Герр Вольф - Александр Тавровский

– И все же, – не сдавалась Ева, – если Гиммлер это делает, то у него просто нет совести!

– Совесть выдумали евреи! – мгновенно отрезал Гитлер. – Я освободил немцев от первобытных инстинктов жалости, доброты и совести! Это качества рабов! Евреи нарочно придумали совесть, чтобы мы боялись и ненавидели самих себя! Запомни это!

Он довольно грубо схватил Еву за руку и притянул к себе.

– Как хорошо, шатц, что ты приехала ко мне! Я уже вижу, как злятся по этому поводу все мои генералишки! Ведь им кажется, что ты крадешь меня у них! Но пусть, пусть! Если Черчилль шакал, то Сталин тигр! А если Сталин тигр, то я лев! Царь зверей и бог на земле! А богу все позволено! Фаст ист! Именно такой мандат выдавал Рим своим выдающимся полководцам! Фаст ист – и точка! Я единственный в Германии потомок великих древних цивилизаций! Ну так пусть все трепещут предо мной! Но… завтра, шатц, завтра утром ты должна уехать отсюда. Все же женщина в ставке, как женщина на корабле, приносит несчастье. Ты меня понимаешь? Но уже сегодня утром мы с тобой спустимся в мой бункер. Мне говорят, что дном он касается гигантской гранитной плиты. Под всем «Вервольфом» сплошной гранит, излучающий таинственные лучи. Мы спустимся с тобой в бункер и напитаемся энергией, идущей из самого центра Земли! И очень может быть, – тут Гитлер лукаво ухмыльнулся, – прямо там позволим себе кое-что! Прямо на бетонном полу, под которым живой гранит! Мы будем первыми людьми на Земле, позволившими себе совокупиться на такой глубине! Я уже вижу себя, лежащим лицом к центру Земли, и между ним и мной только твое нежное тело и несокрушимая гранитная масса!

Пораженный собственной идеей, Гитлер застыл с закрытыми глазами, а Ева, как зачарованная, все теснее прижималась к нему.

Внезапно он открыл глаза и загадочно спросил:

– А знаешь, Чапперль, когда кончится война?

– Когда? – Ева затаила дыхание в ожидании божественного откровения.

– Когда Геринг сможет надеть брюки Геббельса!

Губы Гитлера разъехались в разные стороны, он истерично захохотал и изо всех сил стукнул кулаком по подлокотнику кресла.

– Это тоже из сочинений наших детишек!

И тут же снова безжизненным взглядом уставился на полыхающее в камине пламя. Еве стало жутко: окаменевший фюрер, тупо смотрящий на огонь в камине, выглядел как олицетворение неизбежного конца. На секунду ей показалось, что и огонь в камине тоже окаменел.

Глава 19

18 июля 1942 года. «Вервольф». Утро

То ли приезд «привлекательной штучки» действительно до глубины души потряс фюрера, то ли само провидение на этот раз смилостивилось над ним, но, расставшись с Евой под утро, к десяти часам он встал с постели без температуры и злой памяти.

И когда в спальню без обычного приветствия робко заглянул Линге, Гитлер был уже одет, обут, гладко выбрит и готов на любые жертвы и подлости во имя Германии.

Буквально проглотив завтрак и приняв усиленную доктором Мореллем дозу лекарственной отравы, он сразу же потребовал к себе начальника оперативного управления ОКБ генерал-лейтенанта Йодля с докладом о состоянии директивы 45 – кардинального поворота в плане «Блау».

Встреча состоялась в рабочем кабинете фюрера. Как и почти во всех помещениях ставки, стены и потолок в нем были обшиты сырым деревом. Кроме длинного стола для совещаний и пары-тройки простых деревянных стульев, в кабинете у самой печи стоял круглый журнальный столик с четырьмя весьма непритязательными креслами.

Несмотря на все еще заметную слабость, Гитлер встретил одного из самых верных своих генералов стоя. По его знаку Йодль начал читать продиктованный Гитлером сразу же после скандала с Гальдером и уже отработанный текст судьбоносной директивы 45.

В преамбуле, отражавшей исключительно несокрушимое желание Гитлера всегда быть над событиями и, как Зевс, порой вопреки обстоятельствам и здравому смыслу, повелевать громами и молниями, черным по белому было отчеканено, что «опыт боев трех прошедших недель неоспоримо показал, что лишь незначительным по численности частям армии Тимошенко удалось избежать окружения и выйти на южный берег Дона».

Вразрез с директивой 41, определившей направлением главного удара Кавказ, в новой директиве ставились две равновеликие задачи: группе армий «А» предстояло окружить и уничтожить вражеские войска, спасающиеся бегством через реку Дон в районе к югу и юго-востоку от города Ростова-на-Дону.

После их уничтожения южнее Дона главной задачей группы армий «А» становилось овладение всем восточным побережьем Черного моря с целью захвата черноморских портов противника и разгрома Черноморского флота.

Одновременно другая группа, которую еще предстояло создать за счет объединения всех оставшихся горных и стрелковых дивизий, должна была форсировать Кубань и захватить майкопские и армавирские высоты.

Дальше планировалось овладение районом вокруг Грозного, оседлание Осетинской и Грузинской военных дорог, при особой удаче – и на перевалах. И вперед: вдоль Каспия на Баку!

Наступление на Кавказ отныне называлось «операция «Эдельвейс».

Группе армий «Б» предписывалось форсированно наступать на Сталинград, чтобы, разгромив скопления противника в этом районе, занять сам город, блокировав участки суши между Доном и Волгой. Операция группы армий «Б» получила кодовое название «Цапля».

Слушая Йодля, Гитлер удовлетворенно барабанил костяшками пальцев по столу.

– Я рад, – сказал он Йодлю, – что вы, в отличие от Гальдера, разделяете мои представления относительно целей этой войны и методов ее ведения. Только слепой может не видеть, что русская армия на грани коллапса! А наши генералы в своем словоблудии стараются перещеголять афоризмы Ларошфуко и басни Лафонтена! Вы еще не слышали, что изрек на досуге генерал-полковник Гот? «Мы переоцениваем силы русских на фронте, но неизменно недооцениваем их резервы». Как вам этот кунштюк, Йодль?! Не кажется ли вам, что во главе наших армий стоят краснобаи?! Что за винегрет у них в головах! О каких резервах русских кричит Гот? Что он, шайсе, имеет в виду! Несколько краснознаменных дивизий в последний момент в отчаяньи переброшенных Сталиным с Дальнего Востока? Не спорю, они… в некотором роде спасли Советы под Москвой. Но почти все полегли потом под Харьковом! Мне докладывали, что под Москвой русские бросали в бой даже курсантов военных академий! Верьте мне, Йодль, Сталин никогда не снимет то немногое, что у него осталось для прикрытия Москвы, которую мы можем атаковать в любой момент! А других резервов у него нет и быть не может! Да и чего стоит армия, миллионами сдающаяся в плен! У Сталина больше нет боеспособных кадровых войск. Дальний Восток мертв. Или вы считаете, что с одной овцы можно содрать шкуру дважды?! Добровольцы и какие-то там дикие азиатские дивизии не в счет! Времена татаро-монголов давно прошли! Йодль, я еще раз советую всем вам зарубить себе на носу то, что я уже однажды предрек: мы возьмем Сталинград и Баку в один день! И вы первый сообщите мне об этом!

Генерал-лейтенант Йодль старался не смотреть на разбушевавшегося фюрера. По всему, у того снова разыгрался приступ жесточайшей эйфории. Смотреть на это было невыносимо, и даже «вернейший генерал» в сердцах подумал: «Да-а… жаль, но болезнь не пошла ему на пользу!»

Сейчас, стоя перед Гитлером в его рабочем кабинете, он покусывал пересохшие губы и тупо молчал. Говорить было бесполезно, а после стычки фюрера с Гальдером и чревато! Даже для него!

Да и как объяснить бывшему ефрейтору Первой мировой и при том при всем вождю всех немцев, уже одним мановением руки покорившему почти всю Европу и огромный кусок европейской части России, что сейчас на фронте творится нечто невероятное?!

Какой-то зловещий саспенс, когда волна, несущая твой корабль в ужасный шторм к спасительному берегу, на самом деле несет его на смертельные рифы. И самое страшное, что, кажется, все уже предрешено. После Миллерово ни одного серьезного окружения русских войск!

Русские продолжают отступать, не неся значительных потерь. Немцы захватывают пустые пространства, фактически без соприкосновения с противником. Пара перевернутых подвод, да конские трупы, да взорванные колодцы – вот и все, что встречается им на пути!

Чем ближе Кавказ, тем все эфемернее становится связь между отдельными полками и дивизиями. Иногда только клубы пыли на горизонте обозначают смежные колонны войск на флангах.

Теперь уже даже слепому – да всем, кроме фюрера! – было очевидно, что русский Генштаб сумел убедить Сталина отказаться от доктрины «ни шагу назад!» и в будущем гигантские котлы сорок первого с миллионами пленных исключены. А значит, постоянно ускользающий враг всегда будет впереди, и сколько бы немцы ни отхватывали этой выжженной кровавым солнцем степи, он будет так же неуловим, боеспособен и ужасен, как волк-оборотень – «Вервольф».