Неправильно для меня - Меган Брэнди

я не должна быть одна.

— Я знаю, но мне нужно, чтобы она сейчас же отправилась домой. Она не принесет тебе никакой пользы, и я не могу оставить тебя там без защиты.

— Итак, каков твой план? И защита от чего?

— Я справлюсь с этим, Оукс. Доверяешь мне?

— Папа.

— Милая, пожалуйста. Хоть раз в жизни плыви по течению, ладно? Я здесь, разбираюсь с некоторыми вещами, а затем … Я буду дома.

— Это… — я колеблюсь, вспоминая о взломе в академию дело Blaze?

— Не сейчас. Будь осторожна по дороге на работу и проверь системы безопасности, когда вернешься домой. Позвони мне сегодня вечером после… ну, ты позвонишь.

— Ты меня пугаешь.

Он слегка посмеивается, но я слышу хрип в его голосе, когда он вздыхает мне на ухо.

— Я люблю тебя, малышка.

— Папа…

— Горжусь тобой.

Мои брови приподнимаются:

— Я знаю, что это так.

— Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Ты знаешь это, не так ли?

— Да, — тихо говорю я, мой разум лихорадочно перебирает ситуации. — Ты говорил это миллион раз.

Он издает небольшой смешок.

— Оукли, иногда те, кого, как мы думаем, волнуем меньше всего, волнуются больше всего. Помни об этом, даже когда это кажется невозможным. Когда тебе будет больно больше, чем ты можешь вынести, помни об этом. Люди, которые любят тебя, могут нанести наибольший ущерб, но иногда… они причиняют тебе боль из-за тебя. И не все так, как кажется.

— Я что на уроке? Я понимаю. Работай своим разумом, развив инстинкт и решая проблемы, папа, но я уже Блейз. Я прошла, все эти чертовы тесты. Не мог бы ты прямо сказать мне, что действительно хочешь сказать? Почему ты беспокоишься о моей безопасности?

— Люблю тебя, милая. — Он даёт конец разговору, официально закрываясь от меня.

Вздохнув, я качаю головой.

— Люблю тебя, папа. — Я вешаю трубку, бросаю телефон в спортивную сумку и проезжаю последние несколько кварталов до академии. Попутно я не могу не думать о том, что скрывает мой отец.

Когда я въезжаю на стоянку, у меня даже нет возможности припарковать машину, прежде чем Алек выходит из здания, направляясь прямо ко мне.

— Приветственная бригада?

— Здесь темно. — Он хмурится, его глаза сканируют стоянку позади меня. — Поторопись и хватай свое барахло, чтобы мы могли вернуться внутрь.

— И тебе доброго утра. — Я бросаю взгляд на свои вещи, хватая их с пассажирского сиденья.

Алек проверяет мои двери после того, как я нажимаю кнопку тревоги, и мы вместе заходим в здание. Оказавшись внутри, он запирает дверь и исчезает, когда звонит его телефон.

Я пытаюсь сосредоточиться на своей обычной утренней рутине, просматривая сегодняшнее расписание и просматривая расписание новобранцев, но все, о чем я могу думать, это мой папа и наш странный разговор. За последние два года он был чрезмерно защищающий с лёгкой паранойей. Ну, немного больше, чем обычно, но все же. Произошли определенные, очевидные изменения. Больше деловых поездок, больше ночных встреч.

Может быть, он беспокоится, потому что я больше не ребенок, и в конце концов я съеду. Не то, чтобы я торопилась. Мне нравится быть здесь с ним. Он единственная семья, которая у меня есть.

Мы были только вдвоем с тех пор, как мне было пять дней от роду, когда моя мать попыталась скрыть мое существование и отдала меня на усыновление. И не без оснований после этого он остался холостяком. Никогда не был женат, почти никогда не ходил на свидания, к большому разочарованию каждой женщины. Он молод и здоров благодаря своей профессии, ему едва исполнилось тридцать семь, так что у него еще много времени, хотя, по его словам, это не то, чего он хочет. Он всегда был один, поэтому привык все делать по-своему. До меня у него не было семьи, кроме его лучшего друга, ставшего деловым партнером, так что всегда были только мы и академия.

Иногда он спрашивал, чувствую ли я, что мне нужна женщина, с которой я могла бы поговорить, но я не нуждалась в этом. И через некоторое время мама Роуэна вроде как взяла меня под свое крыло. Я думаю, она хочет, чтобы я была с Роуэном, даже больше, чем я. Она постоянно делает замечания о том, что однажды все будет так, как должно быть. Мой папа всегда отшучивается, никогда не признавая мою близость с Роуэном. Честно говоря, я не думаю, что он когда-либо верил в наши отношения. Или их отсутствие. Я думаю, может быть, ни один папа не хочет думать о личной жизни своей дочери.

Я отрываюсь от своих мыслей, когда Алек молча ставит передо мной чашку кофе и исчезает, прежде чем я успеваю поблагодарить его. Только тогда я понимаю, что забыла свою кружку дома. Кажется странным, что Алек замечает что-то настолько незначительное, но я не подвергаю это сомнению. Я просто ценю этот жест.

Я включаю музыку, заставляя себя погрузиться в работу. Это работает, и день пролетает незаметно.

У меня было два дня письменных экзаменов для оценки и времени для обновления в нашей системе отслеживания, поэтому я весь день отсутствовала на занятиях. И я почти уверена, что Алек был на борту, и это было идеально. Как бы то ни было, я была не в том настроении, чтобы сегодня руководить новобранцами. Я даже пряталась от Роуэна за обедом, предпочитая, есть в одиночестве в задней части.

Некоторое время спустя, после того, как все ученики и другие сотрудники ушли, Алек опускается на стул слева от меня и начинает перечитывать план завтрашнего урока. Его телефон звонит несколько раз, но он игнорирует его, в конце концов, засовывая его в передний карман.

Он ничего не говорит, даже не смотрит в мою сторону, так что я тоже. Я просто продолжаю работать, и не успели мы оглянуться, как пришло время, уходить. Когда я встаю, он поднимает глаза, наблюдая за каждым моим движением. Я пытаюсь не думать о его взгляде на меня, но это трудно. Напряженность исходит от него, как облако дыма, распространяясь, пока не высасывает весь воздух из комнаты, оставляя меня бездыханной и отчаянно нуждающейся… в чем-то.

— Ты уходишь?

Я облизываю губы и киваю.

— Я устала, так что… да.

Он пристально смотрит, изучая меня. Когда я прерываю зрительный контакт, он вскакивает со своего места, его отражение смотрит на меня через дверь.

Думаю, он тоже уходит.

Он ничего не говорит, пока мы идем к нашим машинам, и по-прежнему ничего, когда я сажусь в свою и закрываю дверь.

— Он такой странный, — бормочу я себе под нос, включив обогреватель.

Мой телефон звонит, когда я выезжаю, поэтому я нажимаю кнопку ответа на своем стерео.

— Алло?

— Оукли.

— Привет, пап. Я направляюсь домой.

— Я знаю.

Мои брови поднимаются.

— Ты говорила с