Вендари. Книга первая - Виталий Вавикин

– Ну, что скажешь? – спросил Оливер, когда Клео покинула комнату для допросов, чтобы принести пару стаканов кофе и новую пачку сигарет.

– В его крови точно не было обнаружено наркотиков?

– Нет.

– А логичного объяснения той изуродованной руки нет?

– Нет.

– И какие химикаты он использовал, чтобы уничтожить тело, тоже не определили?

– Даже хуже, – Оливер показал ей запись в базе данных о Надин Торн. Клео долго смотрела на даты.

– Забавная ошибка.

– Это не ошибка. Я проверил.

– И что это тогда, если не ошибка?

– Не знаю.

Оливер повернулся к экрану, на котором камера в комнате для допросов показывала Гирта Делавера. Он не двигался, сидел за столом, закрыв руками лицо. Начинался вечер. Тучи затянули небо. В комнате для допросов сгустились тени.

– Думаешь, Гирт псих? – спросил Оливер.

– А ты думаешь, нет? – Клео улыбнулась. – Но если тебе важно, врет он или нет, то я полагаю, что он верит в свою историю. В обе ее части. И в ту, где Надин самая красивая женщина, которую он встречал, и в ту, где она – уродливая тварь, которую он разрубил на части, а после ее забрали тени.

– С ума сойти можно.

– Это просто работа, – Клео подошла ближе, чтобы лучше видеть на экране монитора Гирта Делавера.

Где-то далеко громыхнул раскат грома. Было слышно, как за открытым окном начался дождь. По экрану монитора пробежала череда помех. Белый снег исказил изображение. Образ подозреваемого остался неизменным, но тени в углах комнаты задрожали.

– Ты видел? – спросила Клео.

– Видел что? – Оливер повернулся к экрану.

Помех стало больше. Темнота в комнате для допросов ожила, начала подбираться к Гирту Делаверу. Он не замечал ее, закрывая лицо руками. Оливер нахмурился. Клео подошла ближе к экрану. За открытым окном сверкнула молния. Раздался гром.

– Ты тоже это видишь? – недоверчиво спросила Клео.

– Наверное, это какие-то искажения… – Оливер замолчал.

Сгустившаяся темнота нависла над Гиртом Делавером, выросла, словно гигантская пасть, готовая проглотить свою жертву. Гирт вздрогнул, обернулся. Небо за окнами прорезала еще одна молния. Свет во всем здании мигнул, испугавшись оглушительного раската грома. Белая рябь застлала экран монитора. В этот самый момент Гирт закричал. Оливер выругался и побежал открывать дверь в комнату для допросов. Заперто. Свет в участке погас.

– Наверное, электронные замки заклинило, – сказал он Клео, заставляя себя успокоиться. Из комнаты для допросов доносились истошные вопли Гирта Делавера. – Этот псих просто боится темноты. Просто…

Из-под двери вытекла черная жижа. Оливер снова выругался, ударил плечом в дверь, еще раз и еще. Петли сдались раньше замков. Дверь затрещала, упала внутрь комнаты, в темноту, в безумие. Оливер замер, размахивая руками, чтобы не упасть следом за ней. Ожившие тени пожирали Гирта Делавера. Оливер видел, как разлагается его плоть, слезает с костей, растекается по полу черной жижей.

– Господи, помогите мне! – закричал подозреваемый.

Оливер попытался вытащить его из этих оживших теней. Рука Гирта сжалась в его ладони, словно рука тряпичной куклы, внутри которой ничего нет. Кости стали жидкими. Кожа лопнула. Слизь брызнула Оливеру в лицо. Тени метнулись к его руке. Боль обожгла сознание. Оливер вскрикнул, отпрянул назад. Клочья теней прицепились к его пальцам, пожирали их. Клео увидела, как плоть лопается, обнажая кости, и спешно отпрянула назад. Крик Оливера смешался с криком Гирта Делавера. Но крик Гирта стихал, захлебывался. Включился резервный генератор. Вспыхнул свет. Тени зашипели, начали плавиться, как мгновение назад под ними плавилась человеческая плоть. Лохмотья тьмы оставили руку Оливера, упали на пол. В комнате для допросов вокруг тела Гирта тьма все еще шипела и извивалась. Но свет жег ее, уничтожал. На крики прибежали другие детективы, но они увидели только оставшуюся от тела Гирта Делавера черную жижу. Оливер стоял, прижавшись к стене, сжимая здоровой рукой свою изуродованную правую руку.

– Тебе нужно в больницу, – сказала Клео.

Он не услышал ее за встревоженными голосами коллег, лишь увидел лицо Клео – белое, как первый снег, синие губы дрожат, в больших глазах безумие.

– Что здесь, черт возьми, случилось? – спросил кто-то Оливера, увидел его руку, спешно отпрянул назад, сдерживая рвоту.

Оливер заставил себя обернуться, заглянуть в комнату для допросов. Клео прошла мимо него, остановилась в дверном проеме. Ее сердце то замирало, то начинало биться с неистовой силой, как в тот день, когда ребенком она посетила американские горки. Внизу живота холод сменялся онемением. Ноги были ватными. Мысли в голове путались.

– Ты видела? – спросил Оливер, тронул Клео за плечо, заставив обернуться. – Скажи мне, что ты видела это! – потребовал он.

Клео не ответила. В оставшейся от Гирта Делавера жиже что-то булькнуло. Кровавый пузырь вздулся, поднялся в воздух. Все, кроме Клео, предусмотрительно отступили. Пузырь достиг потолка и лопнул, забрызгав слизью стены. Клео вздрогнула, шагнула назад, вытерла лицо. Кто-то спросил, все ли с ней в порядке. Она кивнула.

– Вы не ранены?

– Нет.

– Что здесь случилось?

– Я не знаю, – сказала Клео и посмотрела на изуродованную руку детектива Оливера. – Нужно отвезти тебя в больницу, – сказала она.

– Может быть, подозреваемый как-то смог пронести то вещество, при помощи которого избавился от тела своей женщины? – начал выдвигать теории случившегося кто-то за спиной. Люди заполняли комнату для допросов, оглядывались, чертыхались…

Глава третья

Дом был большим и старым: заброшенный, затерявшийся где-то в спутанном клубке пыльных пустынных дорог. Пастбище Гэврила осталось далеко позади, но Габриэла не знала, есть ли здесь другие твари, другие хозяева двуногой пищи. И не почувствуют ли они близость соперника? Пусть еще и такого крохотного, как Эмилиан. Но в большом городе спрятаться будет сложнее. Эмилиан сказал, что твари выбирают густонаселенные места, выбирают города, где люди могут пропадать каждый день и никто не заметит этого. А здесь, в пустыне, даже если найдется крохотный город, то все жители будут знать друг друга. Конечно, прятаться здесь тоже не самый лучший вариант, но ведь они прячутся не от людей, а от древних тварей и их слуг. Прячутся от того, о чем никто не знает, что скрыто от смертных тьмой, тенями, слугами бессмертных.

В доме, где остановилась Габриэла, не было света. Вода в трубах была ржавой. Каждый раз, когда Габриэла открывала кран, внутри дома что-то грохотало, ухало, скрежетало, словно сам дом уже давно отправился на покой и теперь пытался прогнать незваных гостей. Пыльную машину Габриэла оставила в полуразвалившемся амбаре за домом, чтобы нельзя было увидеть с дороги. За ту неделю, что они были в пути, Эмилиан подрос. Вначале Габриэла пыталась кормить его, как обычного ребенка, но Эмилиан отказывался принимать человеческую пищу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});