Поединок спецслужб. Перезагрузка отменяется - Александр Витковский

Первую винную монополию, которая продлилась аж 80 лет, ввел Иван III еще в XV веке. А первую русскую водку из ржаного сырья получили монахи Московского Кремля только в 1503 году. Тогда она использовалась как антисептическое и обеззараживающее средство и лишь позднее стала именоваться «хлебным вином», употреблять которое поначалу разрешалось лишь «государевым людям».

С открытием «царевых кабаков» при Иване IV Грозном завсегдатаи этих заведений начали пропивать все — даже последние штаны, онучи и лапти. С того времени «водку пить, да морду бить» стало излюбленным русским развлечением. В общем, пить, материться и холуйствовать, ломая шапку перед барином, на Руси стали практически одновременно. При Борисе Годунове порок пьянства становится уделом едва ли не всех сословий — «и завел крещеный мир на каждой станции трактир» (А.С. Пушкин).

При Петре I участие в «пьяных ассамблеях» становится престижным, а при Екатерине II, когда в центральной части России на каждые двести — триста душ обоего пола приходилось по одному питейному заведению, государева казна на треть обеспечивалась пьяными деньгами. Окончательно спиться не давали вековые устои крестьянского быта и православная церковь. По стране даже прокатились кабацкие бунты — громили кабаки и винокурни. Власть отреагировала репрессиями — в кутузку попали 11 тысяч землепашцев-трезвенников.

В год отмены крепостного права в России на душу населения приходилось 4,5 литра алкоголя в год. Понятно, что главным потребителем было не изнуренное работой и забитое нуждой крестьянство, которое составляло подавляющее большинство населения огромной страны.

К началу XX века произошло определенное снижение пьянства— до 2,5 литра на человека. В 1902 году введена очередная «царева монополька», и госбюджет царской России почти на четверть стал пополняться «пьяными деньгами». Последний царский министр финансов Петр Львович Барк на аудиенции с Николаем II заявил, что «нельзя строить благополучие казны на продаже водки», и законом от 16 сентября 1914 года запретил торговлю сорокаградусной на время Первой мировой войны, чем снизил потребление до 0,2 литра. Но поражения на фронтах, дезорганизация тыла, отречение царя и другие катаклизмы привели к тому, что к началу 1917 года произошел серьезный рост пьянства, который превысил 4,7 литра на человека.

Благодаря сухому закону, который был введен в Красной армии в Гражданскую войну, страна была практически трезвой до 1925 года— всего стакан спирта (!) в год на живую душу. Нарком СССР А.И. Рыков вновь разрешил продажу спиртного, и на прилавках появилась водка, именуемая в народе «рыковка». Конечно, самогон тоже гнали, но с этим злом успешно боролись, к тому же иммунитет к пьянству оказался сильнее, и о серьезном пополнении казны за счет водки в те советские годы не могло быть и речи.

В годы Великой Отечественной войны из-за «наркомовских 100 грамм» или, как говорили на фронте, «100 грамм с прицепом», уровень потребления спиртного достиг примерно двух литров. При этом производство водки сократилось с 90,5 млн декалитров в 1940 году до 18 млн декалитров в 1944 году.

В первое мирное десятилетие для подавляющего большинства населения СССР трезвость была нормой жизни. Однако начиная с 1955 года страна стала постепенно спиваться, и это притом, что употребляла очень качественную (категории «прима-прима») советскую водку. Пик пьянства пришелся на 1980 год, когда выпивалось более 10 литров в год на человека, хотя, по заключению Всемирной организации здравоохранения, максимально допустимый биологический предел — восемь литров. Далее — полная деградация и смерть. Параллельно с пьянством росла и преступность. Это и заставило руководство страны ввести жесткие меры по преодолению пьянства и алкоголизма.

За период антиалкогольной кампании М.С. Горбачева среднедушевые продажи спиртного в стране сократились более чем в 2,5 раза. Непрогнозируемым негативным эффектом этой борьбы стало сокращение бюджетных поступлений. Вместо обычных 60 миллиардов рублей дохода пищевая промышленность обеспечила в 1986 году только 38 миллиардов. Но при этом снижение пьянства сопровождалось ростом продолжительности жизни (почти на три года — это высший показатель за всю историю страны), увеличением рождаемости (на полмиллиона здоровеньких и крепеньких младенцев в год больше, чем за соответствующие периоды двух предыдущих десятилетий), сокращением смертности, снижением криминальных проявлений. Пожалуй, это один из немногих позитивов эпохи перестройки «минерального секретаря» М.С. Горбачева. Хотя и здесь без ошибок и перегибов (частичная вырубка виноградников, рост самогоноварения и связанный с этим сахарный дефицит, увеличение потребления суррогатов) не обошлось. А длинные очереди к винным прилавкам стали «петлей Горбачева».

Указом Б.Н. Ельцина от 7 июня 1992 года в России была отменена советская монополия на водку и введена полная свобода производства и торговли винно-водочными изделиями.

— И началось...

—Да уж... К 2010 году потребление алкоголя почти в два раза перекрыло пиковую величину советского периода и достигло запредельных высот —18 литров в пересчете на спирт (по данным ВОЗ — 15,76 литра). Среднемировой уровень потребления тогда составлял чуть более шести литров на человека. Дремучее пьянство в стране оставило свою печать и на опухшем, помятом и обрюзгшем лице нашего первого российского президента, хотя он употреблял «русское хлебное вино», то бишь водку, только высочайшего качества, но в весьма приличных (если не сказать — запредельных) дозах. Также пухли и наливались от «пьяных» денег барсетки (да не барсетки, а чемоданы, сейфы и банковские счета) наших воротил алкогольного бизнеса — частных предпринимателей, производивших спиртное пойло, и криминальных авторитетов, поставивших на поток подпольное винокурение и продажу левой сорокаградусной сивухи. В стране до сих пор официально действует 1300 ликероводочных заводов, а сколько еще подпольных цехов и точек разлива левой водки... Росла и цена.

— Ну, как тут не вспомнить стихотворение эпохи развитого социалистического застоя:

Была три, а стала восемь.

Все равно мы пить не бросим.

Передайте Ильичу [имеется в виду Леонид Ильич Брежнев]

Нам — червонец по плечу.

Если будет больше —

Сделаем, как в Польше.

— В 1991 году сделали, а уже через год — в 1992-м — число тяжких отравлений паленой водкой, от которой и зубило в узел сворачивается, увеличилось но сравнению с 1960 годом аж в 125 раз (!) и достигло кошмарной цифры — 26,2 тысячи человек. Дальнейшая наша история показала, что и это далеко не предел. В результате

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});