила я раздраженно. Он потер рукой лицо.

– Да.

Он медленно подошел ко мне, пристально глядя на меня ярко-зелеными глазами. Я стояла не шелохнувшись, не в силах пошевелиться, не в силах дышать. В воздухе витало что-то густое, я почти ощущала это кожей.

Желание.

Никогда у меня не было подобных чувств к мужчине. Ну почему именно Калеб? Он остановился в метре от меня, засунув руки в карманы, держа меня в плену своих глаз.

– Перестань, пожалуйста, – прошептал он.

– Что перестать?

– То, что ты со мной делаешь.

Я проглотила ком в горле.

Он сузил глаза, они сверкали гневом.

– Мне надо выкинуть тебя из головы.

Я прикусила губу, сжав руки в кулаки. Я могла сказать ему то же самое, но не стала. Я молча ждала. И тогда