Сотник. Беру все на себя - Евгений Красницкий

Вот и попробуй, совмести несовместимое — чтобы и место свое правильно поняли, и энтузиазма не растеряли… ведь, пацаны же, ни масштабов событий не понимают, ни опасности по-настоящему не сознают…».

Мишка критически осмотрел получившуюся у него «политическую карту Киевской Руси». Получилось не то чтобы плохо, а вовсе из рук вон… Если взаимное расположение княжеств он еще как-то себе представлял, то их размеры и конфигурацию границ не помнил совершенно! Пермышльское, Северское и Городненское княжества изобразил по наитию, а из рек начертил только Припять, Днепр и Неман. Но аудитория и таких-то карт никогда не видала! Более того, Мишка был уверен, что отроки не видели вообще никаких других карт, кроме «Карты мира», изображенной им на коровьей шкуре. Поэтому… сойдет и так — для того, что задумал Мишка, вполне годилась и такая «карта».

— Мить, а Илья-то где?

— Сейчас подойдет, Минь, он десятника Егора с собой привести захотел… ну, я не знаю, можно или нельзя?

— У нас Совет или не Совет? — тут же влез в разговор Демка. — Чего чужих-то тащить?

— Совет-то Совет… — Мишка и сам еще не решил, стоит ли Егору слушать их разговоры — но приглашать на него нужных людей нам же никто не запрещает. К тому же мы сейчас не о делах Академии рассуждать будем, а о том, что и как дальше делать. Думаю, присутствие десятника Егора нам не помешает, да и подсказать что-нибудь полезное он может. И вообще, господин советник Илья Фомич — старейшина нашей Академии и сам может решать, кого приглашать на Свет, а кого не приглашать!

— Ну-ну… — Демьян больше ничего не сказал, но всем своим видом изобразил недовольство.

— Вон, идут уже! — прервал дискуссию Роська. — Только он, глядите, еще и Треску с Дыркой позвал!

Действительно, к костру, вокруг которого расположились отроки, приближалось сразу четверо мужчин: обозный старшина Младшей стражи, он же старейшина Академии Архангела Михаила Илья, десятник Ратнинской сотни (а теперь уже старшей дружины Погорынского войска) Егор, командир отряда огневцев Семен Дырка и командир лесовиков-дреговичей Треска.

«А вот это он, пожалуй, зря, но не гнать же! Так, быстренько корректируем текст политинформации с учетом вновь прибывших слушателей… блин, хоть бы предупредил, старейшина, туды его…».

— Встать, вежество не забывайте! — негромко предупредил Мишка отроков. — Взрослые мужи к нам пришли.

Подавая отрокам пример, сам первый поднялся на ноги и, дождавшись, когда мужчины войдут в световой круг костра, отвесил пришедшим вежливый поклон. Отроки повторили его действия, а пришедшие отреагировали на приветствие каждый по-своему.

Илья поклонился в ответ, умудрившись при этом хитро подмигнуть Мишке. Егор тоже ответил на приветствие, но ухмыльнувшись, мол, знаем, знаем ваши хитрости. Семен Дырка явно подобного не ожидал и как-то непонятно шевельнув вместо поклона своим объемистым чревом, пробормотал любимое присловье «Дырка сзаду!», а Треска, солидно огладив бороду, ответил снисходительным кивком, но при этом смотрел настороженно, словно ожидая внезапного нападения.

— Здравы будьте, честные мужи! — вымолвил Мишка «протокольным» тоном. — Гостям место!

Роська, Дмитрий и Матвей, правильно поняв последние слова Мишки, освободили гостям место на стволе поваленного дерева. Егор, Семен и Треска с достоинством уселись на бревно, а Илья, не чинясь, устроился прямо на травке — на подстеленном пустом мешке.

— Итак, господа Совет, — дождавшись, когда все усядутся, произнес Мишка все тем же официальным тоном — Совет Академии почти в полном сборе, недостает только Петра и Николая Никифорычей. Бог милостив, будем надеяться, что наставник Евстратий их вместе с остальными отроками уже в лесу отыскал. Опричь того, нас изволили почтить своим присутствием честные мужи: Егор, Семен и Треска. Господин старейшина, благослови начинать!

— Э-э… — Илья явно не ожидал от Мишки такого выверта и несколько растерялся — Значить, это самое… зачнем, помолясь!

Первым на слово «помолясь», отреагировал, конечно, Роська — вскочил, обнажил голову и начал:

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий…

— Молитв ради — дружно подхватили отроки, а чуть позже и Илья с Егором — Пречистой Твоей Матери и всех святых, помилуй нас.

Семен Дырка сначала изумленно выпучил глаза, потом спохватился, но присоединиться успел только к заключительным словам:

— Аминь. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе.

Треска, в то время, пока остальные молились и осеняли себя крестным знамением, сидел неподвижно, с каменным лицом, словно вокруг него не происходило вообще ничего. Только рука его дернулась к висящему на поясе мешочку (видимо, внутри был какой-то оберег), но дреговический старейшина сдержался. Так и сидел истуканом, игнорируя недоуменные, а то и враждебные взгляды отроков. Роськин-то взгляд уж точно был враждебным.

«Ну-ну, любезнейший, почувствовал, что значит быть чужим? Еще и не раз почувствуешь, коли за нами в поход увязался, а уж я-то постараюсь, чтобы тебе очень и очень захотелось стать своим! Во время суда над Спирькой ты рядом со мной на крыльце стоял, и приговор на подпись тебе дали. Когда в рыбачьей веси дед задачи нам всем ставил, он несколько раз твою ватагу лесовиков дружиной назвал. Не боярской, но все-таки дружиной, а лорд Корней ничего случайно не делает и не говорит, тем более в подобной ситуации. Ну, ты и надулся — как же, за ровню держат! И тут тебе облом — пока ты язычник, по-настоящему своим тебе не быть! Возрасту твоему ребята почтение выказали, а насчет чего-то большего — извини, подвинься.

И это еще не все! Мы тебе, Бог… гм, даст, еще не раз покажем, как неудобно и невыгодно быть в нашей компании язычником, и придется тебе это проглотить, никуда не денешься, а когда впоследствии ты узнаешь, что Егора в воеводские бояре поверстали… Вот тут-то ты и задумаешься. Ну, и аз, многогрешный, тоже на нужные мысли тебя навести попытается…».

— Итак, господа Совет, — Мишка взглядом «собрал внимание» сидящих вокруг костра, — сейчас нам надлежит осмыслить сведения, полученные от пленников, и принять решение о наших дальнейших действиях. Да, приказ воеводы Погорынского остается в силе, но он, отдавая его, еще не знал того, что мы узнали при допросах пленных, а потому и решение о том, как нам наилучшим образом исполнить свои обязанности, мы примем самостоятельно. Для того же, чтобы по молодости лет нам чего-то не упустить, не понять превратно и не поступить опрометчиво, на наш Совет приглашены умудренные жизненным и воинским опытом мужи. — Мишка отвесил легкий поклон в сторону сидящих на бревне. — Мнения их и советы нам надлежит выслушать со вниманием и благодарностью…

— А чего тут рассуждать-то? — перебил Мишку Семен Дырка. — Переть на полоцкое войско нам нельзя, а вот засесть туточки, да ладьи их перехватывать — в самый раз будет! И ворогу ущерб, и нам прибыток! И немаленький прибыток-то!

— Благодарствую! — Мишка дополнил словесную благодарность вежливым склонением головы в сторону «адмирала Дрейка». — Итак, господа Совет, честной муж Семен Дырка из Огнева мнит целью нашего пребывания здесь добывание прибытка себе и нанесение ущерба Полоцкому войску. Правда, полочане об этом ущербе узнают еще не скоро…

— Да нам-то что с того? — снова перебил Мишку Дырка. — Пускай хоть и вовсе не узнают…

— Не перебивать боярича! — злобно оскалившись, рявкнул Демьян.

— Чего ты сказал, цыпленок? Ты как со старшими…

Договорить Дырке не дали. Во всей «красе» проявились в ребятах последствия обучения у Андрея Немого — научились они выражать свои чувства и намерения не только голосом или выражением лица! Лица господ советников мгновенно окаменели, по ушам присутствующих скребанул звук кольчужных рукавов, проехавшихся по подолам кольчуг, руки отроков легли на рукояти оружия, а тела подались вперед, готовые мгновенно распрямиться во весь рост. Вся эта пантомима была исполнена так слаженно и красноречиво, словно ребята долго и тщательно ее репетировали.

Подействовало! Зрачки глаз Семена Дырки суматошно метнулись туда-сюда, тело дернулось, зацепив локтем сидящего рядом Егора, рот приоткрылся… да так и остался открытым, не выпустив из себя ни звука. На командира Огневской дружины глянула Смерть. Именно так — с заглавной буквы! Причем глянула сразу со всех сторон, разве что не сзади!

Мишка уже набрал в грудь воздуха, чтобы крикнуть «отставить!», но Илья успел раньше:

— Хе-хе, Семен, а я ить тебя упреждал: «Хочешь на Совете Академии быть — не рушь наш уряд!». Ежели отроки вежество блюдут, это и не значит вовсе, что они… как ты сказал? Цыплята? Хе-хе, а цыплятки-то эти уже под две сотни ляхов уложили, да и до того… тоже всякого попробовали — не впервой им, не впервой. И сам боярич Михайла Фролыч… ты ж видал, как он суд и расправу чинит? Видал, видал… и стоял молча. Ведь молча же? Про цыплят-то и не вспоминал? — Илья выдержал паузу, расправил усы и, вдруг сменив тон с издевательски-ласкового на угрожающий, скомандовал: — Вот и сейчас не вспоминай! А коли невтерпеж, ступай от греха… к своим, пока куда подальше не послали!