Император Африки (СИ) - Птица Алексей

Негритянские народности тоже не хотели терять свою идентичность, но после того, как многие племена просто исчезли, а оставшиеся немногочисленные женщины растворились в более крупных племенах в процессе колонизации, продажи в рабство и межплеменных войн, у них просто не было выбора.

Помимо нахождения в Хартуме, укрепления его обороноспособности, я совершил плавание в приграничную с Египтом Вади-Гальфу, проинспектировав там ход восстановительных работ и посмотрев, чем занимались пленные. Укрепления были почти восстановлены. В этом городе мне пришлось оставить большой гарнизон в пять тысяч человек, всё вооружение которых было трофейным. Начальником гарнизона был назначен Осман Дигна.

В этом был определённый риск, но кто не рискует, тот не пьёт пальмовое вино, и даже с такими силами, много против меня не навоюешь. К тому же, за ним был определённый присмотр, без этого никак.

Раса Алуллу Куби я забрал с собой, как и всё оставшееся с ним войско. Он мне был нужен в другом месте, как мой фельдмаршал. Я спросил его о награде, но этот человек, настоящий воин и военачальник, отказался от всего, желая лишь служить и быть востребованным. Но я всё равно его наградил учрежденным мною орденом Иоанна Первозванного Чёрного.

Он всё ещё надеялся, что Абиссиния воспрянет и станет большим государством, вернув себе утерянные территории в Эритрее и Сомали. Безусловно, я помогу расу в этом, но уже после смерти Менелика II, и назначу его катикиро Эфиопии, как только кресло императора в Аддис-Абебе освободится, но пока не время.

Сейчас же я копил свои силы. В ходе борьбы с англичанами и армией газавата мои войска понесли большие потери, и теперь я восстанавливал армию, делая её действительно армией. Ко мне отовсюду стекались новобранцы, вместо раненых и покалеченных воинов, которым я назначал пенсию, одаривал деньгами и подарками. Никто не ушёл от меня недовольным, кто бы это ни был.

Мне было безразлично, кто воевал за меня, будь он араб, русский, негр, иудей, и соответственно, он мог быть любой веры и мировоззрения, но за свои подвиги он должен был быть вознаграждён. Такие люди отправлялись с почётом в свои селения, чтобы каждый из жителей видел, что это уважаемый человек. А сражаться за своего царя — необходимо, а также почётно и выгодно. Вот сейчас у меня скопилось больше пятидесяти тысяч новобранцев, и будущие воины продолжали стекаться из самых дальних уголков моего государства, желая влиться в мою армию.

Вернулся Ярый, с остатками войска, которое производило печальное зрелище. Его воины основательно поиздержались и поистрепались, а оружие, которым они были вооружены, оказалось в таком плачевном состоянии, что не описать нормальными словами, а только матом.

Ржавое, грязное, подчас покрытое таким слоем жира, ржавчины, остатками пороховой гари и крови врагов, что металла и видно не было. Переломанные приклады, скрепленные всем подряд, зазубренные в частых схватках штыки, в общем, полный набор нерадивого солдата.

Моего взводного на них нет! А то бы они побегали по саванне и джунглям в неурочном марш-броске, впрочем, негров этим не испугать. Патронов у них тоже осталось очень мало, это и понятно. Трофеев было мало, баз снабжения на пути не было. Все патроны они несли на своём горбу, а воевали много.

Вместе с бывалыми воинами, Ярый привёл ещё и много новых, набранных с тех территорий Нигера, где он бродил. Все вместе они представляли собой унылое зрелище. Пришлось их «пропесочить».

Я долго орал на Ярого, но потом смирился и обнял, потому как очень рад был его видеть живым и здоровым. От избытка чувств он даже прослезился, и взахлёб начал рассказывать о своём походе, который действительно был очень тяжёлым.

С собой он привёл почти двадцать тысяч воинов и, вместе с теми, которые уже были, у меня оказывалось почти семьдесят тысяч, да ещё тридцать тысяч воинов собирались прибыть ко мне из Абиссинии. Сейчас, за ненадобностью, они были распущены по домам, но не нашли себя там. Всё-таки, воевать привыкаешь и тяжело заново подстраиваться под мирную жизнь, да ещё и в то время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сто тысяч, это было очень много, всех их я распределил по крупным городам, чтобы можно было разместить и прокормить. Оружие воинов Ярого перевели в разряд учебного. Вместо него закупались однозарядные «берданки» и ремингтоны, которыми и вооружали всех бойцов.

С магазинными винтовками были проблемы. Итальянские почти все вышли из строя, да и патронов на них уже не осталось. Американских винчестеров было мало. Английские магазинные винтовки, полученные в качестве трофеев, были хоть и хороши, но патронов к ним также не хватало, и я их сосредоточил у гарнизона в Вади-Гальфа, либо заложил в качестве НЗ на склады, в ожидании патронов к ним.

То же касалось и орудий, их у меня не было совсем. Все трофейные пушки были сосредоточены в том же Вади-Гальфа, вместе со всем имеющимся боекомплектом. Французские трофейные горные пушки были приведены в негодность и давно утеряны.

А десяток немецких держали оборону в Банги, и новых поступлений не предвиделось совсем, и ни от кого. Даже американцы не стали рисковать, и это, несмотря на отмену оружейного эмбарго. А потому, получаемые мною миномёты пока находились на построенных оружейных складах в Хартуме и использовались только для учебных занятий.

Вот когда у меня появится достаточный их запас, да конструкцию модернизируют, их и можно будет использовать, и тогда посмотрим, кто кого. Теперь будущее за тяжёлым миномётом, но пока процесс его создания неоправданно затянулся.

Ну да, пусть сначала буры разберутся с англичанами. У меня ещё есть два года, пока буры окончательно не поймут, что они проиграли и их предали собственные руководители. К тому времени у меня должны будут появиться тяжёлые миномёты, и ручных пулемётов окажется достаточное количество для затяжной войны.

Да и не только войной единой. Очень кстати пришлась первая холодильная машина, на базе двигателя Стирлинга, прибывшая к середине 1900 года от Феликса фон Штуббе. Общий принцип действия её был таков.

Нами был выкопан подвал, в него установлен двигатель Стирлинга, а к нему прилагалась и сама холодильная машина, с верхней загрузкой продуктов. С помощью этой холодильной машины намораживался лёд, состоящий из воды и соли.

Этим льдом заполнялись различные ёмкости, как из стекла, так и из глины. В итоги получался огромный подземный продуктовый склад, температура в котором держалась около минус десяти градусов по Цельсию, что позволяло довольно длительный срок хранить мясные туши.

Особенно это было актуально для районов, где не выращивался крупный рогатый скот, и население добывало животные белки, в основном, охотой. Убив, например, слона, они разделывали тушу и закладывали мясо в такой холодильник, размеры которого зависели от величины поселения и количества людей, которые в нём проживали.

Холодильные машины только стали производиться. Их было мало, и для них нужен был отдельный завод. Производить их в России было весьма трудно и затратно. В итоге вся документация по холодильной машине была запатентована в России, Франции и САСШ и продана Сосновскому, который вложился ещё и в производство холодильников, купив инструментальный завод у разорившегося владельца.

Там, после долгого процесса реализации незнакомого проекта, всё же наладили производство холодильных машин на базе двигателя Стирлинга, которые постепенно стали востребованными. Но первые партии были направлены в Африку, Иоанну Тёмному. Где и стали использоваться на полную мощность.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

***

Ко мне часто заходил Луиш. Он долго ходил вокруг да около, но, наконец, не выдержал и заговорил на больную для него и меня тему.

— Мамба, я всё понимаю, но тебе надо жениться. Дочери растут, но ты их выдашь замуж и останешься без наследника и жены, твоей поддержки. Надо что-то делать!!!

— Что ты предлагаешь, Луиш? — устало спросил я его.

— Надо искать тебе жену в Европе.

— Ну да, в Европе, как в той …опе, много чего можно будет найти, но ведь нужна из королевского рода, иначе и смысла в этом нет.