Море любви - Ребекка Брэндвайн

– Ты должна чаще улыбаться, Лаура, – объявил он. – Улыбка освещает твое лицо, как утреннее солнце. Я покраснела, одновременно обрадовавшись, что музыка, наконец, закончилась и ему придется отпустить меня. Казалось, что Джеррит сделал это с неохотой, а может быть мне просто показалось. Ну, конечно же. Проводив свою партнершу до кресла, он быстро удалился, окликнув одного из своих друзей. Я почувствовала какое-то непонятное сожаление, когда смотрела, как молодые люди направляются к маленькой гостиной, в которой мужчины играли в карты. Все мужчины Чендлеры испытывали страсть к картам и игре в кости. Я со странным разочарованием подумала, что уже не увижу Джеррита сегодня вечером.

Но замешательство сразу же прошло, когда Николас пригласил меня на следующий танец. Все мысли о Джеррите были сразу же отброшены. С апломбом Ники протянул мне руку. Радостно, даже не заглянув в свою программку, я подала ему руку. Неуклюжий юноша, чье имя было записано в программке на следующий танец и на которого мне даже не захотелось обратить внимание, остался стоять у стены. Я заметила, как покраснели кончики его ушей от возмущения и заходил кадык на шее. Как бы издеваясь над ним, Ники закружил меня по бальному залу.

– Бедный копуша, – растягивая слова, весело произнес он, заставляя меня оглянуться через плечо и посмотреть на зардевшегося юношу, с которым я так грубо обошлась. – Самое подходящее для него прозвище, а? Как ты думаешь? – произнес Ники с поддельной жалостью. – Потому что он опоздал как всегда. Мы вместе ходили в подготовительную школу, если ты помнишь. Очевидно, он стал таким, когда ему случайно попали в голову битой для крикета. Но я думаю, этот мальчик всегда был слегка глуповатый. У него такой вид, как будто он проглотил кислый лимон, правда? Это был его танец, Лаура? Забавно. Я мог бы поклясться, что мой.

– Лжец, – отворачиваясь от него, заявила я, грустно улыбаясь, потому что мы оба некрасиво поступили по отношению к Копуше.

Ники только рассмеялся.

– Да, должен признаться, что я такой, – сказал он без тени угрызений совести или сожаления, – и довольно-таки большой. Но и с твоей стороны не очень то хорошо заострять на этом внимание, Лаура. Я хотел танцевать с тобой и что из того, что с опозданием записался на танец в твоей программке. Что мне еще оставалось делать? Ничего другого, как опередить кого-нибудь из твоих партнеров, а Копуша оказался самой подходящей кандидатурой. Согласен, что это не по-джентльменски, но, мне кажется, ты от этого только выиграла. Он испортил сотню дамских туфелек своими огромными неуклюжими ножищами.

– Сотню? – я скептически приподняла бровь.

– Ну, по крайней мере, дюжину, – усмехнувшись, исправил Ники. – Но, давай не будем больше говорить о нем. Такой скучный объект для разговора! Давай лучше поговорим о нас с тобой.

Пульс учащенно забился, во рту пересохло и мне даже стало трудно глотать.

– О нас? – лукаво поинтересовалась я.

– А почему бы и нет? – стараясь, чтоб его голос звучал непринужденно, произнес Ники. Но его глаза потемнели, когда он окинул меня взглядом, а руки плотнее обвили мою талию. – Мы же всегда были компаньонами в наших проделках, как Дон Кихот и прекрасная Дульсинея.

– О, Принц и Шиповник, – поддразнила я, вспоминая наше детское прозвище, которое придумал Джеррит.

– Да, но, честно говоря, я бы назвал тебя райским деревом, Лаура, вся такая коричневая и золотая, украшенная атласом и кружевом. Интересно, какие восхитительные неожиданности таишь ты в себе?

– А это, дорогой Николас, узнай сам, – смело заявила я, подбадриваемая выпитым шампанским и дерзким выражением манящих глаз юноши.

– Сам?

– Да!

– Дерзкая девчонка! Я могу поверить, что ты флиртуешь со мной.

– Возможно, ты прав.

– Пусть это и так, но не стоит принимать приглашение, если не уверена в партнере, – заявил Ники низким голосом.

Теперь его лицо стало серьезным.

– Я же… никогда не обманывала тебя, – соблазняюще зашептала я.

– Неужели? Ну, проверим…

– Проверим? – спросила я.

Николас не ответил, но еще крепче прижал меня к себе, посмотрев так, что мое сердце бешено заколотилось, я почувствовала как напряглись все мои нервы и, казалось, мельчайшее прикосновение к моей коже может возыметь эффект молнии. Ноги отказывались повиноваться. Доверившись сильным мужским рукам, я кружилась и кружилась в танце, пока совершенно не выбилась из сил, неуверенная, было ли мое состояние вызвано танцем или это из-за Ники.

«Мы движемся вместе, как будто созданные друг для друга», – мечтательно думала я, одурманенная шампанским, радугой расцветок, развевающихся повсюду тканей и светом сотен свечей, медленно тающих в хрустальных люстрах. Подобно их бриллиантовым лучикам партнеры слились воедино, ступая и покачиваясь в такт музыке. Его руки так уверенно держали меня, и я убедилась, что должна принадлежать только им. В этот момент еще острее ощущался страх из-за того, что мне быть невестой Джеррита. Я приняла решение, что завтра же утром расскажу все своим родителям и попрошу у них разрешения расторгнуть мою помолвку. Конечно же, они согласятся, что их дочери не стоит выходить замуж за Джеррита, если она любит Николаса.

Совсем замечтавшись, я даже не сразу сообразила, что мы уже не в бальной зале. Ники, без единого протеста с моей стороны, искусно вывел меня через открытые французские двери на террасу. Только почувствовав на коже прохладный, сырой ночной воздух, я вернулась к реальности. Оглянувшись по сторонам, мы заметили, что огни бального зала остались далеко позади.

Я мельком отметила что тут и там, рядом с домом, прогуливались парочки, решившие подышать свежим воздухом. На восточном конце террасы, среди облаков сигарного дыма смеялись и разговаривали мужчины. Но все это казалось каким-то далеким, и я даже не обратила на них никакого внимания. Мы с Ники продолжали танцевать. Мои юбки развевались от каждого шага по каменной, залитой лунным светом террасе. Так, постепенно мы двигались в ее пустынный, безлюдный, темный западный конец.

Через несколько минут стихли последние звуки музыки, и я оказалась с Ники наедине.

Все еще одурманенная выпитым шампанским, я ничего не сказала, когда Ники так сильно сжал мою руку, что нельзя было вырвать ее, если б сильно захотелось. Но мне и не хотелось. Он быстро потянул меня вниз по ведущим в сад ступенькам. Мы продвигались среди цветов и растительности, искрящихся от тумана и росы, все дальше и дальше. Пройдя по извилистой каменистой дорожке, наконец, оказались на моем любимом месте, у уединенного дерева, где я проводила в детстве много времени, читая книги.