Игра предателя - Сэнди Митчелл

Я кинул взгляд вокруг, на своих, но из них только Живан и Колбе реагировали на происходящее. Оба выдернули из кобуры болтерные пистолеты и выискивали цель. Винзанд сжался в комок в углу, его лицо походило от шока на меловую маску, а Хеквин лежал, истекая кровью из обрубка на месте левой руки.

— Помогите раненому! — крикнул я парализованному страхом регенту.

Он нашел в себе силы сдвинуться с места и постараться унять кровотечение арбитратора, прежде чем тот скончался бы, не приходя в сознание, от болевого шока. У меня не было времени отвлекаться на них и дальше: парень с болтером уже поднимал свое тяжелое орудие так уверенно, точно был одет в броню Астартес. Мой выстрел прозвучал первым, и лазерный заряд пробил кровавую дыру в его ничем не прикрытой груди, заодно стерев с нее татуировку, от одного вида которой у меня слезились глаза. Я было ожидал, что фанатик рухнет замертво, но, к моему ошеломлению и ужасу, он продолжал идти вперед с хихиканьем безумца.

— Да к фрагу! — Я бросился на пол как раз в тот момент, когда он прицелился в меня, и перекатился, лишь чудом опередив поток взрывчатых снарядов, проделавших цепь отверстий поперек всей стены.

Внезапно огонь болтера затих, прерванный почти одновременным отрывистым лаем двух пистолетов; нападавший будто взорвался изнутри и залил всю комнату потоком окровавленных внутренностей, совершенно не украсивших изысканные обои.

— Благодарю.

Я кивнул двум генералам и вытащил из ножен цепной меч, дабы встретить атаку со стороны пассажиров заднего сиденья аэрокара. Они, к счастью, задержались на несколько секунд, перебираясь через тело товарища, сидевшего на месте водителя. В столь замкнутом пространстве в общей свалке для стрелкового оружия уже не оставалось места, потому как шансы задеть своего вместо врага становились слишком велики.

Впрочем, еретиков такие тонкости мало волновали. Они и так уже давно расстались с головой, вероятно находясь под воздействием «Убийцы», если я только не ошибался. Вздувшиеся вены и налитые кровью глаза доподлинно выдавали действие именно этого препарата.

Я уступил дорогу бросившейся в атаку женщине, полностью обнаженной, если не считать кожаной маски, перчаток и высоких ботинок, и вдогонку пнул ее под колено. Она свалилась как раз в тот момент, когда наводила стаббер, зажатый в руке, на Живана. Дальше беспокоиться о ней было некогда, потому что какой-то приятель с телосложением катачанца, но облаченный в пышные розовые шелка, как раз метил мне в голову энергетическим молотом. Я увернулся и поставил блок цепным мечом, отхватив ему руку в кисти. Милостью Императорского благословения, сам молот продолжил двигаться по прежней траектории. Он размозжил голову девахе со стаббером как раз в тот момент, когда она уже поднималась на ноги, так что я смог развернуться и перерубить в поясе третьего нападающего — гибкое молодое создание неопределенного пола, в развевающемся фиолетовом платье и излишне обильной косметике.

Она — или оно — распалось надвое ровно посредине, радостно хихикая, и поползло вперед на залитых кровью руках, стараясь добраться до пистолета, который обронило при падении. Размашистым пинком я отбросил верхний обрубок тела к стене, чуть не поскользнувшись в растекающемся озере крови. Даже усиленное военными химическими препаратами, человеческое тело не слишком долго может протянуть в таком состоянии. Глаза существа закатились, и, пару раз конвульсивно содрогнувшись, гермафродит наконец угомонился.

Что оставляло мне последнего противника, мускулистого мужика в розовом. Краем глаза уловив движение, я пригнулся, вогнал локоть в его живот, который на ощупь был вроде камнебетона, после чего перехватил свой нежно гудящий меч и ткнул им назад, под мышку врага. Он сам налетел на мое оружие, будто на вертел, так что на обратном ходу лезвие вскрыло ему всю грудную клетку, в то время как я крутанулся на месте, дабы снести врагу голову. Это могло показаться просто красивым жестом с моей стороны, но уверяю, в данном случае он был необходим. Мне уже доводилось видеть, во что может превратить человека «Убийца». Так что я вполне допускал, что приятель этот будет сражаться, не замечая своих ран, пока не истечет кровью.

— Комиссар! — крикнул мне Живан от самой двери.

Я оглянулся и увидел, что все четверо отступили к двери, готовые покинуть злосчастную комнату. Постепенно до меня дошло, что весь бой закончился меньше чем за минуту.

— Вы в порядке?

— Вроде того, — произнес я настолько бесстрастно, насколько мог, возвращая оружие в кобуру и ножны. — Как Хеквин?

Не то чтобы это меня особенно заботило, но никогда не мешало поддержать репутацию, сделав вид, что, будучи невредимым, я забочусь о ком-то, кому повезло меньше.

— Винзанду удалось унять кровотечение. — Живан странно на меня глянул, и я на секунду призадумался, что же я такого натворил. — Я буду рекомендовать вас к награде.

— Абсолютно поддерживаю, — подал голос Колбе, пока я тщательно старался скрыть изумление. Вся моя заслуга, как обычно, сводилась к тому, что я старался спасти свою собственную голову. — Я вижу, что ваша репутация самоотверженного человека полностью заслужена. То, как вы один сдержали их всех, чтобы мы могли позаботиться о Хеквине...

Так вот в чем, оказывается, было дело! То, что я, повинуясь инстинктивному импульсу, искал убежища под стеной, поставило меня заслоном между еретиками и товарищами, находившимися в комнате. Те последние, естественно, подумали, будто все это было сделано намеренно.

Я пожал плечами, так скромно, как только мог.

— Империум не может терять своих генералов, — изрек я. — А комиссара всегда можно заменить.

— Только не такого, как вы, Кайафас, — произнес Живан, впервые, наверное, назвав меня по имени.

Он, конечно, был прав, хоть и несколько в ином ключе, чем ему представлялось, так что я предпочел изобразить смущение и снова поинтересоваться здоровьем Хеквина. Тот выглядел бледновато даже для адумбрианца. По коридору, с хеллганами наготове, к нам уже неслись солдаты личной охраны Живана. Очень кстати среди них нашелся и медик.

— Вольно, — обратился я к ним. — Лорд-генерал вне опасности.

Я, как и всегда, не упустил шанса аккуратно подчеркнуть свой предполагаемый героизм, раз уж предоставилась такая возможность.

Командир охраны выглядел несколько смущенным, учитывая, что им потребовалось почти две минуты, чтобы прибыть после первых звуков стрельбы. Но отель был огромен, и Живан настоял на том, чтобы наш конференц-зал был уединен ото всех, так что, полагаю, вины этого солдата в опоздании не было. В любом случае он исправился тем, что с похвальной поспешностью отправил Хеквина к медикам, настояв также, чтобы с ним отправился Винзанд. Регент выказывал все признаки шока, за что я его совершенно не мог винить, учитывая, насколько гражданские непривычны к подобным вещам.

— Как они прошли через наш охранный периметр? — спросил Живан.

Командир охраны быстро и в резких выражениях переговорил с кем-то по микрокоммуникатору.

— Они передавали соответствующие коды доступа, — через секунду подтвердил он нашу догадку.

Колбе и Живан обменялись короткими взглядами.

— Я полагаю, это, по крайней мере, дает нам ответ на вопрос о том, есть ли предатели в СПО, — вставил я.

Командир охраны нахмурился:

— Простите, сэр, вероятно, я не совсем точно выразился. Идентификационные коды этой машины определяли ее как принадлежащую одному из членов Совета Претендентов.

— Найдите, кого именно, и арестуйте! — приказал Живан. Офицер отдал честь и легким бегом удалился выполнять распоряжение. Лорд-генерал вновь обернулся ко мне и Колбе. — Дела, как я погляжу, идут все интереснее и интереснее.

— Во всем этом нет никакого смысла, — произнес я, в то время как мои ладони снова принялись зудеть. Мы что-то упускали из виду, я был в этом уверен. — Если в их распоряжении фигура такой величины, то это же безумие — подставлять ее под удар столь рискованной атакой. Они должны были знать, что их шансы на успех минимальны.

И это еще очень мягко сказано. Пятеро необученных гражданских — не важно, в какой стадии фанатического ослепления, — никогда не смогли бы захватить целую комнату, полную солдат. Возможная смерть Живала нанесла бы большой урон структуре нашего командования, но даже при этом...

— Очистить здание! — заорал я, когда до меня внезапно дошло. Это была диверсия, предпринятая для того, чтобы отвлечь внимание, иначе и быть не могло. Основная атака произойдет где-то еще или будет заключаться в чем-то ином. Инстинктивная паранойя, сидевшая в основании моего черепа, указывала мне, что это предположение — единственно верное. Допустив серьезнейшее нарушение протокола, я наподдал обоим генералам ускорения пониже поясницы. — Бегите, фраг раздери!