Люди в стенах - Уильям Тенн

Он просунул пальцы под дверь и попытался поднять ее. Она была ужасно тяжелой! Он толкал ее медленно, с большим трудом, сначала одну сторону, потом другую, двигая ее назад к дыре в стене. Последний толчок — и она встала на свое место. Только тонкая изогнутая борозда выдавала ее существование.

Теперь он мог осмотреться.

Здесь произошла схватка, это абсолютно точно. Короткая, но жестокая схватка. Тщательно осмотрев место, Эрик обнаружил явные признаки боя. Отломанный наконечник копья. Немного крови на стене. Кусок порванного мешка. Конечно, тел не было, маловероятно обнаружить тела после битвы. Представитель любого племени из обитающих в убежищах знал, что одним из неизбежных следствий победы была необходимость вытащить тела из проходов и избавиться от них. Никто никогда не оставил бы трупы врагов разлагаться в коридоре.

Итак, здесь произошло сражение. Он был прав — дядя Томас и его отряд не ушли и не оставили его. Должно быть, на них напали превосходящие по силе враги. Отряд некоторое время удерживал свои позиции, потом понес потери и был вынужден отступить. Но кое-что было непонятно. Во-первых, военные группы Чужаков никогда обычно не подходили так близко к территории Чудовищ. Убежища, в которых жили люди Человечества, — естественная цель военного отряда, располагались гораздо глубже. В этой точке можно было обнаружить разве что небольшую группу, отправившуюся за продовольствием. А в крайнем случае воины его дяди, полностью вооруженные, находящиеся в боевой готовности, могли легко справиться с одиночным отрядом ткачей, оружейников и торговцев из упаднических задних убежищ. Они бы отбросили их назад, взяли бы нескольких из них в плен и продолжали бы ждать его.

Оставалось только две вероятности: атака большого отряда из трех или четырех групп, что еще менее вероятно, отряд других воинственных людей, живущих в передних убежищах. Но на них это не похоже. Если бы они собирались отправиться на территорию Чудовищ, они скорее пробили бы свою собственную дверь в стене. Зачем им нарываться на неприятности у двери, принадлежащей другим? Они бы также направились в населенные убежища, если бы преследовали какую-то иную цель, кроме самой важной — кражи у Чудовищ для нужд своего племени.

И еще. Если только отряд его дяди не был уничтожен до последнего человека, — мысль, которую Эрик отбрасывал как крайне невероятную — оставшиеся в живых, согласно данной человечеству клятве, сделав все, что от них требовала военная ситуация, преследование или отступление, вернулись бы как можно скорее к месту, куда должен был возвратиться посвящаемый, совершив свою кражу. Ни один воин не осмелился бы взглянуть в лицо женщине, если бы он не сделал этого. Возможно, нападение произошло совсем недавно. Возможно, люди из отряда его дяди были недалеко, и все еще пробивали себе путь от одного конца убежища к другому; избавившись от врагов, они поспешат назад, к нему. Нет, в этом случае он слышал бы шум сражения. А в убежищах стояла пугающая тишина. Эрик задрожал. Воину не полагается находиться вне пределов своих убежищ одному. Он слышал о непринадлежащих ни к какому племени Чужаках; однажды, еще ребенком, он наслаждался сложной казнью человека, которого изгнали из его племени за какое-то серьезное преступление и который забрел в окрестности Человечества — но этих людей едва ли можно было считать людьми: человеческих существ должны окружать племена, отряды, общества. Быть одному — ужасно. Просто немыслимо.

И не вспомнив о еде, хотя после своей кражи он страшно проголодался, Эрик быстро направился вперед по коридору. Через некоторое время он перешел на бег. Он хотел попасть домой как можно скорее — снова оказаться среди своих. Он протянул руку к петле за спиной и достал оттуда два копья.

Неприятное это занятие — идти по коридорам в полном одиночестве. Они были такими пустыми и такими тихими! Они не казались такими тихими, когда он ходил в походы с отрядом. И такими пугающе мрачными. Эрик никогда раньше не задумывался над тем, какая огромная разница между освещением, которое получаешь от одного прикрепленного ко лбу фонарика и от обычного отрядного комплекта в полдюжины. Он обнаружил, что все более и более настороженно всматривается в неожиданные тени, появляющиеся там, где стена резко поворачивала: он резко набирал скорость, когда пробегал мимо черных проемов ответвлявшихся убежищ. В любом из этих мест его мог ждать враг, услышавший звук его приближавшихся шагов. Например, враг, который напал на отряд его дяди, — горстка жестоких убийц-Чужаков, или целая их банда, а то, может быть, и что-нибудь похуже. Он вдруг вспомнил легенды о неупоминаемых вслух существах, которые прятались в пустых убежищах, существах, которые убегали при приближении отряда воинов, но которые бесшумно подкрадывались к одинокому человеку. Огромные существа, которые заглатывали человека, крошечные существа, сотнями набрасывавшиеся на него и разгрызавшие свою жертву на кусочки… Эрик не переставая крутил головой, осматриваясь по сторонам: по крайней мере, он должен был позаботиться о том, чтобы его не застали врасплох. Как ужасно быть одному!

И все же, сквозь одолевавший его страх, мыслями он снова и снова возвращался к проблеме исчезновения его дяди. Эрик не мог поверить в то, что с ним могло случиться что-то серьезное. Томас Уничтожитель Ловушек был ветераном слишком многих кровавых приключений, слишком многих неравных битв. Куда же он делся? Куда увел свой отряд? И почему нигде не слышно ни звука, почему нет никаких признаков присутствия отряда в этой бесконечности мрачных, полных ужасов коридоров? К счастью, он был Эриком Глазом. Он знал дорогу назад и в отчаяньи спешил домой, не чувствуя ни малейших сомнений в выборе пути. Показывающая машина была права: он никогда не заблудится. Дайте ему только благополучно добраться до Человечества, и он будет Эриком Глазом.

Ну вот снова: кто был прав, показывающая машина или его дядя? Предсказание, давшее ему имя, исходило от машины, но его дядя утверждал, что это все обман. Предсказание было выбрано, и его имя предложено женщинам задолго до церемонии. И — главное — его дядя был приверженцем чужой науки, был связан с Чужаками, которые тоже служили чужой науке!.. Эрик чувствовал, что за последние два дня слишком многое свалилось на его голову. Такая значительная часть его мира изменилась. Словно стены убежищ сдвинулись вверх и в сторону, и теперь убежища напоминали больше территорию Чудовищ, чем человеческое жилье.

Он приближался к своим. Коридоры теперь выглядели дружелюбнее, казались более знакомыми. Он заставил себя бежать быстрее, хотя был на грани истощения. Он хотел оказаться дома, стать Эриком Глазом, сообщить Человечеству о том, что произошло, чтобы поисковая и спасательная группа отправилась за его дядей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});