Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, отец.
Он никогда не видел отца таким.
9После того как ушел пароход, в Тэпкэне стало пусто, словно в яранге после отъезда многочисленных и веселых гостей. На берегу высились горы ящиков, бочек, мешков, каменного угля. Мальчишки играли в игры, которые они увидели в фильмах, привезенных пароходом. Почему-то все картины рисовали жизнь далекой замли кровожадной и воинственной. Люди стреляли, убивали друг друга с помощью винтовки и другого оружия.
Айвангу смотрел подряд все кинокартины и выходил из темного зала с головной болью, оглушенный; мысли мешались, как после долгого и обильного пьянства.
– Я Кастусь Калиновский! – кричал мальчишка, выглядывая из-за угла склада с обструганной палкой наподобие кривой сабли в руках.
– Я Чапаев! – объявлял другой и ложился на землю с большой пустой консервной банкой, которая изображала у него пулемет. – Тра-та-та-та-та-та! – трясся мальчишка, а его друзья валились перед ним, «пораженные» обилием горячего свинца.
Первые дни жители Тэпкэна смотрели картины молча, сосредоточенно, фильмы были немые, титры написаны по-русски, слова мелькали быстро, и самый грамотный коренной житель Тэпкэна не мог поспеть за ними. Скоро во время демонстрации картины в стрекоте аппарата уже слышались рассуждения зрителей:
– Нам бы пулемет на лежбище моржей!
– С такого бы парохода (имелся в виду военный корабль) на китов охотиться! Сколько пушек, как зубов у волка!
Айвангу пошел разыскивать Белова, чтобы расспросить его, откуда берется столько народу, если на экране убивают тысячами.
В последнее время в Тэпкэне каждый год начинали что-нибудь строить. Сейчас полярники воздвигали ветродвигатель, а невдалеке от него с прошлого года стоял домик, предназначенный для типографии – места, где будут печатать газету. Десять человек едва поднимали один ящик, в котором лежали машины для печатания газеты. Таких ящиков было несколько. Но особенный интерес вызывал эскимос Алим, умеющий делать газету. Он работал в Анадырской типографии, где обучился новому не только для него, но и для всех жителей Северо-Востока делу.
Алим сидел на разбитом ящике и курил трубку. Эскимос был очень худой, у него были удивительно черные руки со следами въевшейся типографской краски.
– Етти! – поздоровался он, обнажив большие желтые зубы.
– Я пришел, – ответил Айвангу и спросил: – А где Белов?
– Скоро придет, – ответил Алим.
Эскимос хорошо говорил по-чукотски.
– Все сделали? – спросил Айвангу, кивнув на домик.
– Готово, – ответил Алим. – Сегодня будем пробовать, а к воскресенью выпустим первый номер газеты.
Белов появился неожиданно. Он обрадовался, увидев Айвангу.
– Вот хорошо, что ты пришел! Ты поможешь нам!
– Как я могу вам помочь? – Айвангу усмехнулся и поглядел на свои ноги.
– Поможешь! – уверенно сказал Белов. – А пока, друзья, могу сообщить вам, что утвердили название газеты. Простое, хорошее название: «Советский Тэпкэн». Алим, ты бы показал Айвангу типографию. Ему будет интересно.
Алим выколотил о ящик трубку, продул ее и позвал:
– Пойдем, Айвангу.
Домик состоял из маленьких сеней и большой комнаты. В углу комнаты стояла большая машина с огромным колесом. К окну были повернуты широкие ящики со множеством ячеек, заполненных крохотными буковками.
– Неужели из таких маленьких буковок будете делать газету? – спросил Айвангу.
– Да, – коротко ответил Алим, – из них.
– Сколько же времени на это потребуется?
Алим молча взял какую-то железную вещичку, загнутую углом, поколдовал над ячейками и объявил:
– Вот и твое имя готово.
– Покажи! – заинтересовался Айвангу.
Но полоска черного металла, составленная из букв, которые с трудом можно было разглядеть, не произвела впечатления на него.
Алим помазал краской набор и оттиснул его на бумажном лоскуте.
– Ай-ван-гу! – медленно прочитал Айвангу свое имя и воскликнул: – Правда, это я!
Странно и непривычно было видеть собственное имя прикрепленным к белой бумаге настоящими печатными буквами, которыми заполняются страницы книг, газет, журналов. В который уже раз перечитывал Айвангу свое имя и, наконец, решился попросить:
– Можно, я его возьму?
– Бери, конечно, – ответил Алим и великодушно предложил: – Хочешь, я тебе еще напечатаю?
– Не надо, – скромно отказался Айвангу. – Мне одного хватит.
Вошел Белов. На его щеке чернело масляное пятно, руки были в краске.
– Слушай, Айвангу, – обратился он к парню, который продолжал разглядывать напечатанное имя. – Через несколько дней выходит первый номер нашей газеты. Там будет чукотская страница, и ты должен помочь нам ее перевести.
– Но я никогда не переводил, – с сомнением ответил Айвангу.
– Вот и хорошо! – обрадовался Белов. – Если позвать Кымыргина, он опять начнет нести отсебятину. Давай договоримся так: я напишу статью, а ты вечером заходи ко мне, и мы займемся переводом.
Вечером по дороге к Белову Айвангу вспомнил его замечание о переводчике Кымыргине. Дело было в прошлом году на сессии районного Совета. Пряжкин сделал длинный доклад, начав его, как полагается, с международного обзора. Когда с депутатов, одетых в меховые рубахи, в жарко натопленном зале сходил десятый пот, он, наконец, добрался до существа вопроса.
Кымыргин говорил намного короче председателя райисполкома. Он ни словом не коснулся международного положения, вскользь упомянул, что где-то в далеких странах есть бедные и голодные люди. Айвангу очень хорошо помнил его речь. Кымыргин сказал: «Председатель Пряжкин говорит, что мы должны выполнять план по заготовке пушнины, но он не подумал, что без капканов наши охотники как без рук. И что это за привычка звать нас все время вперед, будто мы малые дети и не знаем, что идти вперед всегда лучше, чем назад?.. Но не надо на него обижаться. Он неплохой человек, можно сказать, даже щедрый. В избытке доброты он много обещает, но, если даже сбудется половина того, что он наговорил, будет хорошо… Вы все отлично знаете тундру и море, а Пряжкин не знает. Вы все прожили много лет, добывая пропитание своими руками, а Пряжкин получает зарплату…»
Речь Пряжкина в переводе Кымыргина очень понравилась депутатам. Некоторые в перерыве подходили к нему и в порыве благодарности крепко пожимали руку. Разумеется, Кымыргину, а не Пряжкину. Председатель заподозрил что-то неладное и потребовал проверить перевод.
– Друг, может, зайдешь? – услышал Айвангу возле пекарни знакомый голос Пашкова.
– Не могу, – отказался он, – к Белову иду. Газету будем делать.
– Газету делать? – переспросил пекарь.
– Да, – ответил Айвангу и заковылял дальше.
Упираясь руками о ступени крыльца, он поднялся к двери и постучал тивичгыном.
– Заходи, заходи! – радушно встретил его Белов. – Вот сюда проходи. Садись на этот стул. Помочь тебе?
– Садиться на стул я научился, – с улыбкой ответил Айвангу и ловко взобрался на сиденье.
– Сначала попьем чаю, – объявил Белов, – без этого напитка работа не пойдет.
Чай, видимо, был приготовлен заранее. Белов отодвинул бумаги, во множестве разложенные на столе, в один угол, а на другом постелил старую газету, поставил две большие кружки и колотый сахар в жестяной консервной банке.
– Должен тебе сказать, Айвангу, что я в газетном деле такой же новичок, как и ты, – признался Белов, – но очень люблю это дело. От всех должностей отказался, даже немного поругался с крайкомом, но все же добился своего – теперь я редактор чукотской газеты «Советский Тэпкэн»… Давай подумаем, о чем напишем в нашей газете. Как ты думаешь?
– Коо [3], – односложно ответил Айвангу, не ожидавший такого вопроса.
– Ну, а что бы хотелось тебе прочитать самому?
– Коо, – мотнул головой Айвангу.
– Я тебе серьезно говорю, а ты закокал! – обиделся Белов.
Айвангу пожал плечами: что он мог ответить, если он над этим никогда не задумывался?
– Хорошо, – уже другим голосом сказал Белов. – Вот ты получил газету, развернул ее… Правда, нашу газету не надо будет развертывать – всего две страницы. И что же ты ждешь от нее, что ты хочешь оттуда узнать, а?
– Петр Яковлевич, – мягко, немного виноватым голосом произнес Айвангу, – можно, я не буду отвечать на этот вопрос?
Белов вздохнул и залпом допил остывший чай. Он убрал со стола кружки, сахар и придвинул бумаги.
– Вот у меня здесь набросана статья, – он достал несколько листочков. – Вроде обращения к жителям нашего района. Давай начнем с нее. Ты прямо переводи и пиши вот на этом листке. Только покрупнее, чтобы Алим мог разобрать.
Айвангу взял ручку, окунул перо в чернильницу и довольно легко перевел первую фразу. Она была простая и понятная: «Товарищи, вы сегодня читаете первый номер нашей районной газеты». Дальше пошло труднее. А на словах «свободный народ строит социализм» Айвангу безнадежно застрял.
- Айвангу - Юрий Рытхеу - Классическая проза
- Атлант расправил плечи. Книга 3 - Айн Рэнд - Классическая проза
- Сон в начале тумана - Юрий Рытхэу - Классическая проза
- Атлант расправил плечи. Книга 2 - Айн Рэнд - Классическая проза
- Атлант расправил плечи. Книга 3 - Айн Рэнд - Классическая проза
- Эхо - Юрий Нагибин - Классическая проза
- Капля духов в открытую рану - Катя Качур - Классическая проза / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы
- Слезы, пустые слезы - Элизабет Боуэн - Классическая проза
- Господин из Сан-Франциско - Иван Бунин - Классическая проза
- Книга птиц Восточной Африки - Николас Дрейсон - Классическая проза