«Если», 2005 № 01 - Журнал «Если»

В общем, плутал я долго, и даже свисток из ручки не помогал, потому что терялся в общем шуме. Наконец, по совету какого-то доброго школьника, я добрался до супермаркета и там купил свою пачку дисков. И вскоре уже стоял у двери офиса на заднем дворе старой телефонной станции.

Тут меня ждала первая неприятность — дверь офиса отказывалась меня пускать, сколько я ни прикладывал палец к датчику. А охранник, дядя Коля по кличке Контуженый, который должен был все это наблюдать изнутри на своем сереньком дисплее, видно, не спешил прийти ко мне на помощь.

— Саша, ты глаз, глаз-то к датчику прикладывал? — раздался у меня за спиной голос нашей поварихи Елены Викторовны. — Может, у тебя с сетчаткой что-то не то? Дай-ка я!

Она отпихнула меня, проворно помигала глазом перед моргушником, затем приложила палец — и дверь открылась.

Я уж не стал ей объяснять, что сканер сетчатки у нас никогда не был подключен — это муляж, который сделан из сгоревшего аппарата, чтобы производить впечатление на посетителей. А вот то, что мои отпечатки поспешили удалить из базы сотрудников — было хоть и закономерно, но очень неприятно.

Неприятно было и дальше. Как только мы вошли, дядя Коля выбрался, прихрамывая, из-за своей конторки, приветливо кивнул поварихе, а мне загородил дорогу и сухо попросил подождать. После чего стал куда-то звонить и докладывать, что пришел Тимченко, и что с ним делать, и надо ли его пускать. Телефонная трубка в ответ ярко светилась, но слов разобрать я не мог.

Внимательно выслушав инструкцию, дядя Коля поднял палец, посторонился с прохода и строго сказал: «В бухгалтерию — на второй этаж». Как будто я не знаю, где бухгалтерия. Было ясно, что на остальных этажах меня не ждут. Я пожал плечами и пошел по коридору.

Бухгалтерия

Бухгалтерия оказалась заперта. Хотя я прекрасно видел, что там происходит. Всю комнатку освещал маленький телевизор, стоящий на сейфе. И хоть отсюда мне не было слышно, что он показывает, но телевизор работал. Сдвинув стулья вокруг, как в кинозале, сидели все наши тетки-бухгалтерши — рыжая Лена, толстая Ольга Викторовна и дочка ее Оксана. Они втроем сосредоточенно глядели в экран.

Я постучал снова. Оксана кивнула матери на дверь, но Ольга Викторовна лишь досадливо отмахнулась и прижала палец к губам. Лена вообще никак не прореагировала — как сидела с открытым ртом, так и продолжала сидеть.

Я разозлился. И постучал в третий раз — уверенно и напористо, как может стучать только начальство. Лена наконец захлопнула рот, встала и вразвалочку подошла к двери.

— Бухгалтерия не работает, — сказала она оттуда. — Кто это?

— Это я, Тимченко. Приехал получить последнюю зарплату!

Сюда уже плохо долетал сиреневый свет телевизора, но я был уверен, что Лена поморщилась.

— Бухгалтерия не работает, — повторила она. — Приходите завтра с десяти до двух, будет Ольга Викторовна.

Она развернулась, чтобы уйти, но я снова постучал.

— Лена! Понимаете, я специально приехал в офис за последней зарплатой!

— Тимченко, завтра с десяти будет Ольга Викторовна, без нее я не могу выдать, — строго сказала Лена.

— А сейчас ее нету?

— Нету.

— И Оксаны нету?

— И Оксаны.

— А кто телесериал смотрит?

Лена замерла, повернулась и потрясла в воздухе рукой, жестами показывая, чтобы сделали тише звук. Оксана тут же схватила пульт и начала по-женски тыкать им в экран, словно кормила дельфинов. Сполохи телевизора стали чуть темнее, но он как светился фиолетовым, так и продолжал.

— Я не смотрю, — соврала Лена. — Он просто работает.

Это меня уже откровенно разозлило.

— Лена, зачем вы врете? — закричал я. — Если вы мне немедленно не откроете, я пойду к директору и скажу, что вы здесь заперлись, сдвинули стулья и смотрите сериал, вместо того чтобы работать. Мне нужно получить мою зарплату, и я сразу уйду.

Ольга Викторовна, которая к тому времени уже сидела вполоборота, замахала руками, но Лена ее не видела и открыла дверь.

Оксана испуганно вскинула пульт, чтобы выключить телевизор, но Ольга Викторовна покровительственно махнула рукой.

— Не сериал, — смущенно сказала Лена. — Между прочим, очень интересное ток-шоу. Сейчас уже психологи выступали, а после рекламы будут юристы.

— А вот вы, кстати? — важно произнесла Ольга Викторовна, не вставая со стула. — Вы бы как поступили, Тимченко? Просто интересно.

— Как поступил? — удивился я.

— Ну, вы же все подслушивали под дверью? — Ольга Викторовна простерла руку к телеэкрану. — Она мать троих детей, но оказалась — мужчиной. А ее муж двенадцать лет служил прапорщиком на подводной лодке и ничего этого не знал!

— На подводных лодках нету прапорщиков, — сказал я. — Там мичманы. А я по поводу зарплаты…

— Кхм… — подобралась Ольга Викторовна, обретая прежнюю неприступность. — У нас сейчас нет в кассе денег. Звоните через две недели, когда будет общая зарплата…

— Директор сказал, чтоб я получил сейчас свою последнюю зарплату, — настойчиво произнес я.

— Но денег нет! — вступилась Оксана. — Вы русский язык понимаете, Саша? Знаете такое слово: наличность?

— Да вот же у вас полный сейф наличности! — я кивнул на сейф под телевизором, который весь просвечивал в ультрафиолете.

Конечно, у меня не было точной уверенности, что это действительно пачки денег, потому что эти призрачные стопки могли оказаться чем угодно. Например, пирожными. Или отрывными календарями с астрологическими прогнозами. Вполне, кстати, похожи. Но Лена бросила стремительный взгляд на Ольгу Викторовну. А та поджала губы.

— Это кто же вам сказал такую глупость? — произнесла Ольга Викторовна.

Я молчал.

— Кто? — повторила Ольга Викторовна.

— Откроем и посмотрим? — предложил я.

— Ольга Викторовна! — капризно вскинулась Лена. — Да что он здесь хамит как у себя дома? Тимченко, вон отсюда!

Ольга Викторовна царственным жестом остановила ее и отчеканила:

— Александр, денег нет. Звоните через две недели. Приезжайте, я все выдам. Телефон знаете.

Я вздохнул, спорить было бесполезно.

— Скажите хотя бы, сколько мне там полагается? Двойной оклад или обычный — мне ж как-то жизнь планировать!

— Скажу… — Ольга Викторовна надела очки, приняла из рук Оксаны папку и начала в ней рыться.

В комнате наступила тишина, только шуршали невидимые мне страницы.

— Так… — удовлетворенно крякнула Ольга Викторовна, выудила из папки лист и подняла его перед собой с видом глашатая.

Листа я не видел, но в воздухе явно что-то призрачное висело — будто дрожит над жаровней нагретый воздух.

Я отвернулся и начал рассматривать Оксану. В звуковых волнах кожа ее казалась ровной, и прыщиков на щеках не было. Кости Оксаны были тоненькими, особенно ребра грудной клетки — они возбужденно колыхались от ее учащенного дыхания. Сердце тоже пульсировало часто и размыто.

За эти дни я уже привык к тому, что сердце разглядывать довольно тяжело. Слышал, что там должны работать какие-то клапаны, но их мне ни у кого еще не удалось разглядеть. Да и бьются сердца, как выяснилось, совсем не так, как я полагал. Почему-то с детства я был твердо уверен, что у человека в груди оборудовано здоровенное пустое дупло, и в этой пустоте от стенки до стенки колотится сердце — как большой красный маятник. Теперь я воочию убеждался, что это не так — дупла там никакого нет, только искрящиеся мешки легких, а сердце не колотится, а просто слегка пульсирует на одном месте, причем малозаметно. И вовсе оно не стучит, как учили нас на уроках биологии и литературы — по крайней мере, никакого стука я не видел, так, багровые сполохи. В кишечнике — и то едва ли не больше.

Я перевел взгляд на кишечник. Живот разглядывать удобнее всего. Ведь если ты стоишь рядом, а у тебя глаза на животе, то это прямо напротив. Вот лица рассматривать сложнее. А живот — вот он. Но, господи, до чего оно там все противное!

Мелькнула мысль, что мне бы теперь неплохо раздобыть какой-нибудь медицинский атлас и разобраться в этой мешанине — где там почки, где селезенка, где желудок. Я повернулся и перевел взгляд на Лену — у нее вообще все органы в животе были так туго набиты и сжаты, что совсем не разобрать, где что. Посмотрел на Ольгу Викторовну — брюшина словно ватой набита. А, ну да, это жир. Она же у нас полная, дряблая.

Лена тем временем молча вышла в коридор.

Я снова повернулся к Оксане. Да, нужен учебник, нужен. Но в следующую секунду я сообразил, что увидеть атлас я никогда не смогу — медицинские учебники для слепых вряд ли существуют. Что ж, придется самоучкой, наблюдая. Вот это у Оксаны что? А, ну да, все просто — это желудок. А вот в нем пища. Я присмотрелся, и когда телевизор в очередной раз завопил, даже разглядел внутри желудка непереваренного цыпленка… Моментально к горлу подкатила тошнота, и я поспешно отвернулся.