Охота на маршала - Андрей Кокотюха

Сейчас Гонта не просто говорил – он докладывал, шестым чувством понимая: ответы на все интересующие его вопросы новый начальник УМГБ знает. И вызвал его не просто покурить, даже не для того, чтобы выслушать доклад, не содержащий ничего секретного, а только очевидные вещи. Затянувшись, Дмитрий замолчал в ожидании, и долго ждать не пришлось.

– Ты все правильно просчитал, майор, – проговорил Коваль. – При других обстоятельствах мое вмешательство никому здесь не нужно. Разве только подтянуть живой силы, когда надо будет этих бандитов брать. Силами милиции ты точно не справишься. Тут, как я погляжу, понадобится войсковая операция. Ты грамотный офицер, Гонта, ты их вычислишь. Но, – подполковник выдержал короткую паузу, – есть обстоятельства, которые должен знать ограниченный круг лиц. Сразу скажу: даже начальство твое непосредственное, подполковник Юрченко, введен в курс дела только в общих чертах. Ты должен знать больше.

– Намного?

– Нет. Но достаточно для того, абы знать, что искать. Кого – покажет время и результаты оперативных мероприятий. Ты прав, здесь надо понимать, что взяли.

– Это военная тайна? – усмехнулся Гонта.

– Можно и так сказать. Короче говоря, майор, никаких документов на груз тебе никто не покажет. Хочешь – считай, что это мое личное распоряжение. Хотя… Ладно, – Коваль махнул рукой, – да, я распорядился никому не показывать документацию. Тебе достаточно знать, что три товарных вагона отцепили от состава, следующего из Германии в направлении Москвы. По пути следования их уже несколько раз загоняли на такой вот запасной путь, чтобы позже прицепить к другому составу. Вагоны эти, майор, должны были привлекать как можно меньше внимания, и это просьба… – Оборвав фразу на полуслове, Коваль с многозначительным видом ткнул пальцем вверх. – Понятно?

– Не совсем, товарищ подполковник.

– Понятно, – снова отмахнулся Коваль. – Говорю же тебе – будешь знать ровно столько, сколько положено для того, чтобы по возможности оперативно вычислить и поймать преступников. И в свете последних событий – особо опасных, майор, преступников. Или ты с этим не согласен?

– Полностью согласен, товарищ подполковник. Что было в вагонах?

Коваль хмыкнул.

– От ты ж упертый, Гонта… Трофеи, майор.

– Трофеи? – переспросил Дмитрий, словно не веря собственным ушам. – Какие трофеи?

– Военные трофеи. На вполне законных основаниях, по праву победителя взятые в Германии старшими офицерами советской группы войск. Думаю, Гонта, тебе, боевому офицеру, не нужно долго и сложно объяснять, почему они доставляются в Москву в обстановке строгой секретности?

– Если только в двух словах.

– Хорошо, – легко согласился Коваль. – Во-первых, вещи очень дорогие, сами по себе представляющие определенную ценность. То, что во-вторых, вытекает из этого обстоятельства: советские офицеры, победившие в тяжелой войне, принесшей горе в каждую семью, могут показаться… как бы помягче выразиться… не слишком скромными. Как подобает победителю. Сейчас страна только начала оправляться от ударов, люди работают над ее восстановлением, не щадя себя. И в это самое время военные озабочены тем, как бы вывезти из Германии и других освобожденных от фашизма стран Восточной Европы некие материальные ценности. Не могут же они разделить это все с народом, верно? – Коваль помолчал. – Ладно, я тебе более конкретный пример приведу. У моей жены есть шелковый халат, трофейный. Красивый, я бы даже сказал – шикарный. Из отменного материала. Это трофей, я привез его с фронта в чемодане и, заметь, майор: не снимал с трупов. Немецкая фрау, с виду – ровесница моей Любы, совала мне эти тряпки в обмен на тушенку, хлеб, мыло: они все хотели жрать и заросли грязью! Понимаешь?

– Так точно. Вот только к чему…

– А к тому, майор! – Коваль повысил голос. – Мою Любу из-за этого халата ненавидят соседи! Только потому, что у нее есть этот долбаный шелковый халатик, она разругалась с несколькими подругами, у которых такого нету! И это, майор, происходит с женой сотрудника управления государственной безопасности! Зависть и жадность! Это не измена Родине, не шпионаж в пользу врагов, за это нельзя судить и сажать! Но не только я, даже там, в первую очередь там, – его палец снова нацелился вверх, – понимают, какое отношение у народа может сложиться к победителям, если вагоны с военными трофеями пойдут по нашим железным дорогам открыто. Речь, как ты сам понимаешь, не об одном шелковом халате… с этими… китайскими драконами вокруг талии. – Он снова помолчал, затем заговорил уже тише, ровнее: – Вмешиваться в оперативно-розыскные мероприятия УМГБ, как ты понимаешь, прямо не должно. Бандитизм и борьба с ним есть дело милиции. А то, что поработали уголовники, пусть и хорошо вооруженные, – факт, не подлежащий, как по мне, сомнению. Потому ваша, – здесь Коваль сделал особый нажим, – товарищ майор, задача предельно проста. Найти банду, обезвредить ее, вернуть награбленное.

– Если не удастся возвратить все в полном объеме?

– Не беда. Основную часть бандиты все равно так быстро не смогут реализовать здесь, в Бахмаче и окрестностях. А мне… нам нужна именно основная часть похищенного. И конечно же, никто не должен знать, кому все это добро принадлежит. Ты мне его только отыщи, майор. Место найди, где они все прячут. Получишь благодарность, может быть – медаль, премию в размере оклада, что-то еще… Слыхал, жилищные условия у тебя стесненные, негоже так жить начальнику милицейского управления. Словом, зачем я тебе все это объясняю? Теперь понятно, наконец?

– Никак нет, – отчеканил Гонта, стараясь смотреть прямо в глаза собеседнику.

Они чуть сузились, стали злыми.

– Что еще?

Дмитрий привычным жестом поправил ремень, проведя под ним большим пальцем, одернул китель, затем – края расстегнутой шинели.

– Я должен знать, что похитили. Не думаю, что немецкий воздух.

– Смешно. – Коваль и не думал улыбаться, в очередной раз выдержал короткую паузу, потом повторил: – Смешно. Но правильно.

Расстегнув несколько верхних пуговиц шинели, подполковник сунул руку за отворот, порылся немного, вытащил несколько сложенных вчетверо листов бумаги, протянул Гонте.

– Опись. Не я ее делал. Только ничего, она все равно подробная настолько, насколько это было возможно. Ищите вещи. Откуда они взялись, куда следовали, кто владелец, документы на груз – все опускается, все побоку. Задавать только те вопросы, которые имеют прямое отношение к поимке особо опасной банды. По пустякам свое начальство дергать не стоит. Подполковник Юрченко в курсе, я с ним договорился. Информировать о ходе розыска меня лично. Еще вопросы?

– Никак нет, товарищ подполковник.

– Ну, разобрались, выходит. – Коваль даже изобразил некоторое подобие улыбки. – Тогда действуй, майор. И кстати, Дмитрий Григорьевич, воевали мы с тобой на разных участках, факт. А вот знакомые общие по фронту есть.

– Знакомые? – Гонта удивленно вскинул брови.

– Ну да… Точнее – были они, общие знакомые. У вас в полку особым отделом командовал некий Вася Вдовин. Помнишь такого?

Особист по прозвищу Удав.

Грохот.

Это мимо проехал куда-то по разбитому шоссе крытый брезентом грузовик.

Начальник УМГБ машинально повернул голову на звук, что, как посчитал позже Гонта, если не спасло, то помогло: Коваль не успел заметить резкую перемену в лице собеседника. Когда же их взгляды снова встретились, отвернулся Дмитрий – слишком сильно затянулся, не рассчитал, дым пошел не туда, прокашлялся, закрывшись рукой.

– Тьфу, зар-раза… – Он перевел дух.

– Не жадничай, – поучительно проговорил Коваль. – Ты как год не курил, майор.

– Нервы.

– У разведки – нервы?

– На фронте справлялся. А тут, когда такое… Еще можно угоститься?

– Держи.

Подполковник достал пачку, раскрыл, протягивая собеседнику, но тут же закрыл, великодушно отдал початую:

– Бери всю.

– Вот спасибо! – Гонта раскрыл пачку, кивнул Ковалю: – Ну, теперь вы угощайтесь.

Подполковник хохотнул, взял папиросу и, когда оба снова закурили, повторил вопрос:

– Так помнишь Вдовина, нет?

Теперь Гонта уже мог отвечать спокойно:

– Был. Молодой парень вроде…

– Да, таким и погиб. На засаду, говорят, нарвался где-то под Каменцем… Тогда немчура из окружения прорывалась, всякое могло статься. Наводил я справки по своим каналам, интересовался кое-чем… Вася мне вроде как сын…

– Сын?

– Почти. Вместо сына. Если хочешь – ученик мой. Протеже, так сказать. В общем, я его когда-то в органы рекомендовал, в люди вывел. Теперь вот здесь тебя встретил. Случай, меня ведь в другое место назначить хотели. А вишь: мир тесный, шарик круглый…

4

Пепел

Город Бахмач, узловая станция

Никто не сказал Густаву Винеру, почему сюда, на место, где сгорели вагоны, нужно идти даже не в сумерках, хотя в марте еще темнело рано, а именно глубоким вечером, когда вокруг совсем темно.