Вспыльчивый барон Кенинг. Книга 1 - Антон Тутынин

Вальтеру куда лучше сосредоточиться на процессе.

— Сомнения прочь, инстинкт самосохранения нахер! Преданность на максимум, — сгусток в его руках наконец начал наливаться той же белизной, какой полыхали и руки древнего ифрита, — Гнева побольше… Воля словно сталь!

Ещё минут пятнадцать продолжалось эта сцена, после чего над рукой барона спокойно зависла прозрачная сфера, пылавшая бело-красными языками чистейшего пламени. Словно бы сферу из стекла облили спиртом, после чего подожгли. Правда внутри были заметны ещё какие-то хаотичные движения, но они были слишком призрачны чтобы понять их суть.

— Получилось, — любуясь своей работой, Вальтер скалился крайне довольной улыбкой. С первого раза удачно очистить и закалить душу живого существа — это талант иметь надо!

Древний ифрит не сразу это заметил, но во всех живых существах этого мира (не только в людях, как это было на Земле) есть некие энергии, что на ряду с физическим вместилищем составляют суть живого существа. Его характер, страхи и устремления, инстинкты и моральные установки, — всё это Вальтер Кёнинг мог чуять, и даже влиять на них своей силой. Мог выжечь без жалости, а мог и распалить без меры, заставив человека измениться незаметно для себя до неузнаваемости. И эти энергии сам для себя Вальтер назвал душой. Хотя души человека и животного отличались словно костёр от солнца, но он всё равно решил их обобщить в единое понятие. Эту энергию он и поймал сейчас после смерти кобылы, не дав развеяться, раствориться в пространстве вселенной.

Кстати говоря, первой подопытной в этом деле была его Люсиль. На ней он впервые опробовал такое воздействие распалив похоть девушки и чувство преданности к нему до предела во время постельных игрищ. Дева оказалась достаточно чиста, чтобы без вреда для себя выдержать такое воздействие. Кто-то скажет: «жестоко! недопустимо!». Кто-то, но не древний ифрит в теле Вальтера. Для него использовать свою силу на смертных было в порядке вещей.

— Итак, начнём, пожалуй, — обратив своё внимание на труп кобылы, молодой повелитель огня заставил его тлеть, постепенно обращаясь в прах. Шкура, мышцы, жир, — всё это постепенно рассыпалось пеплом, пока наконец не остался голый скелет.

— Прекрасно. Ну а теперь начнём, — взяв увесистый кусок обсидиана, Вальтер напитал его белым пламенем очищения, начав изменять геометрию. Приложив его к черепу лошади в районе лба, заставил тот обхватить его толстыми щупальцами, заползти в глазницы, после чего растечься до самой верхней челюсти, почти полностью покрыв череп.

— Скелет будет основой. Душа исполнит роль связующего звена. А сила моя станет её силой! — прислонив к растёкшемуся обсидиану, всё ещё светившемуся белизной, очищенную и закалённую душу кобылы, Вальтер поместил её внутрь вулканического стекла, после чего начал формировать и остальное тело.

Светившийся белым светом обсидиан, валявшийся множеством кусков повсюду, начал плавиться словно воск, превратившись в тонкие ручейки. Стекаясь к скелету, он начала обволакивать его, медленно покрывая словно настоящей плотью. Сперва процесс шёл топорно, грубо, подчиняясь только воле Вальтера, но стоило этим ручейкам соединиться с уже созданным вместилищем души, перехватив часть контроля, как формы сами собой начали приобретать законченный вид. Душа сама стремилась вернуть себе прежнее вместилище, с точностью повторяя свою наилучшую форму!

Минута, другая, и вот уже перед Вальтером стоит белоснежная лошадь, словно светившаяся изнутри. Стояла спокойно, словно статуя, не проявляя никаких признаков жизни или эмоций. Будто живой Будда, воплотившийся в образе лошади.

— Прекрасно…! Ну а теперь самое главное, — подойдя к своему искусственному созданию, всё ещё выглядевшему словно заготовка, Вальтер приложил руки к её боку, начав вливать уже иную силу — истинный всепоглощающий жар!

Тело кобылы вздрогнуло, налилось сперва краснотой, потом задрожало и принялось быстро чернеть. Возвращая себе истинный оттенок обсидиана, кобыла словно оживала! Копыта её покраснели, став цвета раскалённой лавы, глаза налились огненным рыжим светом, а чёрные как дёготь грива и хвост заполыхали языками рыжего пламени!

— Фырх! — выдохнув сквозь ноздри раскалённый воздух вперемешку с дымом, кобыла яростно заржала, едва не оглушив хозяина, встав на дыбы, после чего начала с могучей силой бить копытом об землю, кроша застывавшую лаву в мелкую щебень. Она вернулась к жизни во славу её господина! Одной лишь его волей и силой! И в благодарность за это кобыла желала немедленно втоптать в землю любых его врагов! Сейчас, завтра, всегда! Без сна и отдыха, до скончания времён!

— Тише, милая, тише. Постой смирно — я тебя оседлаю, — также, как и раньше, погладив кобылу по гладкой обсидиановой шее, Вальтер принялся цеплять на обновлённую Щепку заблаговременно снятые уздечку, седло и прочую сбрую. Даже бесполезные теперь овёс и воду оставил — в хозяйстве всё пригодится.

— Ну а теперь, покажи мне всё на что ты способна-а-а-а! А-ха-ха-ха! Да! — стоило ему взобраться в седло, как кобыла, повинуясь лёгкому прикосновению пяток седока, рванулась с места в галоп, с ходу развив безумную для этого времени скорость. Легко преодолев по пересечённой местности планку в шестьдесят километров в час, чёрная кобыла широкими прыжками лихо пролетала над множеством ям и выбоин, безошибочно выбирая лешие места для приземления. Не прошло и пяти минут, как Вальтер покрыл четверть той дистанции, что отделяла его от вулкана и логова сикертов. Вальтеру же только и оставалось держаться изо всех сил за уздечку и седло, тихо радуясь своему первому серьёзному успеху. К вечеру он наверняка уже будет дома!

* * *

Люсиль лежала на голом полу кладовой, где её заперли, тихо подвывая сквозь слёзы. Уже часа два как её отпустило то чудовище в человеческом обличие, вдоволь наигравшись и осквернив своим мерзким удом[2] её тело во всех возможных местах.

«Но тебе ведь понравилось…!» — измывался над ней её собственный внутренний голос.

— Нет, — сквозь слёзы прошептала Люсиль.

«Не лги себе. Тебе понравилось всё что с тобой делали!»

— Нет! — чуть громче прошептала девушка.

«Признай, ты просто похотливая блудница. Тебе же плевать кто тобой овладеет!»

— Нет, не правда! Я не такая! Нет! Не-е-т! — закричав во весь голос, Люсиль снова расплакалась, начав царапать ногтями свою грудь. Ей было мерзко от самой себя! Ей хотелось разодрать свою собственную грудную клетку чтобы наконец вырвать сердце! Убить себя, чтобы эта внутренняя боль наконец прекратилась!

А всё потому, что