Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новенькая отстранилась от волосатой руки.
– Не ломайся, киса. Все боятся по первому разу, а после говорят мне «спасибо». Не бойся, кошечка, я буду нежной.
– Я тебя и не боюсь, тварь. Много чести! – ответила новенькая, сморщив хорошенький носик. От жирной остро пахло потом и аммиаком. – И ломаться не собираюсь! Я собираюсь сломать тебе, тварь вонючая, последнюю руку, если ты сейчас же от меня не отстанешь... Нет! Лучше так: руку ты сломаешь сама, а я сломаю тебе хребет.
– Ах, вот как ты замурлыкала, киса! – Протянутая к новенькой рука сжалась в кулак. Хищно клацнули стальные клешни. – Кошечка с коготками! Люблю таких, как ты, киса, таких шершавых. Бывали в этой камере и такие конфетки в обертке. Сдирать обертку для меня особое наслаждение. Я буду нежной, но по-другому. Смотри, не умри от моей нежности, сладкая.
Не иначе, жирная имела боксерскую подготовку. Она ударила новенькую без замаха, метясь кулаком в голову. Она вложила в удар весь свой колоссальный вес, о чем зримо свидетельствовали волны в жирных складках, побежавшие по большому телу, словно цунами.
Голову новенькая спасла поразительно ловко. Увернулась в самый-самый последний момент, когда, казалось, что спастись уже невозможно.
И страшный кулак гулко врезался в железную дверь. Железо радостно завибрировало, боксерша взвыла, отдернула руку и смешно округлившимися глазами уставилась на сломанное запястье! Черт побери! Открытый перелом!
– Я... тебя... раскромсаю!.. – задыхаясь от злобы, вращая глазами навыкате, жирная пошевелила культей. Заскрипел шарнир протеза, сгибая манипулятор, как будто заряжая оружие. Клацнули, лязгнули клешни, алчно растопырившись до упора, нацеливаясь на тонкую шею новенькой.
– Решила вскрыть меня, как консерву? – новенькая хмыкнула: – Хм... оригинально, но вряд ли получится, – и она покачала головой на трогательно уязвимой шее. – Как же все-таки от тебя, тварь, противно воняет, фу! – Новенькая неожиданно и легко подпрыгнула, передернула ногами в воздухе. – Кийя!!! – И каблук говнодава утонул меж холмов огромных грудей.
И жирную тушу будто бы торнадо снесло. Оторвало от пола, донесло до стола и швырнуло на столешницу. Тетка, похожая на крысу, и беззубая девка едва успели отскочить, одна вправо, другая влево. Ножки стола не выдержали, надломились, и столешница рухнула вместе с уже неживым грузом.
Остекленели секунду назад смешно округлившиеся глаза. Гигантская туша размякла, повисли по бокам огромные груди, таки выскочившие из бюстгальтера. И только в механизме протеза что-то замкнуло, только манипулятор продолжал «жить»: со щелчком разгибался, щелкал смыкающимися клешнями и вновь сгибался, поскрипывая шарниром, растопыривая половинки клешней, чтобы снова «выстрелить» и опять поймать воздух клешнями, и так раз за разом, раз за разом, щелк-пощелк, щелк-пощелк...
В руках у тетки, похожей на крысу, откуда ни возьмись возникла заточка. Перебрасывая заточку из руки в руку, тетка не спеша приближалась к новенькой. Передвигалась она короткими шажками, то приседая, то вставая на цыпочки, то горбясь, то выпрямляя спину, то прищуриваясь, то часто-часто моргая. Этак приплясывая, замысловато приближалась, строя зловещие гримасы, жонглируя пикой-заточкой.
А беззубая бельмастая девка на остро отточенных каблучках и в бесстыдных колготках шла к новенькой, точно сомнамбула, двигалась с плавностью больной лунатизмом, можно сказать, плыла, уронив руки, повернув лицо в профиль, здоровым, зрячим глазом к новенькой. И ее каблучки-гвоздики цокали по кафелю, как метроном.
Они приближались к новенькой с флангов, эти две экзальтированные зэчки. Двигались они по-разному, в разном стиле, но с одинаковой неторопливостью и с одинаковыми, ясными всем, намерениями.
– За мной сохранено Право на самозащиту, – констатировала новенькая голосом, лишенным всяких эмоций. Будто бы автомат дал справку.
– Я наруш-ш-шу реж-ж-жим и пол-у-учу ещ-щ-ще чир-р-рик, – зашипела, брызгая слюной, крыса, – но-о-о я-а-а с-с-сделаю из-з-з те-е-ебя-я друш-ш-шлаг, су-у-ука.
– Я буду любить твой труп, – пообещала беззубая ласково, – пока жизнь не разлучит нас.
– Что ж, мое дело предупредить, – голос новенькой звучал убийственно спокойно. – Еще один шаг, и... не обессудьте.
Шагнула с пятки на носок крыса, перебросив заточку из левой руки в правую.
Цокнули каблучки-кастаньеты одноглазой некрофилки, приблизив ее плавно еще на шаг к заключенной с Правом на самозащиту.
Не дожидаясь, когда – спустя три коротких шажка – окажется в зоне досягаемости сразу обеих противниц, новенькая бросилась на женщину-крысу. Метнула себя, бросила свое гибкое тело на вооруженную зэчку в тот момент, когда заточка перелетала из правой крысиной лапки в левую, когда зэчка переваливалась с носка на пятку.
– Кийя!!! – гортанно вскрикнула новенькая, махом бедра разворачивая себя боком к временно безоружной зэчке с крысиной мордой и выбрасывая по направлению к сей мерзкой морде ребро подметки. Еко-гири, боковой удар ногой, красивый и страшный, как отблеск молнии на закате. Свист рассекаемого говнодавом воздуха в красивой позе и страшный удар боковиной подошвы в переносицу. И с хрустящим хлопком спелого арбуза разламывается напополам череп членистоногой зэчки. Точно напополам, на две ровные половинки, которые раскрываются, обнажая крохотный мозг.
– Сзади!!! – хором кричат женщины-заключенные, что доселе в тихом ужасе взирали на происходящее с ярусов нар, словно рабыни, которых согнали в амфитеатр античного цирка понаблюдать за зрелищем усмирения непокорной, рискнувшей воспользоваться законным Правом на самозащиту.
Новенькая крутанулась на опорной ноге и успела блокировать мая-тоби-гири в исполнении одноглазой, прямой удар в прыжке опасной обувью прямо в глаз строптивице. Агэ-укэ, верхний блок, выход в дзенкуцу-дачи, стойку выпада, с ударом «рыбий хвост», нисходящим ударом тыльной стороной кулака, после которого так удобно зарядить руку «на цки», и, наконец, цки, прямой кулаком, разящий цки по розовой кофточке. И розовая кофточка окрасилась красным, впитывая хлынувшую из сломанной грудной клетки кровь, а Сюзанна фон Гейрих закрыла глаза.
Ах, если бы она смогла еще и заткнуть уши! Но нет! Шлем-визер, на сленге – «дурацкий колпак», продолжает транслировать звуки, запахи, корректировать температуру и влажность, заботиться об эффекте присутствия.
– От сумы и от тюрьмы не зарекайся, – лился в уши хорошо поставленный альт звездочки Бриджит Ли. – Я училась карате, играя в «Схватку смерти» от «Майкрософт», и я всегда сумею воспользоваться своим Правом на самозащиту! Ос!
Какое низкое коварство пичкать ее, Сюзанну фон Гейрих, рекламой услуг, которыми она, осужденная, уже не сможет воспользоваться! Пичкать насильно, пристегнув к креслу посреди полупустого салона аэробуса и напялив на голову «дурацкий колпак».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Пятая скрижаль Кинара [=Принц вечности] - Михаил Ахманов - Научная Фантастика
- Колесо Бесконечности - Марта Уэллс - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- Летун - Андрей Изюмов - Научная Фантастика
- Достижения цивилизации - Алексей Бессонов - Научная Фантастика
- Вспышка - Роджер Желязны - Научная Фантастика
- Гермес падказвае кiрунак (на белорусском языке) - Владимир Шитик - Научная Фантастика
- Провокация - Александр Лаптев - Научная Фантастика
- Провокация - Станислав Лем - Научная Фантастика
- Качели Отшельника (сборник) - Виктор Колупаев - Научная Фантастика