Наемники смерти - Антон Кравин

Наемники шли след в след, с винтовками наготове. Хоть и говорил Чё, что твари не нападут, а все равно тревога не оставляет. Миновали рощицу, потом болотистую низину, и снова началось редколесье.

– Подъем! – крикнули голосом Астрахана совсем рядом.

Есть! Шейх вскинул руку, жестом указал: часть отряда – налево, часть – направо, чтобы окружить лагерь Астрахана.

– Все помнят? Девку брать живьем, остальных валить. Старика, если он там, тоже живьем. – Сжимая «эмку», он зашагал вперед.

Ладони вспотели. Неужели получится?

Наемники растянулись цепью, затерявшись в тумане. Почему-то запахло тухлятиной, но Шейх не обращал на это внимания – двигался к цели.

* * *

Густой туман заполз в палатку, влажными щупальцами коснулся лица, забрался в спальник, обволакивая тело, и Данила проснулся в холодном поту. Все вокруг было серое, блеклое, лишенное цвета, как старая выгоревшая фотография. Воздух до такой степени насыщала влага, что капельки росы сбегали по стенкам палатки.

Он расстегнул спальник, покрутил головой, разминая отчаянно захрустевшую шею, и выбрался наружу. Рядом, как ни в чем не бывало, посапывал Момент, обнимая «грозу» как маленький ребенок плюшевого медвежонка. Данила нацепил жилет, проверил, легко ли выходит «моссберг» из наспинного чехла, захватил «калаш» и вылез из палатки.

За пологом было тихо, как ночью в морге. И висел туман, плотный, как сгущенное молоко. Любой звук растворялся в этом тумане бесследно. Будто ватой заложило уши…

Данила повел плечами. Все вокруг зыбкое, призрачное, нереальное. У него возникло ощущение сродни похмелью – этакая еще не тошнота, но рядом, поганое послевкусие во рту и подсознательная боязнь резко пошевелиться, чтобы не начала раскалываться голова.

А ведь не пили вчера ни капли. Давно уже не пили. Откуда симптомчики? Сектор шалит? Как там Гена говорил: чем глубже залезем, тем веселее будет по ночам? Интересно, а бывают ли подвижные искажения… Если да, то, похоже, одно из них как раз и накрыло лагерь туманом и мороком.

«Надо у Марины уточнить, – подумал Астрахан. – Она у нас эксперт по искажениям. Видит их, чувствует и сама решает, предупредить или нет…»

Полог ближайшей палатки был открыт, и он заглянул внутрь через москитную сетку. Там «валетом» дрыхли Кондрат и Жила. Матерый уголовник Кондрат-Бугай (он снял рубашку, явив миру наколотый на спине собор с четырьмя колоколенками, – четыре ходки в зону, рецидивист в законе) даже во сне не расставался с «калашом», а Толян-Жила, вытянувшись в струну, мелко подрагивал: ему снилось что-то неприятное.

Так, с этими понятно. Данила ощупью добрел до третьей палатки. В ней было пусто.

Это еще что такое… Где наша красавица-проводница? И куда, мать его так, подевался Бритый?! Он же дежурить должен был…

На всякий случай Данила обошел лагерь по периметру, прислушиваясь. Туман и ватная тишина. Цепочка следов – примятая трава, сломанные ветки – вела из лагеря в лес. Судя по количеству росы на траве, Бритый и Марина ушли глубокой ночью. Вот ведь…

– Подъем! – гаркнул Данила.

Момент выскочил из палатки ловко, как мангуст, с «грозой» наперевес. Палатка Кондрата и Жилы зашевелилась и заругалась: внутри кто-то отчаянно пытался сориентироваться в пространстве.

– Что случилось? – спросил Момент, откидывая дреды со лба.

– Марина пропала. И Бритый.

– Что значит пропали? – прогудел Кондрат, пинком выпихнув из палатки Жилу.

– Ушли в лес. Ночью. Вдвоем. Марина шла первая, – доложил Момент, изучив следы.

– Сможешь их выследить? – спросил Данила.

– В принципе да… Был бы Зулус или моя Эльза, было бы легче, моментом бы…

Он вспомнил, как прощался с Зулусом, оставленным на передержку в питомнике. Пес лизал руку и смотрел понимающе, грустно: ты не вернешься, хозяин. Сгинешь без меня, пропадешь. Момент стоял у соседней клетки, где лежала, свернувшись клубком, Эльза. Разлученная с щенками, она сначала выла и бросалась на решетку, а потом замолчала и легла. И так и не посмотрела на людей до самого их ухода.

– Я вроде что-то слышал, – промямлил Толян-Жила. – Ночью… Ну вроде как стреляли. Только очень далеко…

– Вроде… – перекривил его Кондрат. – Чего меня не разбудил?

– Думал, показалось…

Бугай размахнулся и отвесил Жиле затрещину. Тот аж присел от обиды, и это его спасло. В тумане грохнул выстрел, и пуля, пролетев там, где секунду назад была голова Жилы, продырявила палатку и впилась в дерево.

– Ложись!!! – заорал Данила, падая на мокрую, усеянную сосновыми иголками землю.

Момент рухнул рядом, тут же перекатился и поднял «грозу». Кондрат и Жила, протупив всего мгновение, бросились к палатке за оружием.

Повисшая тишина показалась особенно вязкой после отрывистого треска выстрела.

– Кто? – шепотом спросил Момент. – Бритый, что ли?

– Не-а, – ответил Данила, переползая к поваленному дереву, возле которого с вечера они развели костер. – Чужие…

У Бритого был обычный АКМС калибра 7,62, а тут, судя по звуку, лупили из чего-то полегче и посовременнее. Но почему они не стреляют дальше? Боятся промазать в тумане? Или окружают?

– Астрахан! – донесся зычный голос из тумана. – Отдавай девчонку!

Мансуров. Данила наморщил лоб. Шейху нужна Марина? Интересное кино получается… На кого же он работает, выходит, на MAC?

Прогрохотала длинная автоматная очередь. Ага, это Жила отрыл свой АКМС и сжег полмагазина. В ответ раздались короткие отрывистые хлопки из тумана – бойцы Шейха начали стрелять на подавление.

«Молодцы, одобряю», – решил Данила, продолжая отползать в сторону. Шальные пули жужжали, как рассерженные мухи. «Чем больше шума, тем лучше, шум отвлекает противника. Интересно, сколько у Мансурова людей?»

Момент огрызнулся короткой очередью и перекатился к своей палатке. Кондрат и Жила лупили в два ствола, практически не целясь. По-бандитски, «гангста – стайл».

Данила подумал: «Теоретически противники могли бы нас окружить, но в таком тумане это глупо, можно подстрелить кого-то из своих. Значит… Значит, расположились подковой, чтобы накрыть перекрестным огнем, как только высунемся. А почему сразу не накрыли? Марина! Им позарез нужна Марина. Живая. Как только они поймут, что ее с нами нет, покрошат нас мелкими ломтиками… Что же такого особенного в этой несуразной, не от мира сего девчонке?»

Момент выполз из палатки с двумя рациями и подсумком с гранатами. Одну рацию швырнул Даниле. Тот поймал ее на лету, прицепил на разгрузочный жилет и сунул гарнитуру в ухо.

– Как слышишь? – прошептал он.

– Слышу тебя отлично, бро… – раздался голос Гены прямо в голове.

Вот теперь повоюем!

Коммуникации в бою – самое главное. Хорошо, что защищенные устройства пока еще не вырубились из-за Всплеска. Работать им осталось недолго, но сейчас они помогут.

– Я направо, – сообщил он напарнику. – Обойду с фланга.

– Принято.

Данила перехватил «калаш» и по-пластунски пополз на звук выстрелов. Как известно, девяносто пять процентов патронов в бою тратится не для поражения живой силы противника, а для того, чтобы оная живая сила не высовывалась. Вот мы и не будем высовываться. Главное сейчас – найти крайнего с фланга. Сместиться относительно противников так, чтобы хотя бы часть их – желательно большая часть – оказалась на одной воображаемой линии, и они были вынуждены стрелять друг в друга.

– Ловчий! – позвал Момент. – Запах чуешь?

В воздухе пахло пороховым дымом и сыростью.

– Какой запах? – уточнил Данила.

– Гнильцой вроде потянуло, бро…

Астрахан принюхался. Да, вроде есть. Тухлятиной даже скорее…

– Сероводород?..

– Писец, бро! – заволновался Момент. – Вырвиглотки! Кровь почуяли! Они часто из тумана нападают!

Вырвиглотки – это плохо. Зверьки маленькие, шустрые, злобные и очень-очень быстрые. А самое неприятное – нападают всегда стаей, особей двадцать – тридцать, говорят, некоторые стаи насчитывают сотни тварей, но то, скорее всего, слухи. Их идеально валить из огнемета, но за неимением огнемета сойдет и картечь.

Стоп! А почему мы их должны валить? Пусть мансуровцы это делают. А мы тем временем слиняем. Вырвиглотки ведь на запах крови идут…

– Момент, – вызвал Данила, – когда начну стрелять, стреляй из подствольника. По кустам возле сломанной ели. Видишь ее?

– Вижу, – откликнулся Момент из рации.

– Когда твари нападут – хватай наших, припасы, лодку не забудь. Иди по следу Марины и Бритого. Я прикрою отход.

– Понял, бро.

Данила встал на одно колено и деловито выстрелил пять раз – одиночными, спокойно и методично. Тут же бумкнул подствольник «грозы» и в кустах раздался взрыв. Противники, осознав, что по ним ведут огонь с фланга, резко подорвались в тщетной попытке сменить дислокацию. Астрахан начал в них стрелять, целясь по ногам.

Циничное правило войны: иногда противника лучше ранить, чем убить. Убитого закопают, а раненого придется лечить, тащить, кормить… Впрочем, при наличии вырвиглоток (запах тухлятины усиливался) это все не имело значения.