Трибунал для судьи - Вячеслав Денисов

Будучи уверен в том, что через несколько часов Вадим проснется, я вернулся в комнату и лег на диван. Сегодня мы с ним едем в банк, я забираю деньги, вырученные за квартиру, и исчезаю. Бог не выдаст, свинья не съест.

– Рольф, – тихо позвал я щенка.

Тот с готовностью вскочил с пола и уперся в мой лоб своими карими миндалевидными глазами.

– Кажется, теперь мы с тобой – бродяги.

Пес радостно согласился с таким положением вещей, подскочил и упер свои толстые лапы в диван. Даже не видя его нижнюю часть, я был уверен в том, что его хвост мечется из стороны в сторону. Ему было совершенно наплевать, кто мы. Главное – мы вместе.

До окончания моего отпуска оставалось двадцать пять дней.

Глава 7

– Это безумие чистой воды! – орал Пащенко, теребя воротник на форменной рубашке. Он уже в третий раз пытался застегнуть прокурорский галстук-»селедку». – Кому ты будешь нужен там, где тебя никто не ждет?!

– Я только так смогу обезопасить Рольфа.

– Да на кой хер тебе сдалась эта собака?! Отдай ее немке и получи деньги! Когда пес будет в Германии, с Гуроном мы быстро определимся! Главное, чтобы у тебя на руках не было этого пса!

Рольф сидел на полу и вертел головой, словно пытаясь выяснить, о чем идет речь. Он наелся колбасы из холодильника Вадима и сейчас имел весьма забавный и благодушный вид. Все утро он вертелся юлой, догоняя свой хвост, и сейчас ему хотелось на улицу. Во-первых, он уже к ней привык, а во-вторых, нужно было срочно побрызгать на какое-нибудь дерево или другой, вертикально расположенный предмет. Глядя на нашу перепалку, он словно понимал, что нужно немного подождать и все мы выйдем погулять. Люди одеваются для того, чтобы выйти на улицу, не иначе.

– Ты пойми, Вадим, я привык к Рольфу!

– Судья Струге, с вашими мозгами в суде даже секретарем работать опасно! Как можно привыкнуть к собаке, видя ее два раза в день? Вот пока ты на самом деле не привык, отдай ее ради бога и живи спокойной жизнью! У тебя все для этого есть: семья, деньги, работа, какие-никакие, но связи. Родной город, в конце концов! Куда ты собрался? К черту на кулички? Или хочешь, чтобы у тебя в поезде украли деньги, а тебя скинули? У тебя нет даже дальнего родственника, к которому можно было бы прибиться на время!

Пащенко был прав. Абсолютно. Но вместе с тем я был уверен в том, что исчезнуть на время из города необходимо. Так будет лучше и для меня, и для Рольфа.

Прокурор, наконец, справился с галстуком, и я, зная, что он опять начнет меня убеждать, поторопился вывести Рольфа на улицу. Глядя, как он бегает по кустам и озирается, я думал о том, что еще недавно у меня было все, о чем говорил Вадим. Работа. Квартира. Друзья. Сейчас, буквально через пару часов, у меня останется Рольф, служебное удостоверение Министерства юстиции России и уверенность в отсутствии каких-либо планов на жизнь.

Подростка было решено оставить у Пащенко. Он сам это предложил. Тыча в Рольфа пальцем, он говорил мне, делая ударение на каждом слове:

– Если хочешь жить, отдай его. Пока он с тобой, у тебя на спине будет висеть ватманский лист с огромной мишенью. За триста тонн «зеленых» каждый будет рад всадить в эту мишень пулю.

Рольф, которому сразу не понравилось, что в него тычут пальцем, сначала сдерживался, а под конец выступления прокурора утробно зарычал. Колбаса – колбасой, уважаемый, но, хоть и ты ее резал, кормил-то меня хозяин! Пальчик ведь можно и приговорить…

– Во! – воскликнул Вадим, но палец убрал. – Вся благодарность! Накормил, спать положил и в своей же квартире остался облаян. Хамье.

Усаживаясь на еще не нагретые солнцем сиденья «Волги», мы молчали. Каждый по-своему переживал скорую разлуку. Что ни говори, нас связывало около пяти лет знакомства, и за это время никому из нас не приходилось об этом сожалеть.

– Деньги все будешь забирать? – наконец выдавил друг.

Я не знал, что ответить. В моей голове не было никаких планов, а значит, не было и промежуточных решений. Вздохнув, я на выдохе ответил:

– Не знаю.

– Дурак.

На этом разговор закончился и не возобновлялся до самого офиса. Уже почти подъехав к дому, где располагалась наша контора, Вадим остановил «Волгу» и развернулся ко мне всем телом. По его глазам я понял, что он намерен совершить последний штурм, после которого смирится с положением вещей.

– Не старайся, – оборвал я еще не начатую прокурором обработку. – Бесполезно. Мне нужно спасти себя и пса. Причем сделать это я хочу одновременно. Не расставаясь с ним.

– А со мной, с Сашкой Пермяковым? Это по-твоему – нормально? Мы ведь жили одной семьей! С людьми, с которыми ты общался много лет, расставаться можно, а с собакой, которую знаешь через пень колоду, распрощаться не можешь?

– Толя, я вернусь через три недели! И все эти дни буду работать, чтобы вся эта бодяга рассосалась! Но если я отдам пса – он погибнет. А меня все равно в покое не оставят! Лучше наблюдать за событиями со стороны, чем в них участвовать. И это… Если что случится… В общем, присмотри за женой. Мне нужен тайм-аут. Без этого я не смогу во всем разобраться.

– А какого, извини, хера тут еще разбираться?! – Пащенко начал уже свирепеть. Видимо, я молол какую-то совершенно нелогичную чушь, и Вадим прекрасно это понимал. – В чем разбираться? Все совершенно прозрачно, как говорит наш президент. Пока кобель с тобой, в любой момент тебе могут разорвать жопу на британский флаг! Что тут еще разбирать?! Не нужно передо мной лепить горбатого, я прокурор, а не соска! Не заплачу! Да и ты, парень, не забывай, что мама твоя родила сыскаря, а не собачника! И если тебя вышибли из суда, то не потому, что ты был хреновым судьей! Я тебя знаю, поэтому не верю ни единому твоему слову. Ты и в прокуратуре так работал – никаких планов, все на предчувствиях. Ввяжемся в драку, а там посмотрим, да? Но сейчас не тот случай, Антон. Сейчас на кону твоя жизнь. И ввязываться в драку, не имея планов своих и не ведая о планах чужих, я тебе не советую.

Заводя двигатель и пыхая прикуренной сигаретой, он бросил на меня косой взгляд:

– Я знаю одно. Тебя в покое не оставят и найдут везде. Приблизительно за ту же сумму Бендер разыскивал Корейко. Чем это закончилось, ты знаешь. Только ты на родину не на верблюде поедешь, а в «деревянном бушлате». Если найдут.

Вопреки моим ожиданиям, на этом процесс перетягивания каната не закончился. Пащенко расходился все больше и больше. Он уверял меня в том, что Эльдорадо находится именно здесь, что без него и Пермякова я «загнусь», что «бабки» имеют свойство быстро утекать в песок, а их запас необходимо пополнять, и я уже стал понемногу раздражаться. От неминуемой склоки нас спасло то, что «Волга» въехала во двор, где располагалась транспортная прокуратура. Выйдя на улицу, я оперся на капот и стал ждать Вадима.

– Ты о жене-то хоть подумал? – Я его слышал, но не видел. Тот собирал на заднем сиденье какие-то папки и бумаги. Привычка Пащенко. Разбросать все документы, а потом мучительно вспоминать, какой из них к какому делу относится.

– Я только о ней сейчас и думаю! – Моя рука скользнула было в карман за сигаретами, как чей-то спокойный голос остановил это движение. Меня в большей степени испугал не голос, а тупой холодный предмет, мягко уткнувшийся в мою спину.

– Не двигаться. Руки на капот.

Странная команда, если учесть тот факт, что я стою, опершись на капот – во-первых, и что я судья – во-вторых… По нелепости таких распоряжений легко распознать отдельных сотрудников УВД. У ребят в экстремальных ситуациях срабатывает «автомат».

Теперь раздался голос чуть левее:

– Струге Антон Павлович?

– Да, – сознался я. Было бы глупо это отрицать. – Судья Центрального районного суда, если позволите. Теперь, когда вам стало ясно, кто я, мне можно повернуться?

Будь мент хоть трижды дурак, первое, что он выучит назубок, это список лиц, которым никогда нельзя отдавать команды и с кем нужно всегда здороваться первым. Значит, существует разрешение Лукина, председателя Областного суда, ввести меня в разработку. Без команды «руки на капот» можно было еще о чем-то предполагать, но именно это заставило меня понять неприятный факт. Я в «обороте» у милиции.

Фраза неизвестного: «Мы из милиции. Пройдемте с нами…», совпала с появлением прокурора, мгновенно понявшего, кто есть кто и что происходит.

– Какие проблемы? – пробасил он, обходя капот и двигаясь ко мне.

– Вы – Пащенко? – спросил тот, что любил удивлять незнакомых ранее людей угадыванием их имен.

– Я-то Пащенко, а вот вы – кто?

– Управление уголовного розыска Областного УВД. Капитан Ступицын. – Я услышал спиной знакомое потрескивание раскрывающегося удостоверения. Судя по треску, «ксива» совсем недавно была оклеена пленкой. Из этого можно сделать вывод – либо недавно переведен в Управу из райотдела, либо только что получил очередное звание. В любом случае удостоверение новенькое, и у парня есть мотивация очень стараться. Оправдывает доверие. Вывод мимолетный. Но умение делать такие выводы и замечать на первый взгляд ненужные вещи – основа сыска. Это прекрасно знает и Пащенко.